Доброе Мировое Зло (Миф)
Информация предоставлена для людей интересующихся тенденциями перевооружения Российских ВС, для ознакомления и составления объективного мнения о мощи Российских войск и для представления перспектив нынешней политики по отношению к национальной самообороне...
Тенденции военного строительства в Российской Федерации
В соответствии с установками нынешнего кремлевского агитпропа 90-е годы были годами “позора и провала” во всем, в том числе и в области военного строительства. При Путине же Россия “встала с колен”, в частности произошло “возрождение былой мощи Вооруженных сил”. Анализ реальной ситуации показывает, что она прямо противоположна. Если 90-е годы, разумеется, никак нельзя назвать эпохой расцвета ВС, то в “нулевые” ситуация почти по всем направлениям лишь ухудшается.
Злополучные СЯССтратегические ядерные силы
Стратегические ядерные силы (СЯС), позволяющие уничтожить любую страну в течение получаса, сегодня и на сколько-нибудь обозримую перспективу являются единственным фактором, позволяющим считать Россию великой державой. Только благодаря им стране удается сохранять суверенитет и территориальную целостность. Исходя из этого, то, что произошло с СЯС в период после 2000 года, можно считать самым большим провалом политики нового президента, перечеркивающей все предполагаемые достижения.
После краха СССР России достались вся морская составляющая советских СЯС и часть наземной и воздушной составляющих. При этом можно сразу исключить из рассмотрения межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) РС-10 и РС-16, атомные ракетные подлодки (ракетные подводные крейсера стратегического назначения — РПК СН) проектов 667А, Б и БД, стратегические бомбардировщики Ту-95К и К22, значительное число которых Россия получила в конце 1991 года. Они уже тогда не отвечали современным требованиям, в основном выработали свой ресурс, поэтому самое позднее в 2001 году этих вооружений не было бы в составе Вооруженных сил независимо от названия страны, ее политического устройства и финансового состояния. Рассматривать следует только те ракеты, подводные лодки и самолеты, которые реально обеспечивали ядерное сдерживание и продолжают это делать по сей день. Из таковых на начало 1992 года РФ имела:
— в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН): 170 МБР РС-18 (по 6 боевых частей /БЧ/ на каждой), 204 МБР РС-20 (по 10 БЧ), 46 МБР РТ-23, в том числе 36 — железнодорожного базирования (по 10 БЧ), 207 мобильных МБР РС-12М “Тополь” (по 1 БЧ), всего 627 МБР с 3727 БЧ;
— в Военно-морском флоте (ВМФ): 14 РПК СН пр. 667БДР (по 16 баллистических ракет подводных лодок /БРПЛ/ Р-29Р по 3 БЧ на каждой), 6 РПК СН пр. 941 “Тайфун” (по 20 БРПЛ Р-39 по 10 БЧ), 7 РПК СН пр. 667БДРМ (по
16 БРПЛ Р-29РМ по 4 БЧ), всего 27 РПК СН с 456 БРПЛ, 2368 БЧ;
— в Военно-воздушных силах (ВВС): 22 бомбардировщика Ту-95МС16 (по 16 крылатых ракет на каждом, то есть всего 352 КР).
Итого — 1083 МБР и БРПЛ с 6095 БЧ, 22 самолета с 352 КР. Всего 6347 зарядов (БЧ и КР).
В последний день 1999 года первый президент РФ передал своему преемнику такой состав СЯС:
— в РВСН: 150 РС-18, 180 РС-20, 46 РТ-23, 360 мобильных “Тополей” и 20 “Тополей-М” РС-12М2 шахтного базирования, всего 756 МБР с 3540 БЧ;
— в ВМФ: 11 РПК СН пр. 667БДР, 2 “Тайфуна” (еще 1 был переделан для испытаний БРПЛ “Булава”, боевых ракет он не нес), 7 РПК СН пр. 667БДРМ, всего 20 + 1 РПК СН с 328 БРПЛ, 1376 БЧ;
— в ВВС: 15 Ту-160 (по 12 ракет на каждом), 31 Ту-95МС6 (по 6 ракет) и 35 Ту-95МС16, всего 81 бомбардировщик с 926 КР.
