Швейцария в агрессивных планах Гитлеровской Германии.

[MIF-zgyri]

Швейцария - страна банков и многолетнего полного нейтралитета. Наверное это всё, что известно о ней большинству из нас. Да, чуть не забыл, это ещё и страна элитного зимнего отдыха с многочисленными грнолыжными спусками. А что мы знаем о её, даже совсем недавней. истории. Как и почему Швейцарии удалось сохранить нейтралитет в годы второй мировой войны. Имелись ли у гитлеровской Германии планы её захвата и так далее. Обо всём этом читаем в статье В.А. Мазохина. Не удивляйтесь, пожалуйста, стилю и идеологии данного материалы - как никак статья опубликована в застойные семидесятые.

В обширной историографии второй мировой войны, как правило, значительное место отводится агрессивным планам фашистских держав, в особенности гитлеровской Германии. И в этой связи внимание исследователей вполне закономерно привлекают прежде всего такие замыслы фашистских военных преступников, как планы операций «Барбаросса» (нападение на СССР), «Вайс» (агрессия против Польши), «Гельб» (вторжение в Голландию, Бельгию и Францию), «Зеелеве» (высадка на Британских островах). Гораздо меньше можно прочесть о так называемых «шуб-ладен-планах», т. е. об оперативных разработках, так и оставшихся лежать в письменных столах германских штабов «до лучших времен». Это планы операций «Феликс-Изабелла» (оккупация Пиренейского полуострова), «Полярфукс» (захват Швеции), «Икар» (высадка в Исландии), «Танненбаум» (вторжение в Швейцарию») и некоторые другие, еще менее известные.

Один из вариантов операции «Танненбаум», разработанный осенью 1940 г. в штабе группы войск «Ц», дислоцированной тогда у северо-западных границ Швейцарии, попал после раз­грома на советско-германском фронте одной из армий, входивших в эту группу, в руки нашего командования и был предъявлен советским обвинителем на Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников.

Об этом и других вариантах планов операции «Танненбаум» сообщается также в книге Л. А. Безыменского, в его статье «К вопросу о конечных целях гитлеровской Германии во второй мировой войне», в статьях А. И. Лукина «Гитлеровские планы захвата Швейцарии во второй мировой войне» и В. А. Мазохина «Нейтралитет Швейцарии в годы второй мировой войны» и «Свастика над Швейцарией».

Между тем кроме пяти вариантов операции «Танненбаум», разработанных в гитлеровских военных штабах, существовали еще планы аншлюса Швейцарии, подготовленные главным управлением имперской безопасности (РСХА) и рейхскомиссаром Австрии Зейсс-Инквартом. Гитлеровские главари всегда причисляли Швейцарию к ряду государств и территорий немецкого языка, подлежащих безусловному включению в «Великую Германию». Еще летом 1933 г. один из ближайших подручных Гитлера по партии председатель национал-социалистской фракции прусского ландтага Вильгельм Кубе заявил: «Я счи-; таю желательным присоединение к Германии Австрии, Эльзас-Лотарингии, Немецкой Швейцарии, Лихтенштейна, Люксембурга, Данцига и Мемеля». Еще более бесцеремонно о будущем Швейцарии высказывался сам Гитлер. «Дальнейшее существо-; вание такого государства, как Швейцария,— говорил он в августе 1942 г.,— представляющего всего лишь гнойный прыщ на лице Европы, просто недопустимо».

Наиболее четко политический план аншлюса Швейцарии был, сформулирован Зейсс-Инквартом — главным организатором аншлюса Австрии, затем ее имперским комиссаром,, а в 1940 — 1945 гг.— имперским наместником оккупированной Голландии. В 1938—1940 гг. в бытность свою имперским комиссаром «Остмарка» (т. е. оккупированной Австрии) он изложил этот план в нескольких «Памятных записках» на имя Гитлера. Зейсс-Инкварт предусматривал постепенный, поэтапный аншлюс Швейцарии в течение трех лет.

Таковы были общие установки, послужившие политическим обоснованием планов нападения на Швейцарию, подготовленные в годы второй мировой войны в различных инстанциях, третьего рейха.

Что же собой представляла военная обстановка на границах этой центральноевропеискои страны в тот период и сами планы ее захвата?

Лишь после войны стало известно, что вплоть до завершения кампании во Франции германские штабы не разрабатывали никаких планов вторжения в Швейцарию для обхода французской линии Мажино с юга. Объяснялось это тем, что обход линии Мажино с севера, через Бельгию, во-первых, позволял в полной мере использовать при наступлении крупные танковые и авиационные соединения, которые нельзя было бы развернуть не только в швейцарских Альпах, но даже в относительно менее пересеченной северо-западной части страны между Боденским и Женевским озерами. Во-вторых, Бельгия представляла собой кратчайший путь к Па-де-Кале и Ла-Маншу, выйдя к которым, вермахт разобщал своих противников — английскую и французскую армии —и получал возможность бить их пооди­ночке, нанося удар по Парижу по существу с тыла, т. е. в наиболее уязвимом направлении.

