Доброе Мировое Зло (Миф)
Пишет ~Aleera~:
Итак, о 22 июня, якобы сталинской «растерянности», в целом о Верховном Главнокомандующем, для которого у «демократических СМИ», как обычно, не нашлось доброго слова в годовщину начала Великой Отечественной войны:
«В Сталине 183-миллионный советский народ видел воплощение своих надежд и чаяний. Его имя стало символом морального и политического единства советского общества, звучало призывом в борьбе за мир.»
Маршал Советского Союза Г.К. Жуков: «Хочется сказать доброе слово о времени предвоенном. Оно отличалось неповторимым, своеобразным подъемом настроения, оптимизмом, какой-то одухотворенностью и в то же время деловитостью, скромностью и простотой в общении людей. Хорошо, очень хорошо мы начинали жить!»
читать дальше«По поводу некоторых приказов времен Отечественной войны, однако, продолжается спекуляция. Так, будто приказ № 270 Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии от 16 августа 1941 г. требовал считать всех, кто оказался в плену, злостными дезертирами, а их семьи арестовывать. В приказе четко записано: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.» Немало лжи намотано и вокруг приказа № 227 наркома обороны И.В. Сталина от 28 июля 1942 г., известного как «Ни шагу назад!» В приказе прозвучала горькая и беспощадная правда о положении, сложившемся после неудачных для Красной Армии сражений в Крыму, под Харьковом и Воронежем. Была утрачена огромная часть территории и ресурсов страны, столько необходимых для продолжения борьбы с фашистским агрессором. Приказ потребовал, наконец, добиться коренного перелома в Отечественной войне, перестать отступать, беспощадно бороться с трусами и паникерами, решительно пресекать любые проявления разгильдяйства, повышать личную ответственность каждого труженика за ход и исход Отечественной войны. Приказ народ воспринял как документ, заставляющий быть стойкими и смелыми в бою и в труде, уверенными в победе. Теперь же приказ № 227 сводят к созданию штрафбатов и загранотрядов. Стремятся убедить, что в штрафбатах, с одной стороны, гибло много людей, поскольку провинившихся посылали на самые опасные участки фронта, с другой, что благодаря штрафбатам и была выиграна война. Но ни отдельными видами войск, ни тем более штрафбатами войны не выигрываются.
Маршал А.М. Василевский: «Приказ № 227 занял видное место в истории Великой Отечественной войны. В нем в сжатой, понятной каждому воину форме излагались задачи борьбы с врагом… Суровость мер за отход с позиций без приказа не противоречила факту высокого морально-патриотического подъема в войсках. Приказ не унизил чести советского патриота- защитника Родины.»
Генерал В. Варенников: «Возьмите известный приказ И.В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года. Сегодня дико слышать, что это якобы был драконовский документ. Да нет же! Он был крайне необходим. Его ждали страна, армия. В нем была заложена целая программа мобилизующих действий. Мы еще в училище были, когда вышел этот приказ. А приехав в Сталинград, первое, что нам довели до сведения, так этот приказ. В нем ясно и четко было сказано: «Ни шагу назад!» Действительно, куда дальше?»
Начальник артиллерии Красной Армии Н.Н. Воронов: «Обычно раз в месяц докладывали в Ставке проект распределения вооружения и боеприпасов на следующий месяц войны. Однажды при утверждении ведомости Сталину бросились в глаза цифры: «Для НКВД- 50 000 винтовок.» Он забросал нас вопросами: кто конкретно дал эту заявку, зачем столько винтовок для НКВД? Мы сказали, что сами удивлены этим, но Берия настаивает. Тотчас же вызвали Берию. Тот пытался дать объяснение на грузинском языке. Сталин с раздражением оборвал его и предложил ответить по-русски: зачем и для чего ему нужно столько винтовок?
-Это нужно для вооружения вновь формируемых дивизий НКВД,- сказал Берия.
-Достаточно будет и половины- двадцати пяти тысяч.
Берия стал упрямо настаивать. Сталин дважды пытался его урезонить. Берия ничего не хотел слушать.
Тогда раздраженный до предела Сталин сказал нам:
-Зачеркните то, что там значится, и напишите: десять тысяч винтовок.
И тут же утвердил ведомость.»
«Мне,- пишет маршал Г.К. Жуков,- очень нравилось в работе И.В. Сталина полное отсутствие формализма. Все, что делалось им по линии Ставки или ГКО, делалось так, чтобы принятые этими высокими органами решения начинали выполняться тотчас же, а ход выполнения их строго и неуклонно контролировался лично Верховным или, по его указанию, другими руководящими лицами или организациями.»
«Характерной особенностью работы Верховного Главнокомандующего было повседневное напряженное внимание к развитию обстановки на театре войны и на отдельных его участках, всесторонний глубокий анализ ее развития. Этого он неукоснительно требовал и от подчиненных. Свидетельствуют об этом тысячи документов.
Когда 8 мая 1942 года на Крымском фронте сложилась угрожающая обстановка, представитель Ставки Л.З. Мехлис, вместо того, чтобы самому исправить положение, потребовал от Верховного Главнокомандующего снять командующего фронтом Д.Т. Козлова. И.В. Сталин , увидев в этом попытку уклониться от ответственности за происходящее, телеграфировал Мехлису: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. На Крымфронте Вы- не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта… Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у Вас в Крыму несложные, и Вы могли бы справиться с ними. Если бы Вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте.» За невыполнение указания Ставки и потерю командованием фронта управления войсками Д.Т. Козлов и член Военного совета Ф.А. Шаманин были сняты со своих постов и понижены в звании. Л.З. Мехлис снят с поста заместителя наркома обороны и начальника Главного политического управления и больше уже не посылался представителем Ставки.»
Маршал Советского Союза, начальник Генерального штаба А.М. Василевский: «Часто общаясь с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, я мог бы привести множество фактов проявления его душевной мягкости и участия. И в этом что-то было общее у Сталина и Шапошникова. И.В. Сталин, наделенный всей полнотой власти, был крайне беспощаден, когда дело касалось исполнения принятого решения. И эта его жесткая требовательность была сродни жесткой требовательности Жукова. Однако И.В. Сталин не допускал унижения человека, оскорбления личности даже при крайнем раздражении.»
