Старый пост по Хуртгенскому лесу kris-reid.livejournal.com/156520.html После долгих и слезных... ...просьб коллега Серебряков выложил еще один фрагмент из переводимого им Купера.
Пехота и бронетехника вышли на позиции перед наступлением. Попытки пехоты штурмовать Хюртгенский лес в сентябре и октябре сопровождались колоссальными потерями. Было подсчитано, что массированная атака через лес обойдется нам еще в десять тысяч погибших. Это, очевидно, и послужило мотивом для решения бросить Третью бронетанковую в лобовую атаку, хотя оно шло вразрез с уставом действий бронетанковых сил. Командование посчитало, что слабость штабных танковых батальонов даже при поддержке пехоты не оставляет иного выхода, как воспользоваться танковой дивизией для прорыва.
читать дальше Немцы воспользовались передышкой, чтобы укрепить собственные позиции. Противник успел неплохо оценить наши «шерманы» и пришел к выводу, что как орудия, так и броня их значительно уступают их собственным «пантерам» и «тиграм». Кроме того, ему было известно, что наши танки легче застревают в грязи, а от непрерывных дождей почва не успевала просохнуть. Знание это позволило им разработать исключительно эффективный план обороны. Вся открытая местность по другую сторону высоты 287 и поля вокруг деревень внизу были густо заминированы. Передовые траншеи немцев на высоте 287 располагались менее чем в семдесяти пяти ярдах от наших наблюдателей в доте и тянулись вниз по склону в направлении Маусбаха. При установке мин немцы воспользовались приемом, с которым мы прежде не сталкивались. Вместо того, чтобы разместить минные поля перед своими передовыми траншеями, как это делается обычно, они заминировали местность за передовыми постами. Таким образом нашим саперам пришлось бы ночью миновать немецких часовых, чтобы разыскивать и обезвреживать мины, что было бы сделать крайне затруднительно, если вообще возможно. Немцы планировали удерживать передовые позиции, сколько это будет возможно, а когда давление станет слишком сильным -- отступить, оставив наши войска перед совершенно нетронутыми минными полями. Первоначальной нашей целью было прорваться через немецкие позиции и овладеть плацдармом у Дюрена по другую сторону реки Рёр. С этой целью Третья бронетанковая должна была миновать минные поля на дальнем склоне высоты 287 и захватить три сильно укрепленные деревни в долине под холмом -- Верт, Гастенрат и Шерпензеель. Через образованный ими треугольник проходили с севера на юг основные линии связи между немецкими частями в этом районе. Совершить первоначальный прорыв должна была боевая группа Б 3 бронетанковой дивизии. Утро шестнадцатого ноября выдалось пасмурное, над землей ползли рваные тучи. Атака началась в 11 часов 15 минут, когда армада из тысячи трехсод тяжелых бомбардировщиков и шестисот истребителей показалась над Эшвейлером и Лангервеге. За ними последовали семьсот средних бомбардировщиков и еще тысяча тяжелых, вылетевших против целей, расположенных дальше на востоке. С бруствера у дота на высоте 287 я наблюдал, как звено пикирующих бомбардировщиков Р-47 обрабатывало немецкие укрепления в основании бетонной смотровой вышки в полутора милях ниже по долине. Немцы открыли плотнейший зенитный огонь. Очереди полыхали трассирующими снарядами, точно огромные огненные змеи. Когда пикировщик заходит на цель, он не может свернуть с прямой, чтобы не промахнуться. В этот момент они очень уязвимы, и один из самолетов оказался подбит, едва зайдя в пике. Хотя фюзеляж был окутан огнем, пилот продолжал атаку, покуда не сбросил бомбы и не прошелся по цели пулеметной очередью. В последний миг он вышел из пике и помчался обратно на запад. За ним струились огонь и дым. Я не заметил парашюта, и не знаю, выжил ли тот пилот, но из тех, кто видел тот случай, любой согласился бы, что только потрясающая отвага может заставить человека лететь навстречу сплошной стене зенитного огня. Одновременно с воздушным налетом огонь по трем укрепленным деревням открыло девяносто дивизионов полевой артиллерии. Боевая группа Б собралась у подножия высоты 287, к юго-западу от нее. По мере того, как оперативные группы миновали гребень холма и наши передовые траншеи, путь им преграждали немецкие минные поля. В каждое оперативной группе имелся один танк-заградитель. Преодолев гребень холма, они выезжали прямо на минное поле. Хотя бороться им приходилось не только с минами, но и с густой грязью, поначалу они показали себя хорошо. Под ударами цепей несколько мин взорвалось, добавив на поле пару лишних воронок. Но в конце концов оба танка-заградителя увязли, поскольку на размокшей земле мощности двигателя не хватало, чтобы проворачивать одновременно барабан и гусеницы. Застыв, они представляли собой отменные мишени, и вскоре оказались подбиты. Следующим танкам обеих колонн не оставалось ничего иного, как объезжать заградители и прорываться. Кончилось это кошмарным домино - первый из танков обогнул заградитель и проехал несколько ярдов, прежде чем подорваться на мине. Следующий обогнул их оба, и продвинулся немногим дальше, когда и он наткнулся на мину и был уничтожен. Цепочка эта тянулась до той поры, покуда один танк не прорвался, наконец, через минное поле, чтобы продолжить атаку. Следующий за ним пытался двинуться тем же маршрутом, и порою ему удавалось миновать минное поле невредимым. К третьему танку, однако, мягкая земля превращалась в болото, где вязли бронемашины, невзирая на «утиные лапы» которые мы ставили на соединительные звенья. А каждый застрявший танк становился неподвижной мишенью для убийственного противотанкового огня. Немцы продолжали обстреливать подбитую машину, покуда та не загоралась. А если экипаж пытался выбраться, он попадал под сосредоточенный огонь из стрелкового оружия. Эти отважные танкисты знали, что их машины на размокшем минном поле обречены на верную гибель, и все же продолжали наступление. То была одна из наиболее героических атак за всю историю войны.
В первую атаку двинулось шестьдесят четыре «шермана». За первые двадцать шесть минут боя мы потеряли сорок восемь машин. Потери среди экипажей были соответствующие. К закату оперативная группа 1 с ужасающими потерями добралась до Гастенрата. В одной из колонн из девятнадцати танков (включая заградитель) к концу дня осталось четыре. Остальные пятнадцать остались на минном поле.
коллега Серебряков выложил еще один фрагмент из переводимого им Купера.