Как только сопротивление Франции было сломлено, главное командование сухопутных сил (ОКХ) и Верховное главнокомандование (ОКБ) по личному указанию Гитлера начали готовиться к кампании на востоке — против Советского Союза. Но наряду с этим «на всякий случай» разрабатывались также планы захвата Швейцарии. В течение июня — октября 1940 г. ге­неральный штаб ОКХ, штаб группы войск «Ц», дислоцированной в оккупированной части Франции и в юго-западной Германии, а также штаб оперативного руководства ОКБ разработали в общей сложности пять вариантов планов нападения на Швейцарию {кодовое название «операция Танпенбаум»).

Чем было вызвано появление подобных проектов? Прежде всего, как уже говорилось, раздел Швейцарии был составной частью гитлеровской партийной программы. Немаловажным стимулом для агрессоров служило и то обстоятельство, что из четырех альпийских горных проходов, связывавших железными и шоссейными дорогами державы «оси», три —Сен-Готард, Лёч-берг и Симплон — находились на территории Швейцарии и лишь один — Бреннер — на территории оккупированной гитлеровцами Австрии. И хотя Швейцария поощряла товарный и пассажирский транзит германских и итальянских составов через свои альпийские тоннели, для военных перевозок они все же были закрыты, по крайней мере до тех пор, пока контроль над этими перевалами находился в швейцарских руках, Что касается единственного альпийского перевала, которым располагала гитлеровская Германия,— Бреннерского, то его ограниченная пропускная способность и уязвимость для ударов вражеской авиации рано или поздно должны были поставить под угрозу военные коммуникации между Германией и Италией.

Разумеется, все эти соображения не были секретом и для швейцарской стороны, имевшей хорошо налаженную агентур­ную сеть в Германии и Италии, простиравшуюся вплоть до генеральных штабов и ставок верховного главнокомандования этих стран. Прекрасно пенимая стратегическую важность трех швейцарских горных проходов, главнокомандующий швейцарской армией генерал Аири Гизан разработал и с 25 июля 1940 г. в приказном порядке стал осуществлять свой новый оборонительный план «Редут», предусматривавший передислоцирование швейцарской армии от границ к главному Альпий­скому хребту, где она должна была запять круговую оборону па подступах к Сен-Готарду, Лёчбергу и Симплону и тем самым обеспечить себе тактическое преимущество на случай агрессии превосходящих сил противника, чтобы свести до минимума его превосходство в танках и авиации, непригодных для ведения войны в высокогорных условиях.

Итак, рассмотрим планы оперативного отдела генштаба ОКХ (верховного командования сухопутных сил). Первый из них был изложен в «Докладной записке», представленной начальником оперативного отдела ОКХ полковником Адольфом Хойзингером (в 1951 — 1964 гг. западногерманский и натовский генерал) шефу генштаба генерал-полковнику Францу Гальдеру еще 25 июня 1940 г., т. е. в день подписания перемирия с капитулировавшей Францией. Преамбула этой записки предусматри­вала «возможность внезапной оккупации Швейцарии германскими войсками, дислоцированными во Франции и Германии, при условии одновременного нападения на Швейцарию итальянских войск с юга». Докладная записка Хойзингера предусматривала в первую очередь быстрейший захват узлов железных и шосесейных дорог, чтобы предотвратить их разрушение отступающей швейцарской армией, а также военно-промышленного района Золотурн — Цюрих — Эрликон. По «военно-политическим и моральным соображениям» рекомендовалось как можно быстрее и без разрушений занять столицу страны — Берн.

Оперативный отдел ОКХ рекомендовал придать ударным частям танковые, артиллерийские и моторизованные подразделения, а горноегерские дивизии оснастить горными пушками и вездеходами.

Заканчивалась докладная записка весьма показательным для тогдашнего внутреннего положения Швейцарии политическим прогнозом: «При существующем политическом положении в Швейцарии она, возможно, без боя уступит нашим ультимативным требованиям, что позволит нашим войскам, перейдя границы, быстро и беспрепятственно занять всю территорию стра­ны».

12 августа 1940 г. оперативный отдел генштаба ОКХ внес поправки в первоначальный вариант операции «Танненбаум», оформив их в виде докладной записки. От предыдущего он отличался по существу лишь более детальной разработкой операции и постановкой перед войсками вторжения еще одной важной задачи: быстрейшего рассечения и окружения швейцар­ских дивизий еще до того, как они успеют отойти на альпийскую линию круговой обороны, предусмотренную планом «Редут».

Рассмотрев последнюю докладную записку оперативного отдела генштаба сухопутных сил, его начальник генерал-полковник Гальдер 26 августа 1940 г. издал распоряжение № 470/40, в котором командованию группы войск «Ц» предлагалось разработать и представить в оперативный отдел генштаба еще один детальный проект операции «Танненбаум». На следующий день командующий группой войск «Ц» фон Лееб переадресовал это распоряжение командующему 12-й армией фон Листу для ис­полнения.

После разгрома 12-й армии на советско-германском фронте, куда она была переброшена после нападения Германии на Советский Союз, в руки наших войск попала ее штабная доку­ментация, включавшая и упомянутое распоряжение ОКХ.

Оно содержало общие указания группе войск «Ц», в частности 12-й армии, дислоцированной у северо-западных границ Швейцарии, из которых следовало исходить ее штабу при разработке оперативного плана вторжения в эту страну. Вот сокращенный перевод этого распоряжения.

