Пишет gezesh
На мой взгляд, коммунистическое общество прекрасно может существовать. Его мотивационные механизмы я уже описал. Из этих механизмов, как мне кажется, проистекает и вполне работающая система самоограничения у каждого члена общества. Для того, чтобы это все действовало, в общем-то, не нужно ничего особенного. Эта система будет прекрасно работать и применительно к людям с сегодняшней психологией. Система апеллирует к точно тем же потребностям и ценностям человека. Вопреки популярному и среди коммунистов мнению, коммунизм не предполагает никаких изменений морали, ни в коем случае не предполагает исключения конкуренции из общественных отношений. Поэтому, если сегодняшний человек каким-то образом попадет в уже готовое коммунистическое общество, он без проблем сможет в нем существовать. Будет работать и ограничивать свое потребление для получения единственного оставшегося статусного блага – общественного уважения. Однако построить коммунистическое общество не получится ни сегодня, ни в обозримом будущем. И вот тут проблема заключается как раз в психологии.
читать дальшеДавайте представим себе, что сегодня объявили коммунизм. Власти заявили, что с сегодняшнего дня все бесплатно и каждый может прийти в магазин и получить необходимые ему товары. При этом власти обращаются к обществу с единственной просьбой: ограничить свое потребление. Не сильно, всего лишь отказавшись от тех благ, которые в реальности человеку не нужны, поскольку являются статусными и не будут иметь своей нынешней ценности в коммунистическом обществе. Каковы будут при этом действия населения? Осмелюсь предположить, что все население немедленно побежит набирать как можно большее количество этих самых благ. Почему? Вовсе не потому, что оно, население, такое отвратительное и не хочет коммунизма. Наоборот, большинство людей будут рады перспективе жить в таком обществе. Будут не против несколько ограничить потребление в обмен на то что в обществе больше не будет бедных, что больше не надо будет бояться за свое будущее, не надо бояться потерять работу, не надо бояться потери работоспособности в силу каких бы то ни было причин и так далее. Но при этом каждый человек понимает, что если остальные побегут нагребать товаров, то всей этой утопии не будет, коммунизм рухнет, так толком и не начавшись, и возможности получить что-то бесплатно больше уже не будет, хотя другие что-то получить успеют. Движимый такой логикой, человек сам же побежит в магазин в первую очередь за наиболее ценными вещами. Начнет, видимо, с ювелирных украшений. Хотя если бы человек доверял остальному обществу, верил бы в то, что никто не поступит так, как он себе представил, то и сам бы он поступать таким образом не стал бы.
Здесь мы наблюдаем классический случай такого вида психологической защиты, как проективная идентификация. Суть ее в заключается в том, что один человек проецирует на другого часть своего сознания (чаще всего негативную) и предполагает, что дальнейшее поведение объекта будет строиться, исходя их тех посылок, которые заложены в него проекцией. Источник проективной идентификации в свою очередь выстраивает свое дальнейшее поведение, исходя из воображаемого поведения объекта, и тем самым провоцирует объект соответствовать тому стереотипу поведения, из которого исходит источник. Таким образом, проективная идентификация имеет свойство «самоактуализирующегося пророчества». Утрированный пример: предположим, Вася идет домой по темному переулку и вдруг видит, что навстречу ему идет еще один человек. Вася мыслит следующим образом: «Темный переулок, у меня в кармане зарплата, а тут какой-то хмырь. А вдруг он попытается отнять зарплату? Надо что-то делать. Лучше всего дать хмырю в морду, тогда уж он точно ничего не отнимет». И вот Вася нападает на прохожего, который, в общем-то, и не собирался ничего у Васи отнимать. Но теперь прохожий сам вынужден бить Васю, исключительно в целях самозащиты. Тем не менее, с точки зрения Васи, это выглядит как подтверждение всех его предположений относительно не слишком благородных намерений прохожего.