О «растерянности» и «бегстве» Сталина в первые дни войны:
Вспоминает В.М. Молотов: «Жуков и Тимошенко подняли нас: на границе что-то тревожное уже началось. Может, кто-то раньше им сообщил о какой-то отдельной бомбежке, и раньше двух началось, это уже второстепенный вопрос. Мы собрались у товарища Сталина в Кремле около двух часов ночи: официальное заседание, все члены Политбюро были вызваны.» До сих пор с подачи Хрущева в 1956 году мусолится версия, будто советское руководство не предприняло по вине Сталина никаких мер для отражения агрессии. Факты же таковы, что уже 22 июня 1941 года, в 00 часов 30 минут в военные округа была передана Директива наркома обороны СССР № 1 «О приведении войск в полную боевую готовность». 22 июня 1941 года, в 06 часов 30 минут И.В. Сталин санкционировал подписание директивы № 2 наркома обороны СССР: «Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить». Военные действия уже шли по всему фронту. В 09 часов 30 минут 22 июня 1941 году И.В. Сталин в присутствии С.К. Тимошенко и Г.К. Жукова отредактировал и подписал указ о проведении мобилизации и введении военного положения на европейской части страны, а также об образовании Ставки Главного Командования и ряд других документов.» Маршал Г.К. Жуков: «Говорят, что в первую неделю войны И.В. Сталин якобы растерялся. Это суждение не соответствует действительности.»
«22 июня 1941 года И.В. Сталин провел заседание Политбюро, подписал первоочередные документы по мобилизации сил страны на отпор агрессору, по укреплению связи тыла и фронта. Кроме того, им были приняты за день 29 руководителей центральных политических, военных, хозяйственных и международных органов. Со Сталиным работали Молотов, Тимошенко, Жуков, Кузнецов, Шапошников, Ватутин, Маленков, Микоян, Каганович, Ворошилов, Мехлис, Вышинский, Димитров, Мануильский, Кулик и т.д.
23 июня с 3 часов 20 минут ночи в Кремле Сталин работал с Молотовым. До 6 часов 25 минут он работал с Ворошиловым, Тимошенко, Ватутиным, Кузнецовым, Жигаревым и другими товарищами. Встречи и работа с вызванными лицами в тот день были продолжены и длились до 1 часа 25 минут ночи уже 24 июня. Всего был принят 21 человек.
24 июня Сталин принял 20 партийных, государственных, военных и хозяйственных работников. 25 июня с 1 часа 00 минут до 5 часов 50 минут принял 11 ответственных работников и с 19 часов 40 минут до 1 часа ночи уже 26 июня еще 18 ответственных работников. 26 июня с 12 часов 10 минут до 23 часов 20 минут принял 28 партийных, государственных и военных деятелей. 27 июня с 16 часов 30 минут до 2 часов 40 минут ночи 28 июня принял 30 деятелей партии и государства, военачальников и хозяйственных руководителей. 28 июня с 19 часов 35 минут принял 21 партийного, государственного и военного работника. Последние посетители ушли от Сталина в 00 часов 50 минут ночи 29 июня. 1 июля с 16 часов 40 минут до 1 часа 30 минут 2 июля Сталин принял 23 ответственных партийных, государственных, военных и хозяйственных работника. Список можно продолжать, в таком напряженном ритме работа шла день за днем, долгие месяцы и годы войны. И необходимо было сохранять спокойствие, железную выдержку, избегать суетливости, воодушевлять других своей целеустремленностью и энергией. «Все эти дни и ночи Сталин,- свидетельствует Молотов,- как всегда, работал, некогда ему было теряться или дар речи терять. Рестерялся- нельзя сказать, переживал- да, но не показывал наружу. Что не переживал- нелепо. Но его изображают не таким, каким он был,- как кающегося грешника изображают! Ну, это абсурд, конечно.»
В свете этих фактов бесстыдно и убого выглядит ложь о растерянности Сталина в первые часы и дни войны. Но ее упорно продолжают воспроизводить и тиражировать недобросовестные авторы. Э.С. Радзинский, выступая по телевидению 14 марта 1997 года, утверждал, что с началом войны «Сталин бежал из Кремля... Целых три дня Сталин отсутствовал в своем кабинете.» Но тетради посещений и свидетельства очевидцев изобличают подобное измышление.»
«О создавшемся угрожающем положении в ходе битвы под Москвой говорит такой факт, что даже Г.К. Жуков, командный пункт которого находился близко к линии фронта, обратился к И.В. Сталину с просьбой разрешить перевести командный пункт из Перхушкова подальше от линии фронта- к Белорусскому вокзалу или в Арзамас. Сталин заявил, если только Жуков сдвинется с места, то он лично будет командовать Западным фронтом. Военным Сталин сказал:
-Я остаюсь в Москве. Штаб Западного фронта останется в Перхушкове. Ни при каких обстоятельствах Москву мы не сдадим!»
Надо признать, что тогда раздавались голоса и о возможности сдачи Сталиным Москвы. Мол, сдал же Москву Кутузов Наполеону, а затем победил. При этом авторы подобных допущений забывали, что тогда столицей был Петербург. Сталин знал, что в случае захвата гитлеровцами Москвы против Советского Союза на Востоке немедленно выступит милитаристская Япония, а на юге- Турция, для СССР война сразу на двух, а то и на трех фронтах грозила катастрофой.
«Вопрос о присвоении звания генералиссимуса обсуждался несколько раз, и каждый раз Сталин убеждал этого не делать. И только после вмешательства Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского дал свое согласие, когда последний заявил: «Товарищ Сталин, вы маршал и я маршал, вы меня наказать не сможете!»
От звания Героя Советского Союза Сталин решительно отказался. «Я не подхожу под статус Героя Советского Союза,- сказал он.- Я не совершал никакого подвига». Правда, художники рисовали И.В. Сталина с двумя звездами- Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза.»
«В честь Победы советского народа и его армии над фашистской Германией было решено в берлинском Трептов-парке воздвигнуть скульптурный ансамбль-памятник. Художественным руководителей был утвержден скульптор Е.В. Вучетич, прошедший в годы войны путь от воина-добровольца до командира батальона. Евгений Викторович рассказывал, что в августе 1945 года К.Е. Ворошилов порекомендовал ему:
-Недавно Потсдамскую декларацию победителей от имени советского народа подписал товарищ Сталин. Значит, в центре ансамбля-памятника должен быть он во весь рост из бронзы, с изображением Европы или глобусным полушарием в руках.