«В «день Икс», установленный ОКХ, 12-я армия должна перейти швейцарскую границу на широком фронте, разгромить противостоящие немецким войскам швейцарские силы, возможно быстрее овладеть столицей Берном и его индустриальным районом, центром военной промышленности в районе Золотурна, Люцерном и индустриальным Цюрихским районом, а затем за­хватить остальные районы сферы германских интересов.

Операции должны вестись так, чтобы отступление вооруженных сил Швейцарии в высокогорный район оказалось невозможным.

Операция должна основываться на быстроте и внезапности. На северной и восточной границах Швейцарии следует избегать, бросающихся в глаза подготовительных мероприятий».

Исходя из этих указаний, штаб 12-й армии в течение де­сяти дней разработал свой вариант операции «Танненбаум». 7 сентября 1940 г. он был подписан фон Листом и препровожден в штаб группы войск «Ц».

Еще через месяц, 7 октября 1940 г., после доработки этого плана в штабе фон Лееба он был подписан и им и, наконец, представлен в ОКХ.

В отличие от планов оперативного отдела ОКХ план груп­пы войск «Ц» отводил на всю операцию вдвое-втрое меньше времени, а именно 2—3 дня, причем Цюрих, Берн и Женева должны были пасть уже к исходу первого дня вторжения. Реализации операции «Танненбаум», по мысли авторов плана, должны были предшествовать некоторые политические провокации, призванные усыпить бдительность швейцарской стороны. Для этого предлагалось, во-первых, имитировать «обострение отношений сФранцией (т. е. с правительством Виши) в связи с невыполнением ею условий перемирия» и под этим предлогом сконцентрировать германские дивизии у западных границ Швейцарии на их стыке с демаркационной линией между оккупированной и неоккупированной зонами Франции. Германской прессе, далее, рекомендовалось временно прекратить нападки на Швейцарию и даже взять благожелательный тон по отношению к ней. Этой же цели должны были служить временные экономические уступки со стороны Германии, благоприятствующие швейцарской торговле.

Однако этот план операции «Танненбаум», разработанный группой войск «Ц» и представленный 7 октября 1940 г. на рассмотрение генерального штаба сухопутных сил, не был целиком одобрен ни его оперативным отделом (полковник Хойзингер), ни самим начальником генштаба генерал-полковником Гальдером. Они считали, что численность дивизий, затребованных группой войск «Ц» на проведение операции «Танненбаум» (21), явно завышена и не соразмерна со способностью швейцарских войск к сопротивлению, а поэтому должна быть сокращена примерно вдвое — до 11 дивизий. Кроме того, Гальдер считал, что следует отказаться от вспомогательного удара наступательной группой «Е» с территории Австрии, так как ее сосредоточение у швейцарской границы не удастся сохранить в тайне, а подыскать другое объяснение концентрации германских войск в этом районе, в отличие от оккупированной зоны Франции, откуда должен был наноситься главный удар, просто невозможно .

Учитывая все эти соображения, Гальдер внес существенные коррективы в план группы войск «Ц», изложив их в виде служебной записки от 17 октября 1940 г., получившей название «плана Гальдера». Всего на проведение операции «Танненбаум» по этому плану выделялось 11 дивизий (т. е. вдвое меньше, чем по плану группы войск «Ц»), в том числе 5 усиленных пехотных и 6 моторизованных. Служебная записка Гальдера под­водила черту под несколькими уже описанными вариантами операции «Танненбаум», разработанными в штабах сухопутных сил.

Существовал, однако, еще один вариант этой операции, пятый по счету, составленный самой высшей военной инстанцией гитлеровской Германии — штабом оперативного руководства верховного главнокомандования вооруженными силами (ОКВ); об этом варианте упоминает в мемуарах бывший сотрудник этого штаба генерал фон Лоссберг. Вскоре после капитуляции Франции, вспоминает он, Гитлер дал задание начальнику отдела оперативного руководства ОКВ генерал-майору Йодлю разработать план оккупации Швейцарии. Ее захват, по мысли фюрера, должен был существенно улучшить транс­портные коммуникации между двумя ведущими державами «оси». Основным недостатком этого плана, как отмечает сам Лоссберг, было то, что он не гарантировал быстрейшего овладения тремя стратегически важными альпийскими перевалами, расположенными на территории Швейцарии, которые тем временем могли быть надолго выведены из строя швейцарскими войсками. А ведь захват этих перевалов по существу и составлял главную цель намечаемого вторжения.

Почему же за год, прошедший с капитуляции Франции до нападения Германии на СССР, столь детально разработанный в гитлеровских штабах план операции «Танненбаум» так и не был осуществлен? Швейцарские буржуазные историки, в том числе уже цитированный здесь Г. Р. Курц, отвечая на этот вопрос, обычно ссылаются на неблагоприятные для германского вторжения погодные условия в октябре — марте 1940—1941 гг. Высказывается также довод, что во второй половине 1940 г. Германия была слишком занята, во-первых, закреплением на уже захваченных территориях Франции, Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии, во-вторых, подготовкой вторжения на Британские острова (операция «Зеелёве»), в-третьих, проектом захвата Гибралтара (операция «Феликс»), При этом о подготовке Германии к нападению на Советский Союз ^ак о факторе, спасшем Швейцарию от гитлеровской оккупации в 1940— 1941 гг., обычно говорится лишь в связи с подписанием Гитлером 18 декабря 1940 г. печально знаменитой директивы № 21 («План Барбаросса») и последовавшими за этим событиями.