Примерно ту же ситуацию мы наблюдаем и в случае с объявлением коммунизма. В этом случае Вася предполагает, что все окружающие обязательно побегут расхватывать черную икру и телевизоры, коммунизм рухнет и ему, Васе, ничего не достанется. Поэтому Вася делает, с его точки зрения, ответный шаг: идет и сам разбирает все телевизоры, до которых успеет дотянуться. При этом окружающие, глядя на Васю, просто вынуждены делать то же самое, исходя из той же логики. А в глазах Васи это выглядит как подтверждение его собственных представлений о мотивах поведения окружающих. Для Васи это все выглядит, как «Ну я же говорил, что все эти гады тут же побегут отовариваться», и Вася может даже не понимать, что действия окружающих спровоцированы им самим. При этом проективная идентификация предполагает подмену реальных целей воображаемыми не только у объекта, но и у субъекта защиты. В случае с переулком реальная цель Васи – спокойно дойти до дома. Но в результате психологических манипуляций эта реальная цель подменяется воображаемой – защитить зарплату. Хотя на нее на самом деле никто и не покушался. В случае с объявлением коммунизма суть та же: реальная цель – жить при коммунизме, воображаемая – успеть нахватать ценностей пока это не сделали другие и коммунизм не накрылся.
Случай с объявлением коммунизма это, по сути, модифицированная «дилемма узника». Дилемма эта была впервые сформулирована Флудом и Дрешером в 1950 году. Заключается она в следующем: двое подозреваемых арестованы перед входом в банк и заключены в одиночные камеры. Для того чтобы побудить их признаться в намерении ограбить банк, полиция делает им следующее предложение: если оба будут молчать, они будут приговорены каждый к двум годам тюрьмы. Если один обвинит другого, а тот так и не заговорит, предатель будет освобожден, а хранящий молчание получит пять лет тюрьмы. Если оба подозреваемых обвинят друг друга, каждый будет осужден на четыре года тюрьмы. При этом сообщники знают о том, что такое предложение сделано им обоим. Что же происходит? Оба арестованных думают: «Я уверен в том, что другой расколется. Он обвинит меня, мне дадут пять лет, а его освободят, и это будет уже слишком несправедливо». Затем обоим в голову приходит такая мысль: «Если я на него донесу, меня освободят, зачем же страдать обоим, когда один может избежать наказания». Короче говоря, в такой ситуации большинство испытуемых доносят друг на друга. Поскольку второй сообщник рассуждает точно так же, как первый, оба получают по четыре года лишения свободы. А если бы они оба промолчали, то оказались бы в тюрьме всего на два года. И еще более странная закономерность: если проводить эксперимент, разрешая обоим подозреваемым свободно общаться между собой, результат остается таким же. Оба человека, даже выработав совместную стратегию поведения, в конце концов совершают предательство.
В случае с объявлением коммунизма дилемма будет той же. Если уменьшить общество до размера двух человек, то им сделано следующее предложение: если оба они ограничивают свое потребление, то оба до конца жизни живут, ни в чем не нуждаясь. Если ограничивает себя только один, а второй наоборот, начинает приобретать в собственность все доступные блага, то первый окажется ни с чем, а второй, соответственно, с благами. Если же оба потянутся за ценностями, то оба окажутся с ценностями, зато без коммунизма. Объективно первый вариант для обоих является предпочтительным. Но оба, опасаясь возможности реализации второго варианта, в конце концов предпочтут третий. Здесь мы имеем ту же самую проективную идентификацию: каждый заключенный приписывает своему соседу желание его обмануть, и выстраивает стратегию своих действий именно исходя из им же самим выдуманного желания соседа, провоцируя тем самым последнего действовать именно так, как он и вообразил.
Причина такой ситуации кроется в недостатке доверия к окружающим. Собственно, проективная идентификация как вид психологической защиты включается именно тогда, когда мы не доверяем ближнему и опасаемся его действий. Точно так же, заключенный опасается предательства соседа. А потенциальный член коммунистического общества опасается того, что остальные потенциальные члены своим желанием получить телевизор обрушат свежесозданный коммунизм. Вроде бы такая мелочь – а именно из-за нее нельзя построить рай на земле.
Таким образом, строить коммунизм можно будет только тогда, когда в обществе будет царить всеобщее доверие его членов друг к другу. Когда абсолютным большинством испытуемых дилемма узника будет решаться в пользу сотрудничества, а не предательства. И у меня есть такое подозрение, что возможным это станет еще очень и очень нескоро.
(с)