Пишет pvt Joker haeldar
Русской культуре идея камикадзе близка до невозможности - вспомнить хотя бы поговорку "на миру и смерть красна", казаков бросившихся с факелами в пороховой погреб - "...а вражьей милостью мы гнушаемся", "Варяг", подвиг Гастелло, "одна граната осталась - подходите ссуки" и прочее. Однако есть , как говорится нюанс. И заключается он в том, что для нас или для наиболее сознательных европейцев красивая гибель на миру была личным выбором в экстраординарной ситуации. В Японии же все эти камикадзе и кайтены стали подлинной фабрикой смерти, на конвейрере которой зазря гробили цвет нации, оттягивая в общем-то неизбежное.
читать дальше
Уже о многом говорит тот факт, что единственным образцом японской реактивной техники, доведенным до стадии серийного производства стала пилотируемая бомба "Ока" ("Цветок вишни")
Между тем, если носитель "Оки" - бомбардировщик G4M "Бетти" сбивали - то и технологически сложной бомбе и пилоту в ней со стопроцентной вероятностью наставали кранты. А сбить "Бетти" на поздних этапах войны без особого труда для себя мог любой американский истребитель. Это вам не "Крепости", все утыканные оборонительными точками с 12,7-мм пулеметами. Из винтовочного калибра много фрагов не насшибаешь, а из 20-мм пушки в истребитель надо еще попасть. Все это японцы прекрасно знали, равно как знали они и то, что эксперименты с телемеханической (управляемой на расстоянии) техникой во всем мире велись с первой половины 30-х годов, а немцы довели управляемое оружие до ума и вовсю применяли его на практике. Танкетки-мины "Боргвард" и "Голиаф" всем более или менее известны, меньшее количество народу в курсе за потопление британского корвета "Эгрет", транспорта "Эмпресс оф Бритайн" и итальянского линкора "Рома" и про почти летальное повреждение кучи других кораблей, включая "несокрушимый и легендарный" "Уорспайт" при помощи управляемых бомб Hs-293 и PC 1400X "Fritz X". Управление этой вундервафлей осуществлялось на расстоянии при помощи джойстика - "кнюппеля" по сигналу передаваемому через радиостанцию FuG. Конечно риск был немалый, американцы даже разработали технологию отклонения немецких КАБов при помощи направленных радиопомех - но все же это куда как эффективнее чем сажать в бомбы людей и подвешивать их к морально и физически устаревшей "Бетти".
Справшивается - что, японцы не могли создать телемеханическую систему "самолет-бомба"? Да нет, могли, уровня техники хватало. Но гордые самураи пошли по другому пути - «Ока 22» имела турбореактивный двигатель TSU-11, заменивший 3 ракетных ускорителя на «Ока 11». «Ока 33» и «Ока 43» имели ракетный двигатель «Нэнсё 20» тягой 1047 фн, созданный на основе германского двигателя BMW 003. «Ока 43» должна была иметь катапультируемое сидение и 20-мм пушку. Ее можно было использовать в качестве легкого истребителя и как человекоуправляемую бомбу. Пилоты обучались на планерной модели MXY-7. . Прекрасный пример эволюции - от управляемой бомбы для камикадзе - до реактивного истребителя, предназначенного опять-таки для камикадзе ввиду ограниченного радиуса действия (а война-то идет над океаном, а плавает-то "Ока" как топор...). Японцы такие японцы, одним словом.
Всем кто восхищается "Божественным ветерком" , настойчиво рекомендую курить эту книгу: Окумия Матасаки. «Зеро!» ("Японская авиация во Второй мировой войне" в нашем ВИБовском издании) . Матасаки - матерый штабистище авианосных соединений Императорского флота, принимавший участие в сражениях при Мидуэе, у Алеутских островов, в битве за Гуадалканал и в мясорубке в заливе Санта-Крус смотрит на камикадзе как на говно и я его очень хорошо понимаю. Из таблички, которую он приводит становится совершенно очевидным что эффективность этих атак была примерно такой же как у "банзай-чарджей" в эпоху пулеметов. То есть - ниже плинтуса. Для примера берем циферки по второй битве за Филиппины ( 25.10.1944 - 25.01.1945)
Всего для атак камикадзе было выделено 447 самолетов, из них выполнили атаки только 201, остальные по тем или иным причинам вернулись или не взлетели. Итог - американцы потеряли 2 авианосца, 6 эсминцев и 11 транспортов, повреждения получили 22 авианосца, 5 линкоров, 10 крейсеров и 23 эсминца.