Однако объективный анализ опубликованных документов показывает, что Советский Союз стал главным объектом германской агрессии в планах Гитлера и его генералов еще задолго до издания директивы. № 21 —по крайней мере, уже весной — летом 1940 г.! В своих показаниях международному трибуналу в Нюрнберге генерал Вальтер Варлимонт, занимавшийся в ОКВ высшим стратегическим планированием, сообщил, что «самое позднее весной 1940 г. в программу руководства вермахтом был включен русский вопрос». По его словам, Гитлер говорил об этом еще на совещании в имперской канцелярии 27 марта 1940 г., а во время кампании во Франции уже сформулировал необходимость подготовки к войне с СССР как конкретную задачу.

«Даже во время кампании на Западе, т. е. в мае — июне 1940 года,— показал начальник штаба ОКВ генерал-полковник Йодль на процессе главных немецких военных преступников в Нюрнберге,— Гитлер сказал ему (т. е. Йодлю.— В. М.), что он решил принять меры против Советского Союза, как только наше военное положение сделает это возможным». А в конце июня — начале июля 1940 г. Йодль уже счел возможным сообщить эту установку в качестве задания для стратегического планирования своему сотруднику Бернхарду фон Лоссбергу: «Цель состоит в том, чтобы разгромить Россию».

Сразу же после заключения перемирия с Францией эти гитлеровские установки начали претворяться в жизнь. Уже к концу июня 1940 г. к границам СССР были срочно переброшены 24 дивизии, из них 6 танковых и 3 моторизованных.

К этому времени указания Гитлера о необходимости безотлагательной подготовки к нападению на СССР уже перестали быть достоянием узкого круга особо приближенных к нему лиц и были, разумеется устно, спущены по инстанциям — в МИД, ОКХ и далее. Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные записи в опубликованном в 1962—1964 гг. в ФРГ военном дневнике начальника генштаба ОКХ генерал-полковника Франца Гальдера. Уже 30 июня 1940 г. после беседы со статс-секретарем министерства иностранных дел фон Вейцзеккером он записывает в своем дневнике: «Не спускать глаз с Востока».

А еще через три дня, 3 июля 1940 г., Гальдер ставит перед своими сотрудниками задачу для стратегического планирования: «Нанести решительный удар России, чтобы заставить ее признать господство Германии в Европе». На следующий день, 4 июля, Гальдер уже отдает практические распоряжения на этот счет, откомандировав на Восток командующего 18-й ар­мией генерала фон Кюхлера с поручением возглавить размещение германских дивизий у границ СССР.

В самом генштабе ОКХ стали составлять планы транспортных перевозок для развертывания сил против Советского Союза. Переброска танков намечалась на 18 июля.

13 июля 1940 г. на совещании в ставке Гитлера в Бергхо-фе под Зальцбургом он заявил шефу ОКХ генерал-фельдмаршалу фон Браухичу и прибывшему вместе с ним Гальдеру, что он, Гитлер, ставит перед вермахтом задачу уничтожить Красную Армию и занять такую территорию СССР, базируясь на которой, люфтваффе могли бы вывести из строя советскую промышленную базу за Уралом и одновременно обезопасить рейх от налетов русской авиации.

21 июля 1940 г. на совещании у Гитлера шеф ОКХ Брау-хич уже доложил предварительный план нападения на СССР. Затем взял слово Гитлер и ознакомил генералов со своим планом раздела территории СССР на марионеточные государства под протекторатом третьего рейха и передачи севера европейской части СССР в руки Финляндии.

Еще через десять дней, 31 июля, Гитлер созвал в Бергхофе совещание представителей высшего командования всех родов войск, на котором весьма пространно и откровенно высказывался о необходимости в ближайшее время напасть на Советский Союз. «Надеждой Англии,— заявил он,— являются Россия и Америка. Если надежда на Россию отпадет, то Америка также отпадет от Англии... Но если Россия будет разбита, тогда у Англии угаснет последняя надежда, а хозяином Европы и Балкан станет Германия. Отсюда вывод: ...с Россией должно быть покончено. Срок — весна 1941 г.

"Чем быстрее мы разобьем Россию, тем лучше". При этом Гитлер первоначально намеревался напасть на Советский Союз еще осенью 1940 г., но сомневался, хватит ли оставшегося до зимы времени на завершение всей операции. В соответствии с этими недвусмысленными установками Гитлера, ОКХ в течение августа 1940 г. продолжало готовиться к войне против Советского Союза. 26 августа Гитлер по пред­ложению Браухича распорядился передвинуть к советско-германской границе в дополнение к 24 дивизиям, переброшенным в июне, еще 10 дивизий, «чтобы,— как заявил он Браухичу,— укрепить наши силы в генерал-губернаторстве и Восточной Пруссии».