Вучетич сделал соответствующий эскиз. Однако подготовил еще один- «Воин-освободитель», вдохновленный рассказом о советском солдате, спасшем, рискуя жизнью, немецкую девочку во время штурма Берлина. Посмотреть работу скульптора пришло много народа. Все столпились около полутораметровой скульптурной фигуры генералиссимуса и громко высказывали свое одобрение. Фигуру солдата с девочкой будто не замечали. Появился Сталин. Не торопясь обошел вокруг эскизов, повернувшись к скульптору спросил:
-Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот… с усами?- Он нацелился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.
-Это пока эскиз,- попытался кто-то заступиться за скульптора.
-Автор был контужен на фронте, но не лишен языка,- прервал Сталин и устремил взгляд на фигуру под целлофаном.- А это что?
-Это тоже эскиз,- сказал Вучетич.
-Тоже и… кажется, не то же,- заметил Сталин.- Покажите…
Вучетич снял целлофан с фигуры солдата. Сталин скупо улыбнулся и сказал:
-Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина на высоком могильном холме… Пусть этот великан в бронзе, победитель, несет на своей груди девочку- светлые надежды народа, освобожденного от фашизма.
Потом добавил:
Только автомат в руке солдата надо заменить чем-нибудь другим. Автомат- утилитарный предмет нашего времени, а памятник будет стоять в веках. Дайте ему в руку что-то более символичное. Ну, скажем, меч. Увесистый, солидный. Этим мечом солдат разрубил фашистскую свастику. Меч опущен, но горе будет тому, кто вынудит богатыря поднять этот меч… Желаю успеха. Возражений не слышу. Да и нет в них нужды…
Сталин крепко пожал Вучетичу руку.»
«В 1942 году И.В. Сталин принял группу ученых для беседы о возможности освоения космоса(!). А в конце года под его председательством прошло специальное заседание ГКО по созданию атомной бомбы, на которое были приглашены академики А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица, Н.Н. Семенов и В.Г. Хлопин, а с ними и молодой профессор И.В. Курчатов.
Выступивший академик А.Ф. Иоффе заметил, что для реализации такой задачи необходимо самое малое десять лет.
-Нет, товарищи ученые!- сказал И.В. Сталин.- Такой срок нас не устраивает. Мы со своей стороны готовы пойти на все, чтобы работа у вас шла более высокими темпами… А сейчас мы должны определить, кто будет руководить атомным проектом. Думаю, товарищ Иоффе справился бы с такой задачей.
Иоффе снял свою кандидатуру и предложил Курчатова. К тому времени в его лаборатории изучали явление распада атомов. На тот момент Курчатов не был академиком, а всего лишь подающим большие надежды профессором.»
«4 сентября 1943 года И.В. Сталин пригласил в Кремль иерархов Русской православной церкви. Он тепло поздоровался с митрополитами и сказал:
-Правительство Союза знает о патриотической работе в церквях с первого дня войны; правительство получило очень много писем с фронта и из тыла, одобряющих позицию, занятую Церковью по отношению в государству.
Затем Сталин попросил митрополитов высказаться об имеющихся у патриархии и лично у них назревших, но неразрешенных вопросах.
Одобрив предложение митрополита Сергия об избрании центрального руководства церковью, Сталин спросил:
-Как будет называться патриарх? Когда может быть собран Архиерейский собор? Нужна ли какая-либо помощь со стороны правительства для успешного проведения собора, имеется ли помещение, нужен ли транспорт, нужны ли деньги?
Сергий ответил:
-Эти вопросы предварительно мы между собой обсуждали и считали бы желательным и правильным, если бы правительство разрешило для патриарха принять титул патриарха Московского и всея Руси; патриарх Тихон, избранный в 1917 году при Временном правительстве, тоже назывался патриархом Московским и всея Руси.
Сталин согласился. На второй вопрос Сергий ответил:
-Архиерейский собор можно будет собрать через месяц.
-А нельзя ли,- сказал Сталин,- проявить большевистские темпы?
И тут же дал распоряжение привлечь авиацию для сбора епископов, чтобы открыть собор через три-четыре дня. 8 сентября собор был созван. Главной Русской православной церкви был избран митрополит Сергий (в миру И.Н. Старгородский).
Митрополиты Сергий и Алексий просили Сталина разрешить организовать богословские курсы при некоторых епархиях. Согласившись с этим, Сталин ответил:
-Почему вы ставите вопрос только о богословских курсах? Правительство может разрешить организацию духовной академии и открытие духовных семинарий при всех епархиях, где это нужно.
Митрополит Алексий сказал:
-Для открытия духовных академий еще очень мало сил и нужна соответствующая подготовка, а в отношении семинарий- принимать в них лиц моложе 18 лет считаю неподходящим по прошлому опыту зная, что пока у человека не сложилось определенное мировоззрение, готовить их в качестве пастырей весьма опасно, так как получится большой отсев.
Сталин сказал:
-Ну, как хотите, это дело ваше, если хотите богословские курсы- начинайте с них, но правительство не будет иметь возражений и против открытий семинарий и академии.
Митрополит Алексий попросил об освобождении некоторых архиереев, находящихся в ссылке, в лагерях, в тюрьмах. Сталин ответил:
-Представьте список, мы его рассмотрим.
Архиереям было предоставлено право распоряжаться церковными денежными средствами.
-Если нужно сейчас или нужно будет в дальнейшем государство может отпустить соответствующие субсидии церковному центру,- добавил Сталин.- Русская церковь,- подчеркнул он в этом беседе, может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с ее организационным укреплением и развитием внутри СССР.
И Сергий, и Алексий называли Сталина «богоизбранным вождем». Этого же мнения придерживался и крупный ученый- медик и богослов архиепископ Лука- В.Ф. Войно-Ясенецкий, сидевший в тюрьме до войны. «Сталин,- говорил он,- сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину.
Иные недобросовестные авторы пишут теперь об «уступках» церкви, об «отступничестве» Сталина от социалистических принципов. На самом деле эта мера Советского правительства, Сталина была продиктована стремлением объединить весь советский народ без деления на верующих и неверующих. Это отражало морально-политическое единство советского общества и служило делу мобилизации всех сил народа на окончательный разгром фашистской Германии.»