У японцев: - три линкора, - авианосец, - 2 легких авианосца, - 6 тяжелых крейсеров, - 5 легких крейсеров, - 11 эсминцев. "Однако, Петр Сергеевич, партия". Американцы свои поврежденные кораблики могли отгонять и восстанавливать, а японцы - уже нет. Для американцев в 45 году потеря двух авианосцев - фигня, для японцев - трагедия. Ну попали 21 января самолетиком в "Тикондерогу", ну оттащили несчастный авианосец обратно в Бремертон чиниться. К 20 апреля он уже был полностью готов, а 2 июня самолетики с него уже уродовали аэродром Киеши, в результате чего японские войска оборонявшиеся на Окинаве остались без поддержки с воздуха. Потом его авиагруппа TF-38 еще утопила японских корабликов в количестве , а сам авианосец находился в строю аж до 1974 года и успел еще вьетнамцам немало крови попортить. Epic fail, одним словом
Окумия, кстати, блестяще анализирует причины увлечения японского командования камикадзе - после войны в Китае и Перл Харбора оно малость опочило на лаврах, в результате чего к концу 42 года выяснилось что в то время как у американцев со станков бодро запрыгало уже второе военное поколение самолетов, основу авиагрупп Императорского флота по-прежнему составляют "Зеро" и "Бетти". Материальная база "Зеро" практически не подвергалась модернизациям со времен блестящего дебюта этого истребителя в Китае в 1940 г. -
Японские инженеры слишком долго откладывали свои усилия по производству надежного и мощного авиамотора. В результате образовался большой разрыв между великолепными американскими и средними нашими моторами. Несмотря на все усилия, мы не смогли перенят продукты превосходящей нас американской технологии. 1944 году Мицубиси развернул производство мотора На-42 мощностью 2000 ЛС, но его вес мешал использовать этот мотор на истребителях.
Особенно тяжелые потери понесли японские базовые средние бомбардировщики «Бетти» 1-1 (тип 1 G4M1), которые получили ядовитое прозвище «Зажигалка» Тип 1 за свою отличную способность загораться. Когда бомбардировщик был модернизирован и появилась модель G4M2 («Бетти» 2-2), работники компании-производителя и флотские инженеры сосредоточили свои усилия на повышении дальности полета, совершенно не пытаясь улучшить способность самолета противостоять огню противника.
Вскоре после появления в боях пилоты больших тяжелых «Лайтнингов» научились использовать преимущества великолепных высотных характеристик своего самолета — большую скорость и исключительную скорость пикирования. Они использовали тактику пикирования с большой высоты, разнося строй «Зеро» огнем пушек и пулеметов. После атаки они тут же свечой уходили вверх, чему «Зеро» никак не могли помешать. Редко удавалось застичь противника в такой позиции, когда он был вынужден принимать ближний бой. Для пилотов «Лайтнинга» быстро стало правилом не вести бой с «Зеро», имея скорость менее 300 миль/час. На таких скоростях «Зеро» очень вяло реагировал на работу элеронов.
В некоторых случаях соединения «Лайтнингов» спускались со своей обычно большой высоты, набирая в пике высокую скорость. Атака первой волны разваливала строй «Зеро». После этого вторая волна наносила удар из выгодной позиции по полностью дезорганизованным «Зеро», нанося им неожиданно тяжелые потери.
К тому же Японский императорский флот был типичной "авиацией асов" со всеми ее недостатками, главным из которых является катастрофический провал результативности после выбивания в боях прошедших довоенную подготовку пилотов первой линии. Понятно что скиллы у пилота авианосца должны быть выше чем у "наземника", но в таком случае следовало бы организовать нормальное взаимодействие с армейской авиацией и задуматься о такой мелочи как быстрое развертывание аэродромов на захваченных в ходе кампании 41-42 гг островах. Армейцев флот традиционно презирал и не брал в расчет, а в области полевых аэродромов ничего сделано не было и на протяжении всего "победного" для японцев периода тихоокеанской войны большинству пилотов приходилось летать аж из Рабаула, экономя при этом горючее по капле
Между способностью японцев и американцев строить воздушные базы на театре военных действий существовала настоящая пропасть. В целом мы полагались на примитивную людскую силу, чтобы расчищать джунгли и утрамбовывать взлетные полосы. В это же время американцы разворачивали подлинное наступление техники на джунгли, кораллы и скалы, чтобы построить аэродром. Такая разница в подходах несомненно и серьезно повлияла на воздушные операции обеих воюющих сторон, что принесло огромные выгоды американцам.