Таковы факты. Они непреложно свидетельствуют о том, что уже летом и осенью 1940 г. гитлеровская Германия всерьез готовилась к агрессии против Советского Союза, а при бла­гоприятных условиях намеревалась еще тогда разорвать пакт о ненападении и напасть на нашу Родину. И именно эти коварные замыслы, а не чисто демонстративные приготовления немцев к высадке на Британских островах и к захвату Гибралтара, рассчитанные на то, чтобы склонить английское правительство к «почетному миру», объясняют тот поразительный факт, что даже на вершине своего военного могущества гит­леровская разбойничья держава не могла себе позволить роскошь распылять силы на осуществление второстепенных агрессивных замыслов, одним из которых, безусловно, был план операции «Танненбаум».

В апреле — июне 1941 г., когда, казалось бы, погодные условия вновь благоприятствовали ведению военных действий в Альпах, фашистской Германии было уже не до Швейцарии вермахт начал усиленно готовиться к весенней кампании против Советского Союза. Нечего и говорить, в этих условиях у германского командования появились заботы поважнее операции «Танненбаум», о которой после 22 июня 1941 г. в гитлеровских штабах надолго забыли.

К весне 1943 г., однако, в руководящих кругах третьего рейха снова всплыл вопрос об оккупации Швейцарии.

Это было время, когда после небывалого поражения под Сталинградом и зимнего отступления на всем южном участке советско-германского фронта, воспринятых всем миром как закат немецко-фашистской армии и поворотный пункт в истории второй мировой войны, вермахту в ходе ожесточенных боев под Харьковом удалось временно остановить продвижение наших войск и начать подготовку к ответному удару — операции «Цитадель» на Курской дуге.

Поэтому весной 1943 г., несмотря на «тотальную мобилизацию», Германия уже не могла выделить сколько-нибудь значительные силы для отпора англичанам и американцам, теснившим с востока и с запада войска аержав «оси» в Северной Африке. Гитлер и Муссолини понимали, что этим дело не ограничится: за Африкой настанет очередь Сицилии, а затем и Апеннинского полуострова. Изменение обстановки на средиземноморском театре военных действий со всей серьезностью поставило перед ними проблему военно-транспортных коммуникаций между Германией и Италией. Острота этого вопроса для держав «оси» к тому времени усугубилась еще тем, что единст­венный путь, связывавший их напрямую,— австрийский альпийский проход Бреннер — то и дело выводился из строя массированными налетами союзной авиации. Вот почему при сложившихся к весне 1943 г. обстоятельствах перспектива овладения тремя швейцарскими альпийскими проходами с их туннелями вновь приобретает актуальность для гитлеровской военной машины.

19—20 марта 1943 г. швейцарская разведка получила несколько агентурных донесений о сосредоточении под Мюнхеном особой группы горноегерских и парашютно-десантных дивизий войск СС под началом генерал-полковника Эдуарда Дитля, специально для этой цели отозванного с Восточного фронта, где он командовал 20-й горноегерской армией, а в 1940 г. руководил операцией по разгрому экспедиционных войск союзников в Нарвике, Стянутым к Мюнхену эсэсовским дивизиям было поручено готовиться к вторжению в Швейцарию.

Однако через неделю после поступления тревожных сообщений о концентрации войск под Мюнхеном, т. е. в конце марта, швейцарской разведке от ее агента — одного из офицеров генштаба ОКХ — стало известно, что Гитлер неожиданно отменил подготовленное вторжение з Швейцарию. Как полагает швейцарский военный историк полковник Ганс Рудольф Курц, на решение Гитлера повлияла крупная уступка, на какую пошла в те дни находившаяся в Берлине швейцарская торговая делегация,— согласие предоставить Германии долгосрочный кредит в сумме 850 млн. шв. франков в дополнение к 150 млн., предоставленным в 1940 г. после разгрома Франции.

Бывший же шеф разведотдела главного управления имперской безопасности (РСХА) группенфгорер СС Вальтер Шеллен-берг в своих мемуарах утверждает, будто Швейцарию спасло от немецкого вторжения в марте 1943 г. его, Шелленберга, заступничество перед Гитлером.

Курц также подтверждает, что в дни «мартовской тревоги 1943 года» и после нее «Шелленберг действительно оказал ценные услуги Швейцарии». 3 марта 1943 г. в уединенном отеле под Берном состоялась тайная встреча Шелленберга с главно­командующим швейцарской армией генералом Гизаном, организованная начальником швейцарской военной разведки полковником Массоном. В беседе с Гизаном Шелленоерг, пытаясь Iвыяснить оборонительные возможности Швейцарии, выразил ] сомнение в способности Швейцарии сохранить нейтралитет в случае выхода союзных войск на ее границы. В ответ генерал Гизан торжественно заверил, что его страна ни при каких обстоятельствах не допустит использования своей территории против Германии, и подписал соответствующее обязательство.

Однако независимо от того, как далеко собирались заходить гитлеровские главари в своем шантаже Швейцарии в феврале— марте 1943 г., они уже к тому времени, после невиданных поражений вермахта зимой 1942/43 г., не могли себе - позволить роскошь распылять последние резервы, предназначенные для Восточного фронта. Ведь именно в марте 1943 г. там развернулось ожесточенное сражение за Харьков, в ходе которого немцам ценой больших потерь удалось временно остановить продвижение наших войск на Украине. Тем более что тогда же по личному указанию Гитлера в глубокой тайне на­чалась подготовка к операции «Цитадель» на Курской дуге, на которую он возлагал несбыточные надежды, как на последний шанс предотвратить уже наметившееся после Сталинграда поражение Германии в войне.