«Лицемерно винят в людских потерях только И.В. Сталина. При том, что он при планировании каждой операции призывал командующих фронтами и армиями максимально беречь людей. Известно, что на заключительном этапе войны Г.К. Жуков доложил Сталину, что к 1 мая взять Берлин не удастся. На это Сталин ответил:
-Ну, ничего, впереди Первомай, это и так большой праздник. А возьмем мы Берлин 2 мая или 3 мая- это не имеет большого значения. Надо жалеть людей, мы меньше потеряем солдат. Подготовьте лучше заключительный этап операции.»
И.В. Сталин: «Тот, кто хочет вести войну по-современному, не может говорить, что нужно экономить бомбы. Больше снарядов, больше снарядов давать, меньше людей будет потеряно. Будете жалеть патроны и снаряды- будет больше потерь. Надо выбирать. Давать больше снарядов и патронов, жалеть свою армию, сохранять силы, давать минимум убитых или жалеть бомбы, снаряды.»
«После доклада на XX съезде партии Н.С. Хрущев сначала через одного из секретарей ЦК, а затем и лично просил маршала К.К. Рокоссовского написать что-нибудь да почернее о культе Сталина. Константин Константинович ответил:
-Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!- На другой день, когда маршал К.К. Рокоссовский пришел на работу, в его кабинете заместителя министра обороны СССР сидел маршал К.С. Москаленко, передавший ему решение о снятии с должности.»
«К числу ошибок начального периода войны,- пишет авиаконструктор А.С. Яковлев, -малокомпетентные критики относят якобы не использованную Сталиным передышку после заключения пакта о ненападении с гитлеровской Германией.
…За короткий срок были созданы новые совершенные образцы боевой техники: самолеты, танки, орудия. Я помню, как в период испытаний новых самолетов ежедневного к 12 часам готовилась сводка для Сталина о результатах испытательных полетов.»
«Нас,- говорил В.М. Молотов,- всячески старались ущемить, навязать Польше буржуазное правительство, которое, естественно, было бы агентом империализма. Но мы- Сталин и я за ним- держались такой линии, чтоб у себя на границе иметь независимую, но не враждебную нам Польшу. На переговорах и раньше споры шли о границах, «линии Керзона», «линии «Риббентроп-Молотов». Сталин сказал: «Назовите, как хотите! Но наша граница пройдет так!» Черчилль возразил: «Но Львов никогда не был русским городом!- «А Варшава была»,- спокойно ответил Сталин.»
Посол США в СССР в годы войны А. Гарриман: «Я нашел, что он лучше информирован, чем Рузвельт, более реалистичен, чем Черчилль, и в определенном смысле наиболее эффективный из военных лидеров».
Корделл Хэлл, государственный секретарь США в годы войны: «Сталин- удивительная личность. Он наделен необыкновенными способностями и разумом, а также умением схватывать суть практических вопросов. Он один из тех лидеров… на плечи которых ложится такая ответственность, какой не будет знать ни один человек в ближайшие 500 лет.»
«Сейчас изданы записи откровенных высказываний Гитлера в узком кругу своих приближенных. Вот запись в самый разгар фашистского наступления на Сталинград 22 июля 1942 года: «После ужина шеф в беседе исходил из того положения, что Советы представляли бы для нас страшную опасность, если бы им удалось в помощью выдвинутого КПГ (Коммунистической партией Германии) лозунга «Не бывать больше войне!» убить в немецком солдате солдатский дух…»
В «Застольных беседах» Гитлер говорил: «Сила русского народа состоит не в его численности или организованности, а в его способности порождать личности масштаба Сталина. По своим политическим и военным качествам Сталин намного превосходит и Черчилля, и Рузвельта. Это единственный мировой политик, достойный уважения. Наша задача- раздробить русский народ так, чтобы люди масштаба Сталина больше не появлялись.»
Й. Риббентроп: «В тяжелые дни после окончания боев за Сталинград у меня состоялся весьма примечательный разговор с Адольфом Гитлером. Он говорил- в присущей ему манере- о Сталине с большим восхищением. Он сказал: на этом примере снова видно, какое значение может иметь один человек для целой нации. Любой другой народ после сокрушительных ударов, полученных в 1941-1942 гг., вне всякого сомнения, оказался бы сломленным. Если с Россией этого не случилось, то своей победой русский народ обязан только железной твердости этого человека, несгибаемая воля и героизм которого призвали и привели народ к продолжению сопротивления.»
Немецкий поэт Иоганнес Бехер писал: «… Ни одна страна земного шара не притягивала к себе с такой неодолимой силой художников и ученых, как новая Россия, Советский Союз. Выражение «Учиться у Советского Союза- значит учиться побеждать», варьируясь на тысячу ладов, захватило несчетное количество людей и стало «материальной силой». Учиться у Советского Союза- значит быть хозяином своей судьбы, хозяином жизни».
«Ныне политики и идеологи капиталистического мира навязывают мировому сообществу ложную идею, будто и фашизм, и коммунизм разновидность одного и того же социально-политического и идеологического явления. И тем стараются коммунизму приписать все зверства гитлеровского фашизма, зачеркнуть подвиг Советского Союза по спасению мировой цивилизации. Заставить мир забыть, что Красная Армия спасла берлинское население от голода, по просьбе австрийского президента К. Реннера помогла населению Вены. Что высшее командование Красной Армии сделало все возможное, чтобы сохранить Краков, Будапешт, Прагу, Дрезден, Вену и многие исторические реликвии. И все ради оправдания зверств фашизма, чтобы закрыть глаза на это, поэтому и ныне существует опасность возрождения фашизма, его человеконенавистнической идеологии и морали.» (с)
Владимир Суходеев, «За Сталина!» Стратег Великой Победы»
URL записи
Итак, о 22 июня, якобы сталинской «растерянности», в целом о Верховном Главнокомандующем, для которого у «демократических СМИ», как обычно, не нашлось доброго слова в годовщину начала Великой Отечественной войны:
«В Сталине 183-миллионный советский народ видел воплощение своих надежд и чаяний. Его имя стало символом морального и политического единства советского общества, звучало призывом в борьбе за мир.»
Маршал Советского Союза Г.К. Жуков: «Хочется сказать доброе слово о времени предвоенном. Оно отличалось неповторимым, своеобразным подъемом настроения, оптимизмом, какой-то одухотворенностью и в то же время деловитостью, скромностью и простотой в общении людей. Хорошо, очень хорошо мы начинали жить!»