Итого — 1084 МБР и БРПЛ с 4916 БЧ, 81 самолет с 926 КР. Всего 5842 заряда.
Таким образом, за 90-е годы СЯС увеличились на 60 носителей и уменьшились на 505 зарядов. Увеличение числа носителей произошло за счет изготовления 72 мобильных и 20 шахтных “Тополей” и 7 бомбардировщиков Ту-160 (6 в начале 90-х, 1 в конце), а также возвращения из Белоруссии 81 мобильного “Тополя”, из Казахстана — 40 Ту-95МС, с Украины — 8 Ту160 и 3 Ту-95МС. Сегодня почему-то представляется, что возврат части экс-советских СЯС из соседних стран в Россию был делом само собой разумеющимся, хотя в тех условиях гораздо реальнее было потерять их полностью. Кроме того, в 1996 году в Северодвинске была заложена головная лодка пр. 955, которая должна была нести 12 новых БРПЛ Р-30 “Булава”. Уменьшение числа зарядов произошло потому, что все списанные из состава СЯС 44 МБР и 128 БРПЛ (на 7 РПК СН) были многозарядными (всего на этих ракетах было 1352 заряда),
а принятые 173 “Тополя” — моноблочными.
К началу 2008 года Россия имела следующий состав СЯС:
— в РВСН: 100 РС-18, 75 РС-20, 207 мобильных “Тополей” (в том числе
6 “Тополей-М”), 48 шахтных “Тополей-М”, всего 430 МБР с 1605 БЧ;
— в ВМФ: по 6 РПК СН пр. 667БДР и БДРМ (и тот же экспериментальный “Тайфун” под “Булаву”), всего 12 + 1 РПК СН с 192 БРПЛ, 672 БЧ;
— в ВВС — 15 Ту-160, по 32 Ту-95МС6 и МС16, всего 79 бомбардировщиков с 884 КР.
Итого — 622 МБР и БРПЛ с 2277 БЧ, 79 самолетов с 884 КР. Всего
3161 заряд.
Таким образом, за период с 2000 по 2008 год СЯС уменьшились на 462 носителя и 2681 заряд. Произведено всего 34 ракеты, то есть почти в 3 раза меньше, чем за 90-е годы, и 1 Ту-160, то есть в 7 раз меньше, чем в 90-е годы. Списано 496 МБР и БРПЛ с 2673 БЧ, 2 Ту-95МС, потерян в катастрофе 1 Ту-160.
На самом деле ситуация даже еще хуже, поскольку количество БРПЛ здесь указано, исходя из числа их носителей (РПК СН). В реальности ракет — 173 с 611 зарядами. То есть общее количество зарядов у нас составляет всего 3150 единиц.
Другими словами, если в 90-е годы унаследованный от СССР стратегический потенциал в целом удалось удержать на прежнем уровне, то с 2000 года происходит его сокращение, принимающее обвальный, катастрофический характер и сулящее ухудшение ситуации в будущем.
В случае с РВСН руководство России оказалось заложником решений, принятых еще в СССР. Имеется в виду решение о развитии мобильных ракетных комплексов РС-12 “Тополь”. Оно мотивировалось тем, что повышение точности американских МБР снижает боевую устойчивость отечественных МБР шахтного базирования. Выход был найден в создании комплексов, обладающих высокой мобильностью, поэтому способных в угрожаемый период уйти из-под удара.