Таким образом, и в 1943 г. снова, как это было уже в 1940 и 1941 гг., военная мощь СССР спасла швейцарский народ от грозившего ему фашистского ига.

Однако и после сокрушительного разгрома отборных гитлеровских танковых армий на Курской дуге и последовавшего за этим непрерывного германского отступления по всем фронтам, заправилы третьего рейха все еще продолжали всерьез рассматривать новые проекты нападения на Швейцарию и готовиться к ее оккупации. Объяснение этому кажущемуся бессмысленным прожектерству следует искать в авантюристско-пропа-гандистской идее создания так называемой «европейской крепости», которую все чаще выдвигали гитлеровские главари, по мере того как армии антифашистской коалиции все ближе подходили к жизненным центрам Германии.

Этот авантюристический план представлял собой нечто вроде увеличенной в несколько раз кальки с уже упоминавшегося оборонительного швейцарского плана «Редут», который армия этой страны начала проводить в жизнь со второй половины 1940 г. «Европейская крепость» должна была представлять собой огромный укрепленный район на базе всего Альпийского горного массива и его отрогов. В соответствии с этим в него предполагалось включить Южную Германию, гористую часть Австрии, югославскую Словению, альпийскую часть Северной Италии и Швейцарию.

Сокращенная по сравнению с существующей линия фронта и тактические преимущества долговременных оборонительных позиций, использующих естественные горные укрытия, теснины, бурные потоки, ледники и пр., по мнению гитлеровских авантюристов, позволили бы рейху свести на нет подавляющее численное и техническое превосходство войск антифашистской коалиции и продержаться до тех пор, пока секретные подземные заводы (кстати, расположенные в той же альпийской зоне) не наладят массовый выпуск чудодейственного «тайного оружия», о котором трубила в последний период войны немецкая пропаганда. А уж с его помощью, сулила она, долгожданный «энд-зиг» не заставит себя ждать.

Эти обстоятельства и соображения, видимо, стимулировали в какой-то степени появление еще двух планов нападения на Швейцарию, причем инициатива их разработки, как и в уже упомянутом случае приготовлений к вторжению в марте 1943 г., снова исходила от руководства СС. Один из них известен под названием проекта Бёме, другой — акции «С».

Проект Бёме, или «Памятная записка о военном положении Швейцарии и соображения по поводу будущей германской вооруженной интервенции», был составлен по заданию главного военного управления СС бывшим начальником австрийской разведки полковником Бёме, произведенным после аншлюса в -генералы и назначенного командиром эсэсовского горноегерского корпуса. В своем проекте, представленном 20 декабря 1943 г. в главное военное управление СС, Бёме подчеркивал, что Германия должна использовать стратегические преимущества, вытекающие из тотального окружения Швейцарии немецкими вой­сками после оккупации вишистской Франции (ноябрь 1942 г.) и Италии (сентябрь 1943 г.). Такая благоприятствующая вторжению обстановка, продолжал он, изменится в худшую для Германии сторону, если союзники высадятся в Западной Евро­пе, поэтому напасть на Швейцарию следует как можно быстрее, однако не раньше лета 1944 г., учитывая оптимальные погодные условия для ведения боевых действий в горах. Успеху операции, как полагал Бёме, будут способствовать такие факторы, как необстрелянность швейцарской армии, слабость ее противотанковой и противовоздушной обороны, а также авиации, недостаточная оперативная глубина швейцарских пограничных оборонительных линий и их близость к жизненным центрам страны.

Вместе с тем Бёме не закрывал глаза и на трудности, которые встали бы перед немецкими войсками в случае их нападения на Швейцарию. Он оценивал ее армию, как «в высшей степени серьезный военный фактор», и отдавал должное высоким боевым качествам ее солдат. Учитывая это, Бёме считал необходимым: во-первых, несколькими концентрическими ударами уничтожить швейцарскую армию как боевую силу, во-вторых, молниеносно овладеть важнейшими транспортными артериями, связывающими Германию с Италией, не допустив их разрушения швейцарскими войсками или партизанами.

С военной точки зрения проект Бёме с его идеей высадки воздушных десантов в районе перевалов имел то преимущество по сравнению с предшествовавшими ему оперативными разра­ботками операции «Танненбаум», что, в отличие от них, предлагал более быстрый и надежный путь к решению этой главной стратегической задачи. Но это не помешало ему, однако, разделить судьбу всех предыдущих шубладен-планов. «Памятная записка» Бёме так и осталась лежать без движения среди бумаг главного военного управления СС, пока после войны не была передана союзниками в числе других секретных германских документов, имеющих отношение к Швейцарии, ее правительству.