читать дальше«По поводу некоторых приказов времен Отечественной войны, однако, продолжается спекуляция. Так, будто приказ № 270 Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии от 16 августа 1941 г. требовал считать всех, кто оказался в плену, злостными дезертирами, а их семьи арестовывать. В приказе четко записано: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.» Немало лжи намотано и вокруг приказа № 227 наркома обороны И.В. Сталина от 28 июля 1942 г., известного как «Ни шагу назад!» В приказе прозвучала горькая и беспощадная правда о положении, сложившемся после неудачных для Красной Армии сражений в Крыму, под Харьковом и Воронежем. Была утрачена огромная часть территории и ресурсов страны, столько необходимых для продолжения борьбы с фашистским агрессором. Приказ потребовал, наконец, добиться коренного перелома в Отечественной войне, перестать отступать, беспощадно бороться с трусами и паникерами, решительно пресекать любые проявления разгильдяйства, повышать личную ответственность каждого труженика за ход и исход Отечественной войны. Приказ народ воспринял как документ, заставляющий быть стойкими и смелыми в бою и в труде, уверенными в победе. Теперь же приказ № 227 сводят к созданию штрафбатов и загранотрядов. Стремятся убедить, что в штрафбатах, с одной стороны, гибло много людей, поскольку провинившихся посылали на самые опасные участки фронта, с другой, что благодаря штрафбатам и была выиграна война. Но ни отдельными видами войск, ни тем более штрафбатами войны не выигрываются.
Маршал А.М. Василевский: «Приказ № 227 занял видное место в истории Великой Отечественной войны. В нем в сжатой, понятной каждому воину форме излагались задачи борьбы с врагом… Суровость мер за отход с позиций без приказа не противоречила факту высокого морально-патриотического подъема в войсках. Приказ не унизил чести советского патриота- защитника Родины.»
Генерал В. Варенников: «Возьмите известный приказ И.В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 года. Сегодня дико слышать, что это якобы был драконовский документ. Да нет же! Он был крайне необходим. Его ждали страна, армия. В нем была заложена целая программа мобилизующих действий. Мы еще в училище были, когда вышел этот приказ. А приехав в Сталинград, первое, что нам довели до сведения, так этот приказ. В нем ясно и четко было сказано: «Ни шагу назад!» Действительно, куда дальше?»
Начальник артиллерии Красной Армии Н.Н. Воронов: «Обычно раз в месяц докладывали в Ставке проект распределения вооружения и боеприпасов на следующий месяц войны. Однажды при утверждении ведомости Сталину бросились в глаза цифры: «Для НКВД- 50 000 винтовок.» Он забросал нас вопросами: кто конкретно дал эту заявку, зачем столько винтовок для НКВД? Мы сказали, что сами удивлены этим, но Берия настаивает. Тотчас же вызвали Берию. Тот пытался дать объяснение на грузинском языке. Сталин с раздражением оборвал его и предложил ответить по-русски: зачем и для чего ему нужно столько винтовок?
-Это нужно для вооружения вновь формируемых дивизий НКВД,- сказал Берия.
-Достаточно будет и половины- двадцати пяти тысяч.
Берия стал упрямо настаивать. Сталин дважды пытался его урезонить. Берия ничего не хотел слушать.
Тогда раздраженный до предела Сталин сказал нам:
-Зачеркните то, что там значится, и напишите: десять тысяч винтовок.
И тут же утвердил ведомость.»
«Мне,- пишет маршал Г.К. Жуков,- очень нравилось в работе И.В. Сталина полное отсутствие формализма. Все, что делалось им по линии Ставки или ГКО, делалось так, чтобы принятые этими высокими органами решения начинали выполняться тотчас же, а ход выполнения их строго и неуклонно контролировался лично Верховным или, по его указанию, другими руководящими лицами или организациями.»
«Характерной особенностью работы Верховного Главнокомандующего было повседневное напряженное внимание к развитию обстановки на театре войны и на отдельных его участках, всесторонний глубокий анализ ее развития. Этого он неукоснительно требовал и от подчиненных. Свидетельствуют об этом тысячи документов.
Когда 8 мая 1942 года на Крымском фронте сложилась угрожающая обстановка, представитель Ставки Л.З. Мехлис, вместо того, чтобы самому исправить положение, потребовал от Верховного Главнокомандующего снять командующего фронтом Д.Т. Козлова. И.В. Сталин , увидев в этом попытку уклониться от ответственности за происходящее, телеграфировал Мехлису: «Вы держитесь странной позиции постороннего наблюдателя, не отвечающего за дела Крымфронта. На Крымфронте Вы- не посторонний наблюдатель, а ответственный представитель Ставки, отвечающий за все успехи и неуспехи фронта… Вы требуете, чтобы мы заменили Козлова кем-либо вроде Гинденбурга. Но Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве Гинденбургов. Дела у Вас в Крыму несложные, и Вы могли бы справиться с ними. Если бы Вы использовали штурмовую авиацию не на побочные дела, а против танков и живой силы противника, противник не прорвал бы фронта и танки не прошли бы. Не нужно быть Гинденбургом, чтобы понять эту простую вещь, сидя два месяца на Крымфронте.» За невыполнение указания Ставки и потерю командованием фронта управления войсками Д.Т. Козлов и член Военного совета Ф.А. Шаманин были сняты со своих постов и понижены в звании. Л.З. Мехлис снят с поста заместителя наркома обороны и начальника Главного политического управления и больше уже не посылался представителем Ставки.»
Маршал Советского Союза, начальник Генерального штаба А.М. Василевский: «Часто общаясь с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, я мог бы привести множество фактов проявления его душевной мягкости и участия. И в этом что-то было общее у Сталина и Шапошникова. И.В. Сталин, наделенный всей полнотой власти, был крайне беспощаден, когда дело касалось исполнения принятого решения. И эта его жесткая требовательность была сродни жесткой требовательности Жукова. Однако И.В. Сталин не допускал унижения человека, оскорбления личности даже при крайнем раздражении.»