Постройка отличных аэродромов позволяла противнику быстро разворачивать крупные воздушные силы, что ещё больше увеличивало его боевую мощь непосредственно в районе боев. Более того, обширные и многочисленные базы позволяли противнику держать в воздухе большие группы перехватчиков. Это лишало японские бомбардировщики возможности уничтожать самолеты противника на земле.
В то роковое утро 8 декабря 1941 года я чувствовал, что все это закончится победой Соединенных Штатов и Великобритании, так как у нас не хватит обученных пилотов. И не важно — быстро это случится или медленно, но результат будет один. Математика была простой. Обученного летного состава флота, то есть тех, кто хотя бы год летал в составе боевых частей, не хватало укомплектовать даже имеющиеся согласно «Схеме...» самолеты. Большая часть пилотов, переведенных на запасные самолеты, не имела даже 1 года тренировок в составе боевых авиакорпусов. Суммарные цифры лишь маскировали нехватку. Многие наши ветераны, переведенные в части первой линии, могли не выдержать жестокого напряжения настоящих боев. Сочетание возраста и болезней начало косить наши ряды еще до начала военных действий.
Интуитивно я понимал, что процент пилотов, которым не хватало тренированности, представляет серьезную проблему еще до начала войны. И трудности будут только расти. Мы не сможем ощутить результатов программы массовой подготовки пилотов еще по крайней мере 2 года.
К тому же, как замечает сам Окумия, японские самолеты вообще "раскрывались" только в руках у очень хорошо подготовленных пилотов, что "Зеро", что "Хайате". Если прослойку между штурвалом и сидением готовили менее 2 лет, результат первого же боевого вылета становился немного предсказуемым - "Зеро" вместе с пилотом почти гарантированно завершал свой полет на дне Тихого океана. Так что оставался действительно только один вариант - повязав хачимаку на голову пытаться утащить с собой на тот свет еще несколько десятков гайдзинов, благо на "Зеро" даже у новичка был какой-то шанс пройти через стену огня систем корабельной ПВО.
Новые трудности породила наша программа подготовки пилотов. Гуадалканал резко сократил ряды обученных пилотов. Наша морская авиация все больше страдала от трудностей, которые возникали в результате недостаточной подготовки пилотов. Перед началом «Операции А» я (Окумия) был начальником авиационного отдела штаба адмирала Какуда. Мы получили множество лейтенантов прямо из летных школ. Эти люди имели за плечами не более 30 дней тренировки на авианосцах. Наши командиры-ветераны просто боялись посылать этих юнцов в бой против агрессивных и опытных американских пилотов. Опасаться приходилось не только за жизнь молодых пилотов в бою. Они просто не умели как следует пилотировать самолеты. Не раз нехватка опыта приводила к гибели драгоценных самолетов. Неопытные пилоты разбивались на взлете, падали в море, переворачивались на посадке. Адмирал Ямамото надеялся, что его личное присутствие в Рабауле заставит инструкторов выучить этих новичков до такого состояния, чтобы они получили хоть какие-то шансы на выживание после встречи с противником.
Венчает эту пирамиду безумия традиционное для японцев отношение к людям как к мусору. Когда мне начинают втирать про "советских генералов-мясников" я сразу вспоминаю о японцах, благо до них нам было в этом плане очень далеко:
Офицеры в чине выше лейтенанта пользовались неслыханной роскошью и спали по 2 — 3 человека в комнате. Однако суб-лейтенанты теснились по 8 человек, обычно в старых драных палатках, прикрытых сверху противомоскитными сетями. Рядовые тоже жили в рваных палатках в совершенно невообразимой тесноте. Но самыми ужасными были условия, в которых жил наземный персонал. Их жилье напоминало гнусные трущобы, куда на ночь люди набивались, как сардинки в банку. Они спали, так тесно прижатые друг к другу, что не могли даже повернуться на земляном полу. Тропические ливни заливали эти хибары, и спать там становилось невозможно. Их противомоскитные сетки превратились в жалкие обрывки и не приносили никакой пользы. Все это усугублялось отвратительным питанием. Мы ничего не могли сделать, чтобы улучшить эти страшные условия жизни, так как сквозь завесу вражеских подводных лодок, кораблей и бомбардировщиков транспорты прорывались очень редко, и они доставляли только самое необходимое.