Но почему же все-таки проект Бёме остался на бумаге? Причину этого швейцарский военный историк полковник Эрнст Ульманн, опубликовавший эту «Памятную записку», видит в изменении военно-политического положения Германии к лету 1944 г., т. е. ко времени, к которому Бёме приурочивал осуществление своего плана. Изменения эти общеизвестны. Летом 1944 г. Красная Армия, разгромив, окружив и взяв в плен немецкую группу армий «Центр» в Белоруссии, вышла к границам Германии в Восточной Пруссии. Союзники, хоть и с двухгодовым опозданием, наконец, открыли второй фронт на Западе. Стратегическое положение Германии резко ухудшилось. Стала очевидной неизбежность ее поражения. В этих условиях ни вермахт, ни СС при всем желании не могли выкроить дюжину отборных дивизий (да еще три танковых в придачу), затребованных Бёме для овладения Швейцарией, не говоря уже о парашютно-десантных частях, о которых к тому времени у гит­леровских вояк остались лишь одни воспоминания — настолько Германия утратила свое былое превосходство в воздухе.

Последним германским планом агрессии против Швейцарии была так называемая «Акция С», разработанная в недрах главного управления имперской безопасности (РСХА) летом 1944 г. Швейцарская сторона узнала об этом проекте от своего агента, который служил в швейцарском секторе отдела германских стран РСХА. Из его материалов, а также из показаний других швейцарцев, после войны вернувшихся на родину, у швейцарских органов сложилась подробная картина этой последней операции, замышлявшейся гитлеровцами против Швейцарии.

Под кодовым названием «Акция С» эсэсовцы зашифровали детальный план аншлюса Швейцарии и перехода всей власти в стране в руки нацистов. Как уже говорилось, в руки швей­царского правительства попал ряд документов РСХА. Среди них был и план акции «С».

Строго говоря, это был не столько военный, сколько политический проект аншлюса Швейцарии. Вкратце он сводился к тому, что организованный с помощью СС путч швейцарских нацистов должен был дать Германии повод вмешаться в швейцарские дела и ввести в страну войска. Его должны были поддержать «Германо-швейцарские штурмовые отряды», которые намечалось сформировать из швейцарских фашистов, служивших в войсках СС или проживавших в Германии. После ввода германских войск в страну вся полнота власти, как в свое время в Австрии, должна была перейти в руки прямых гитлеровских ставленников из числа сотрудников швейцарского сектора РСХА.

существлению этого плана военно-политического аншлюса Швейцарии, как и всех предыдущих проектов, помешала советская военная мощь, сковавшая все резервы фашистской Германии. Вступление наших войск на ее территорию, а также ликвидация фашистского окружения Швейцарии в результате освобождения Франции выбили всякую реальную почву из-под ног эсэсовских прожектеров, затеявших подготовку аншлюса Швейцарии.

Но на вопрос, почему же Швейцария так и не была оккупирована, нельзя ответить односложно, ибо швейцарский нейтралитет в 1939—1945 гг. объясняется действием целого ряда военно-политических и экономических факторов. Их влияние на судьбу Швейцарии, в свою очередь, не было стабильным и существенно менялось в различные периоды войны.

В месяцы «странной войны» (3 сентября 1939 г.— 10 мая 1940 г.). и последовавшего за нею сокрушительного немецкого наступления на Западе Швейцарию спасло от германского втор­жения прежде всего то обстоятельство, что как с военно-политической, так и со стратегической точки зрения другое нейтральное малое государство — Бельгия — представляло собой для агрессора куда более предпочтительный путь к сердцу Франции в обход неприступной линии Мажино, чем Швейцария. Нанося удар через Бельгию, а не через Швейцарию, вермахт получал возможность не только сполна использовать свое преимущество в танках и авиации на равнинах Фландрии (чего нельзя было бы сделать в горах Швейцарской Юры!), ной, пройдя кратчайшим путем к Па-де-Кале и Ла-Маншу, отрезал Францию от ее союзника Англии, ставя в отчаянное положение британскую экспедиционную армию.

После капитуляции Франции в течение лета — осени 1940 г., когда, казалось, ничто не мешало Германии и Италии осуществить операцию «Танненбаум» (войска держав «оси» в то время находились в лучшей форме и по существу на отдыхе, а швейцарская оборона все еще была слаба и недостаточно хорошо организована), Швейцарию от оккупации спасло то, что у фашистских агрессоров оказались дела поважнее. Как уже говорилось, еще до завершения разгрома Франции Гитлер дал указание начать подготовку к нападению на Советский Союз, а в июле — августе 1940 г. эти коварные установки уже пре­вратились в реальные стратегические и политические планы, немецкие дивизии стали десятками перебрасываться к советско-германской границе. К тому же Гитлер, чтобы принудить Англию к заключению «почетного мира», имитировал концентрацию вермахта на побережье Атлантики для высадки на Британских островах и захвата Гибралтара. Осуществление этих задач практически не позволило германскому командованию взяться за реализацию второстепенных стратегических замыслов вроде операции «Танненбаум».

С нападением на Советский Союз об операции «Танненбаум» в гитлеровских штабах вплоть до весны 1943 г. уже никто не вспоминал, что признают сами швейцарские историки, отме­чающие, что «это означало для Швейцарии с военной точки зрения весьма чувствительную разрядку напряженности».