О «растерянности» и «бегстве» Сталина в первые дни войны:
Вспоминает В.М. Молотов: «Жуков и Тимошенко подняли нас: на границе что-то тревожное уже началось. Может, кто-то раньше им сообщил о какой-то отдельной бомбежке, и раньше двух началось, это уже второстепенный вопрос. Мы собрались у товарища Сталина в Кремле около двух часов ночи: официальное заседание, все члены Политбюро были вызваны.» До сих пор с подачи Хрущева в 1956 году мусолится версия, будто советское руководство не предприняло по вине Сталина никаких мер для отражения агрессии. Факты же таковы, что уже 22 июня 1941 года, в 00 часов 30 минут в военные округа была передана Директива наркома обороны СССР № 1 «О приведении войск в полную боевую готовность». 22 июня 1941 года, в 06 часов 30 минут И.В. Сталин санкционировал подписание директивы № 2 наркома обороны СССР: «Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить». Военные действия уже шли по всему фронту. В 09 часов 30 минут 22 июня 1941 году И.В. Сталин в присутствии С.К. Тимошенко и Г.К. Жукова отредактировал и подписал указ о проведении мобилизации и введении военного положения на европейской части страны, а также об образовании Ставки Главного Командования и ряд других документов.» Маршал Г.К. Жуков: «Говорят, что в первую неделю войны И.В. Сталин якобы растерялся. Это суждение не соответствует действительности.»
«22 июня 1941 года И.В. Сталин провел заседание Политбюро, подписал первоочередные документы по мобилизации сил страны на отпор агрессору, по укреплению связи тыла и фронта. Кроме того, им были приняты за день 29 руководителей центральных политических, военных, хозяйственных и международных органов. Со Сталиным работали Молотов, Тимошенко, Жуков, Кузнецов, Шапошников, Ватутин, Маленков, Микоян, Каганович, Ворошилов, Мехлис, Вышинский, Димитров, Мануильский, Кулик и т.д.
23 июня с 3 часов 20 минут ночи в Кремле Сталин работал с Молотовым. До 6 часов 25 минут он работал с Ворошиловым, Тимошенко, Ватутиным, Кузнецовым, Жигаревым и другими товарищами. Встречи и работа с вызванными лицами в тот день были продолжены и длились до 1 часа 25 минут ночи уже 24 июня. Всего был принят 21 человек.
24 июня Сталин принял 20 партийных, государственных, военных и хозяйственных работников. 25 июня с 1 часа 00 минут до 5 часов 50 минут принял 11 ответственных работников и с 19 часов 40 минут до 1 часа ночи уже 26 июня еще 18 ответственных работников. 26 июня с 12 часов 10 минут до 23 часов 20 минут принял 28 партийных, государственных и военных деятелей. 27 июня с 16 часов 30 минут до 2 часов 40 минут ночи 28 июня принял 30 деятелей партии и государства, военачальников и хозяйственных руководителей. 28 июня с 19 часов 35 минут принял 21 партийного, государственного и военного работника. Последние посетители ушли от Сталина в 00 часов 50 минут ночи 29 июня. 1 июля с 16 часов 40 минут до 1 часа 30 минут 2 июля Сталин принял 23 ответственных партийных, государственных, военных и хозяйственных работника. Список можно продолжать, в таком напряженном ритме работа шла день за днем, долгие месяцы и годы войны. И необходимо было сохранять спокойствие, железную выдержку, избегать суетливости, воодушевлять других своей целеустремленностью и энергией. «Все эти дни и ночи Сталин,- свидетельствует Молотов,- как всегда, работал, некогда ему было теряться или дар речи терять. Рестерялся- нельзя сказать, переживал- да, но не показывал наружу. Что не переживал- нелепо. Но его изображают не таким, каким он был,- как кающегося грешника изображают! Ну, это абсурд, конечно.»
В свете этих фактов бесстыдно и убого выглядит ложь о растерянности Сталина в первые часы и дни войны. Но ее упорно продолжают воспроизводить и тиражировать недобросовестные авторы. Э.С. Радзинский, выступая по телевидению 14 марта 1997 года, утверждал, что с началом войны «Сталин бежал из Кремля... Целых три дня Сталин отсутствовал в своем кабинете.» Но тетради посещений и свидетельства очевидцев изобличают подобное измышление.»
«О создавшемся угрожающем положении в ходе битвы под Москвой говорит такой факт, что даже Г.К. Жуков, командный пункт которого находился близко к линии фронта, обратился к И.В. Сталину с просьбой разрешить перевести командный пункт из Перхушкова подальше от линии фронта- к Белорусскому вокзалу или в Арзамас. Сталин заявил, если только Жуков сдвинется с места, то он лично будет командовать Западным фронтом. Военным Сталин сказал:
-Я остаюсь в Москве. Штаб Западного фронта останется в Перхушкове. Ни при каких обстоятельствах Москву мы не сдадим!»
Надо признать, что тогда раздавались голоса и о возможности сдачи Сталиным Москвы. Мол, сдал же Москву Кутузов Наполеону, а затем победил. При этом авторы подобных допущений забывали, что тогда столицей был Петербург. Сталин знал, что в случае захвата гитлеровцами Москвы против Советского Союза на Востоке немедленно выступит милитаристская Япония, а на юге- Турция, для СССР война сразу на двух, а то и на трех фронтах грозила катастрофой.
«Вопрос о присвоении звания генералиссимуса обсуждался несколько раз, и каждый раз Сталин убеждал этого не делать. И только после вмешательства Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского дал свое согласие, когда последний заявил: «Товарищ Сталин, вы маршал и я маршал, вы меня наказать не сможете!»
От звания Героя Советского Союза Сталин решительно отказался. «Я не подхожу под статус Героя Советского Союза,- сказал он.- Я не совершал никакого подвига». Правда, художники рисовали И.В. Сталина с двумя звездами- Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза.»
«В честь Победы советского народа и его армии над фашистской Германией было решено в берлинском Трептов-парке воздвигнуть скульптурный ансамбль-памятник. Художественным руководителей был утвержден скульптор Е.В. Вучетич, прошедший в годы войны путь от воина-добровольца до командира батальона. Евгений Викторович рассказывал, что в августе 1945 года К.Е. Ворошилов порекомендовал ему:
-Недавно Потсдамскую декларацию победителей от имени советского народа подписал товарищ Сталин. Значит, в центре ансамбля-памятника должен быть он во весь рост из бронзы, с изображением Европы или глобусным полушарием в руках.