Я очень опасался за здоровье летчиков. Даже легкое заболевание может нарушить слаженность работы экипажа, которая требуется в воздушном бою. Недоедание в некоторых боевых обстоятельствах может обойтись очень дорого. В любом бою тот, кто первым обнаруживает противника, немедленно получает преимущество. У наших пилотов и членов экипажей, которые страдали от голода, просто ухудшалось зрение. Перед нами всегда стояла убедительная демонстрация этого недостатка. Капитан-лейтенант Нанго Мотифуми был заслуженным ветераном японо-китайского инцидента. Он настоял на том, чтобы ему позволили летать, несмотря на истощение. Он был превосходным летчиком. Однако мы все были убеждены, что он просто не увидел вражеский истребитель, в который врезался его «Клод». Страшный взрыв — и все кончилось...
Жившие и работавшие на износ в нечеловеческих условиях летчики, вдобавок ко всему, еще и не получали никакой пропагандистской поддержки. Японии успехи ее асов были попросту неинтересны. Премий за сбитые самолеты и утопленные корабли не было, награды получали единицы. Я уж не говорю про банальное "пропечатать в газете":
— Еще вопрос. Почему наше командование так долго медлит перед тем, как наградить героев по заслугам? Почти невероятные проявления отваги проходят совершенно незамеченными в Токио. Можно подумать, что для Японии герой, уничтоживший в воздушных боях сотню вражеских самолетов, значит ничуть не больше, чем клерк в конторе, не сделавший ни единого выстрела. Посмотрите на наших противников. Аэродром Гендерсон на Гуадалканале, самая крупная вражеская авиабаза в этом районе, назван в честь майора Лофтона Гендерсона, командира эскадрильи торпедоносцев морской пехоты, погибшего при Мидуэе. Я могу только восхищаться методами, которые американцы применяют для поднятия духа своих солдат. [317]
— В отличие от этого, наш флот не делает совершенно ничего, чтобы отличить своих героев. Герои Пирл-Харбора и Малайи до сих пор не получили ни одной награды или благодарности. Эти люди сейчас гибнут один за другим в боях, их число стремительно сокращается. Иногда положение становится просто нелепым. Недавно вице-адмирал Кусака Джинити, главнокомандующий флотом Юго-восточного района, был вынужден принять НЕКОТОРЫЕ меры, чтобы отметить героев. Адмирал вручил почетный меч унтер-офицеру Окабэ, который за один день сбил 7 вражеских самолетов. Окабэ был просто счастлив получить эту награду. Однако память о нем почти стерлась, так как через несколько дней он погиб в воздушном бою. Наши летчики не возмущаются, они даже не обсуждают причины, по которым их заслуги не хотят признавать. Именно это молчание вынуждает меня обратиться в штаб с просьбой отметить заслуги этих людей.
(Это удивительно, даже просто позорно, знать, что за всю Вторую Мировую войну НИ ОДИН ЖИВОЙ ВОИН ЯПОНСКИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ НЕ ПОЛУЧИЛ НИКАКИХ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННЫХ НАГРАД, БЛАГОДАРНОСТЕЙ ИЛИ ПОЧЕСТЕЙ, хотя действия многих людей выходили за рамки обычного исполнения долга.)
Простые летчики и камикадзе шли на смерть за свою родину, а этой самой родине на них было наплевать. Таков , увы, печальный вывод. В сочетании с полной бездарностью японского командования эта ситуация привела к тому что элита японской молодежи почти в полном составе пошла в мясорубку без всякого смысла:
К нашему разочарованию, стало ясно, что наши военные и политические лидеры НИКОГДА НЕ ПОНИМАЛИ СМЫСЛА ТОТАЛЬНОЙ ВОЙНЫ. Японцы не знали, как следует объединить все национальные ресурсы для обеспечения наиболее эффективного функционирования военной машины. Те политики, которые так охотно болтали о тотальной войне, сегодня показали, что решительно ничего не понимают в этом предмете, а весь их энтузиазм ограничен вокальными эффектами.
В заключение я могу лишь процитировать генерала Паттона, относительно правильных принципов ведения войны:
Смысл войны заключается не в том, чтобы умереть за свою Родину, а заставить сукиного сына с той стороны умереть за свою.