Но история учит, что военные факторы чаще всего представляют собой лишь производную от соображений политического и экономического порядка. А соображения эти отнюдь не способствовали реализации планов вторжения в Швейцарию, скорее даже наоборот.

После капитуляции Франции тогдашний президент и министр иностранных дел Швейцарии М. Пиле-Голя и другие влиятельные члены Федерального совета выступали с декларациями о ее приспособлении к «новому порядку в Европе». В стране были введены чрезвычайное законодательство, цензура печати и радио, смертная казнь, запрещена деятельность революционных партий рабочего класса, возникли концлагеря, систематически нарушалось традиционное многовековое право политического убежища, продолжали действовать фашистские организации, свободно распространялась их пресса. Одним словом, тогдашние правители Швейцарии угождали третьему рейху, создав на своей территории почти лояльный по отношению к Германии режим.

Что касается экономических факторов, швейцарская промышленность снабжала державы «оси», и прежде всего Германию, оружием, боеприпасами, приборами, стайками, а транспорт обеспечивал все перевозки через Альпы, за исключением чисто военных. Неоккупированная Швейцария с ее гарантиро­ванной от массированных налетов союзной авиации индустрией и транспортом гораздо больше устраивала державы «оси» с экономической точки зрения, чем оккупированная. По словам щвейцарского историка Артура Можонье, «составы с углем, катившие на юг через Сен-Готард, гарантировали Швейцарии довольно стабильную «неустойчивую безопасность»... Поставляя подавляющую часть своей продукции государству, более всего угрожавшему ее независимости, Швейцария обеспечивала себе мир».

Швейцария также откупалась от вторжения, предоставляя Германии долгосрочные кредиты на закупку швейцарской же продукции. Первый из этих кредитов — на сумму 150 млн. шв. франков — был предоставлен по торговому соглашению, подписанному в августе 1940 г., второй —в размере 850 млн. шв. франков — по торговому соглашению, заключенному в Берлине в марте 1943 г. Особенно большое значение имел пос­ледний заем.

Разумеется, анализируя причины, по которым германские планы вторжения в 1943 и 1944 гг. разделили судьбу предыдущих планов операции «Танненбаум», так и не пойдя дальше организационных приготовлений, нельзя сбрасывать со счетов и возросшую к тому времени мощь швейцарской обороны, делавшую оккупацию страны, в особенности овладение стратегически важными альпийскими горными проходами, предприятием рискованным, требующим больших затрат живой силы и времени, что Германия и ее сателлиты в последний период войны уже не могли себе позволить, будучи вынуждены все до последнего солдата бросать на Восточный фронт, даже за счет оголения итальянского, а затем и Западного фронта.

А в последние годы войны, когда уже ни у кого не оставалось иллюзий в приближении бесславного конца третьего рейха, швейцарский нейтралитет обрел в глазах нацистских преступников еще одно немаловажное преимущество. Швейцария была единственным в Европе надежным местом хранения награбленных ими ценностей: ведь по швейцарским законам от вкладчиков не требуют каких-либо сведений о себе лично или происхождении их капиталов, и анонимные зашифрованные вклады «на предъявителя» могут храниться здесь десятилетиями. Само собой понятно, что, если бы гитлеровцы пошли на окку­пацию Швейцарии, им на сохранность своих тайных вкладов в швейцарских банках нечего было бы рассчитывать. Недаром в конце войны в западной прессе стали мелькать сообщения о доверенных лицах некоторых нацистских главарей, зачастивших в Швейцарию с подобного рода деликатными поручениями. Какое-то влияние па положение Швейцарии в 1940—1944 гг. безусловно оказывали и ее тесные связи с разведками Германии и США. Выше уже говорилось о переговорах начальника к заграничной разведывательной службы РСХА группенфюрера СС Шелленберга с шефом швейцарской разведки полковником Массоном и главнокомандующим швейцарской армией генера­лом Гизаном под Берном во время мартовского кризиса 1943 г.

В своих мемуарах Шелленберг особо подчеркивает, какие «прекрасные отношения» у него сложились с Массоном, который, в свою очередь, поддерживал дружеские связи с американской разведкой. Именно при посредничестве Массона была организована известная поездка Аллена Даллеса в Швейцарию, где он вел тайные переговоры с Шелленбергом, имевшим задание от Гиммлера прозондировать почву на предмет заключения сепаратного мира с западными союзниками, направленного своим острием против Советского Союза. Оставляя в стороне хвастливые утверждения Шелленберга, будто он спас Швейцарию от вторжения немцев весной 1943 г. и в последующий период (ясно, что не шеф разведки принимал подобные решения и они зависели от действия куда более существенных факторов), следует все же признать, что после коренного поворота в ходе второй мировой войны, наступившего в результате разгрома Красной Армией танкового и авиационного костяка вермахта в битвах на Курской дуге и на Днепре, швейцарский нейтра­литет стал все более устраивать гитлеровских главарей, так как трудно было в то время найти более подходящее место для тайных переговоров с англо-американцам.и. И это обстоятельство немцы также не могли не учитывать в своей политике по отношению к Швейцарии.

Таковы основные причины, под воздействием которых около десятка планов оккупации Швейцарии, разработанных различными инстанциями третьего рейха, так и не были осуществлены.
Источник: bbloger.ru/node/309