Вучетич сделал соответствующий эскиз. Однако подготовил еще один- «Воин-освободитель», вдохновленный рассказом о советском солдате, спасшем, рискуя жизнью, немецкую девочку во время штурма Берлина. Посмотреть работу скульптора пришло много народа. Все столпились около полутораметровой скульптурной фигуры генералиссимуса и громко высказывали свое одобрение. Фигуру солдата с девочкой будто не замечали. Появился Сталин. Не торопясь обошел вокруг эскизов, повернувшись к скульптору спросил:
-Слушайте, Вучетич, вам не надоел этот… с усами?- Он нацелился мундштуком трубки в лицо полутораметровой фигуры.
-Это пока эскиз,- попытался кто-то заступиться за скульптора.
-Автор был контужен на фронте, но не лишен языка,- прервал Сталин и устремил взгляд на фигуру под целлофаном.- А это что?
-Это тоже эскиз,- сказал Вучетич.
-Тоже и… кажется, не то же,- заметил Сталин.- Покажите…
Вучетич снял целлофан с фигуры солдата. Сталин скупо улыбнулся и сказал:
-Вот этого солдата мы и поставим в центре Берлина на высоком могильном холме… Пусть этот великан в бронзе, победитель, несет на своей груди девочку- светлые надежды народа, освобожденного от фашизма.
Потом добавил:
Только автомат в руке солдата надо заменить чем-нибудь другим. Автомат- утилитарный предмет нашего времени, а памятник будет стоять в веках. Дайте ему в руку что-то более символичное. Ну, скажем, меч. Увесистый, солидный. Этим мечом солдат разрубил фашистскую свастику. Меч опущен, но горе будет тому, кто вынудит богатыря поднять этот меч… Желаю успеха. Возражений не слышу. Да и нет в них нужды…
Сталин крепко пожал Вучетичу руку.»
«В 1942 году И.В. Сталин принял группу ученых для беседы о возможности освоения космоса(!). А в конце года под его председательством прошло специальное заседание ГКО по созданию атомной бомбы, на которое были приглашены академики А.Ф. Иоффе, П.Л. Капица, Н.Н. Семенов и В.Г. Хлопин, а с ними и молодой профессор И.В. Курчатов.
Выступивший академик А.Ф. Иоффе заметил, что для реализации такой задачи необходимо самое малое десять лет.
-Нет, товарищи ученые!- сказал И.В. Сталин.- Такой срок нас не устраивает. Мы со своей стороны готовы пойти на все, чтобы работа у вас шла более высокими темпами… А сейчас мы должны определить, кто будет руководить атомным проектом. Думаю, товарищ Иоффе справился бы с такой задачей.
Иоффе снял свою кандидатуру и предложил Курчатова. К тому времени в его лаборатории изучали явление распада атомов. На тот момент Курчатов не был академиком, а всего лишь подающим большие надежды профессором.»
«4 сентября 1943 года И.В. Сталин пригласил в Кремль иерархов Русской православной церкви. Он тепло поздоровался с митрополитами и сказал:
-Правительство Союза знает о патриотической работе в церквях с первого дня войны; правительство получило очень много писем с фронта и из тыла, одобряющих позицию, занятую Церковью по отношению в государству.
Затем Сталин попросил митрополитов высказаться об имеющихся у патриархии и лично у них назревших, но неразрешенных вопросах.
Одобрив предложение митрополита Сергия об избрании центрального руководства церковью, Сталин спросил:
-Как будет называться патриарх? Когда может быть собран Архиерейский собор? Нужна ли какая-либо помощь со стороны правительства для успешного проведения собора, имеется ли помещение, нужен ли транспорт, нужны ли деньги?
Сергий ответил:
-Эти вопросы предварительно мы между собой обсуждали и считали бы желательным и правильным, если бы правительство разрешило для патриарха принять титул патриарха Московского и всея Руси; патриарх Тихон, избранный в 1917 году при Временном правительстве, тоже назывался патриархом Московским и всея Руси.
Сталин согласился. На второй вопрос Сергий ответил:
-Архиерейский собор можно будет собрать через месяц.
-А нельзя ли,- сказал Сталин,- проявить большевистские темпы?
И тут же дал распоряжение привлечь авиацию для сбора епископов, чтобы открыть собор через три-четыре дня. 8 сентября собор был созван. Главной Русской православной церкви был избран митрополит Сергий (в миру И.Н. Старгородский).
Митрополиты Сергий и Алексий просили Сталина разрешить организовать богословские курсы при некоторых епархиях. Согласившись с этим, Сталин ответил:
-Почему вы ставите вопрос только о богословских курсах? Правительство может разрешить организацию духовной академии и открытие духовных семинарий при всех епархиях, где это нужно.
Митрополит Алексий сказал:
-Для открытия духовных академий еще очень мало сил и нужна соответствующая подготовка, а в отношении семинарий- принимать в них лиц моложе 18 лет считаю неподходящим по прошлому опыту зная, что пока у человека не сложилось определенное мировоззрение, готовить их в качестве пастырей весьма опасно, так как получится большой отсев.
Сталин сказал:
-Ну, как хотите, это дело ваше, если хотите богословские курсы- начинайте с них, но правительство не будет иметь возражений и против открытий семинарий и академии.
Митрополит Алексий попросил об освобождении некоторых архиереев, находящихся в ссылке, в лагерях, в тюрьмах. Сталин ответил:
-Представьте список, мы его рассмотрим.
Архиереям было предоставлено право распоряжаться церковными денежными средствами.
-Если нужно сейчас или нужно будет в дальнейшем государство может отпустить соответствующие субсидии церковному центру,- добавил Сталин.- Русская церковь,- подчеркнул он в этом беседе, может рассчитывать на всестороннюю поддержку правительства во всех вопросах, связанных с ее организационным укреплением и развитием внутри СССР.
И Сергий, и Алексий называли Сталина «богоизбранным вождем». Этого же мнения придерживался и крупный ученый- медик и богослов архиепископ Лука- В.Ф. Войно-Ясенецкий, сидевший в тюрьме до войны. «Сталин,- говорил он,- сохранил Россию, показал, что она значит для мира. Поэтому я как православный христианин и русский патриот низко кланяюсь Сталину.
Иные недобросовестные авторы пишут теперь об «уступках» церкви, об «отступничестве» Сталина от социалистических принципов. На самом деле эта мера Советского правительства, Сталина была продиктована стремлением объединить весь советский народ без деления на верующих и неверующих. Это отражало морально-политическое единство советского общества и служило делу мобилизации всех сил народа на окончательный разгром фашистской Германии.»
«Лицемерно винят в людских потерях только И.В. Сталина. При том, что он при планировании каждой операции призывал командующих фронтами и армиями максимально беречь людей. Известно, что на заключительном этапе войны Г.К. Жуков доложил Сталину, что к 1 мая взять Берлин не удастся. На это Сталин ответил:
-Ну, ничего, впереди Первомай, это и так большой праздник. А возьмем мы Берлин 2 мая или 3 мая- это не имеет большого значения. Надо жалеть людей, мы меньше потеряем солдат. Подготовьте лучше заключительный этап операции.»
И.В. Сталин: «Тот, кто хочет вести войну по-современному, не может говорить, что нужно экономить бомбы. Больше снарядов, больше снарядов давать, меньше людей будет потеряно. Будете жалеть патроны и снаряды- будет больше потерь. Надо выбирать. Давать больше снарядов и патронов, жалеть свою армию, сохранять силы, давать минимум убитых или жалеть бомбы, снаряды.»
«После доклада на XX съезде партии Н.С. Хрущев сначала через одного из секретарей ЦК, а затем и лично просил маршала К.К. Рокоссовского написать что-нибудь да почернее о культе Сталина. Константин Константинович ответил:
-Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!- На другой день, когда маршал К.К. Рокоссовский пришел на работу, в его кабинете заместителя министра обороны СССР сидел маршал К.С. Москаленко, передавший ему решение о снятии с должности.»
«К числу ошибок начального периода войны,- пишет авиаконструктор А.С. Яковлев, -малокомпетентные критики относят якобы не использованную Сталиным передышку после заключения пакта о ненападении с гитлеровской Германией.
…За короткий срок были созданы новые совершенные образцы боевой техники: самолеты, танки, орудия. Я помню, как в период испытаний новых самолетов ежедневного к 12 часам готовилась сводка для Сталина о результатах испытательных полетов.»
«Нас,- говорил В.М. Молотов,- всячески старались ущемить, навязать Польше буржуазное правительство, которое, естественно, было бы агентом империализма. Но мы- Сталин и я за ним- держались такой линии, чтоб у себя на границе иметь независимую, но не враждебную нам Польшу. На переговорах и раньше споры шли о границах, «линии Керзона», «линии «Риббентроп-Молотов». Сталин сказал: «Назовите, как хотите! Но наша граница пройдет так!» Черчилль возразил: «Но Львов никогда не был русским городом!- «А Варшава была»,- спокойно ответил Сталин.»
Посол США в СССР в годы войны А. Гарриман: «Я нашел, что он лучше информирован, чем Рузвельт, более реалистичен, чем Черчилль, и в определенном смысле наиболее эффективный из военных лидеров».
Корделл Хэлл, государственный секретарь США в годы войны: «Сталин- удивительная личность. Он наделен необыкновенными способностями и разумом, а также умением схватывать суть практических вопросов. Он один из тех лидеров… на плечи которых ложится такая ответственность, какой не будет знать ни один человек в ближайшие 500 лет.»
«Сейчас изданы записи откровенных высказываний Гитлера в узком кругу своих приближенных. Вот запись в самый разгар фашистского наступления на Сталинград 22 июля 1942 года: «После ужина шеф в беседе исходил из того положения, что Советы представляли бы для нас страшную опасность, если бы им удалось в помощью выдвинутого КПГ (Коммунистической партией Германии) лозунга «Не бывать больше войне!» убить в немецком солдате солдатский дух…»
В «Застольных беседах» Гитлер говорил: «Сила русского народа состоит не в его численности или организованности, а в его способности порождать личности масштаба Сталина. По своим политическим и военным качествам Сталин намного превосходит и Черчилля, и Рузвельта. Это единственный мировой политик, достойный уважения. Наша задача- раздробить русский народ так, чтобы люди масштаба Сталина больше не появлялись.»
Й. Риббентроп: «В тяжелые дни после окончания боев за Сталинград у меня состоялся весьма примечательный разговор с Адольфом Гитлером. Он говорил- в присущей ему манере- о Сталине с большим восхищением. Он сказал: на этом примере снова видно, какое значение может иметь один человек для целой нации. Любой другой народ после сокрушительных ударов, полученных в 1941-1942 гг., вне всякого сомнения, оказался бы сломленным. Если с Россией этого не случилось, то своей победой русский народ обязан только железной твердости этого человека, несгибаемая воля и героизм которого призвали и привели народ к продолжению сопротивления.»
Немецкий поэт Иоганнес Бехер писал: «… Ни одна страна земного шара не притягивала к себе с такой неодолимой силой художников и ученых, как новая Россия, Советский Союз. Выражение «Учиться у Советского Союза- значит учиться побеждать», варьируясь на тысячу ладов, захватило несчетное количество людей и стало «материальной силой». Учиться у Советского Союза- значит быть хозяином своей судьбы, хозяином жизни».
«Ныне политики и идеологи капиталистического мира навязывают мировому сообществу ложную идею, будто и фашизм, и коммунизм разновидность одного и того же социально-политического и идеологического явления. И тем стараются коммунизму приписать все зверства гитлеровского фашизма, зачеркнуть подвиг Советского Союза по спасению мировой цивилизации. Заставить мир забыть, что Красная Армия спасла берлинское население от голода, по просьбе австрийского президента К. Реннера помогла населению Вены. Что высшее командование Красной Армии сделало все возможное, чтобы сохранить Краков, Будапешт, Прагу, Дрезден, Вену и многие исторические реликвии. И все ради оправдания зверств фашизма, чтобы закрыть глаза на это, поэтому и ныне существует опасность возрождения фашизма, его человеконенавистнической идеологии и морали.» (с)
Владимир Суходеев, «За Сталина!» Стратег Великой Победы»
URL записи
@темы: Военная история, История
-
-
24.06.2010 в 01:02ПутинуСталину крикнуть: "Спасибо, родной!Долгие годы живи, не болей.
Жить стало лучше, жить стало веселей!".
-
-
24.06.2010 в 01:04ПутинуСталину крикнуть: "Спасибо, родной!Долгие годы живи, не болей.
Жить стало лучше, жить стало веселей!".