Однако сегодня, когда США располагают спутниками оптической, инфракрасной и радиолокационной разведки (КН-11, “Лакросс” и др.), передающими информацию в реальном масштабе времени, устойчивость “Тополей” стала, по сути, нулевой. Изначальное место базирования “Тополей” известно США с точностью до сантиметра. Движение “Тополя” будет полностью контролироваться противником с момента выхода машины из ангара. Предполагать, что стотонная 22-метровая машина, коей является “Тополь”, обладающая высокой заметностью в оптическом, радиолокационном и инфракрасном диапазонах, может стремительно раствориться в российских просторах, достаточно наивно. Взрыв ядерного заряда на определенной высоте способен вывести из строя сразу всю дивизию “Тополей”, вышедших из ангаров. Применительно к МБР шахтного базирования это невозможно, на уничтожение каждой ракеты в шахте требуется отдельный ядерный заряд, причем необходимо добиться прямого попадания в шахту или очень близкого к ней взрыва. Кроме того, в ближайшей перспективе США достигнут возможности поражать боевые машины комплекса “Тополь” обычным высокоточным оружием (ВТО) с малозаметных самолетов, а возможно, и с боевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), которые в условиях продолжающейся деградации системы противовоздушной обороны смогут беспрепятственно проникать в воздушное пространство РФ. Поразить ракету в шахте с помощью обычного боеприпаса крайне сложно из-за прочности конструкции шахты. Наконец, машина комплекса “Тополь” может быть выведена из строя выстрелом из РПГ (ручного противотанкового гранатомета) или тяжелой снайперской винтовки диверсанта. Проникновение в Россию диверсионных групп через ее протяженные открытые границы со странами СНГ на сегодняшний день не представляет никакой сложности. Применительно к шахтным МБР такой сценарий нереализуем из-за мощности конструкции шахты, ее подземного расположения и усиленной охраны данных объектов.
Действительно высокой боевой устойчивостью обладал мобильный железнодорожный комплекс РТ-23, ракета которого имела не 1 БЧ, как у “Тополя”, а 10 БЧ. При этом в походном положении комплекс имел внешний вид обычного вагона-рефрижератора, поэтому обнаружить его средствами разведки было невозможно. Симптоматично, что руководство США, совершенно спокойно относясь к наличию в РВСН комплексов “Тополь”, настойчиво требовало от руководства РФ ликвидировать РТ-23. В 90-е годы это требование США выполнено не было, все комплексы РТ-23 остались в составе РВСН. С приходом к власти В. Путина они были в течение трех лет выведены из боевого состава и ликвидированы.
Что касается многозарядных МБР шахтного базирования РС-18 и РС-20, несмотря на многократное продление срока их службы, они будут в ближайшие годы в ускоренном темпе выводиться из эксплуатации. Дополнительной проблемой является то, что эти ракеты в советское время производились в Днепропетровске; сейчас Украина отказывается осуществлять их техническое обслуживание. Замена их на шахтный вариант “Тополя” не оказывается адекватной, поскольку, во-первых, ведется крайне низкими темпами, во-вторых, “Тополь”, как уже было сказано, несет всего 1 БЧ. Возможность создания многозарядного варианта “Тополя”, известного под названием РС-24, представляется в высшей степени сомнительной. Если у МБР РС-20 забрасываемый вес составлял 8,8 т, а у РС-18 — 4,3 т, то у “Тополя” он достигает 1 т, у “Тополя-М” — 1,2 т. Это означает, что многозарядный вариант может иметь лишь небольшое количество маломощных БЧ, при этом не останется возможности разместить на МБР средства преодоления ПРО. “Тополь” изначально создавался как однозарядная ракета, попытка изменить данную концепцию приведет лишь к ухудшению его тактико-технической характеристики (ТТХ).
Впрочем, и у моноблочного “Тополя” с преодолением ПРО возникают большие проблемы. Эта МБР создавалась с целью борьбы с мифической американской СОИ. Траектория “Тополя” была сделана настильной ради того, чтобы МБР как можно меньше находилась за пределами атмосферы, где она была бы особо уязвима для американских космических лазеров. Именно за настильность траектории и пришлось заплатить забрасываемым весом. Но космических лазеров у США как не было, так и нет. И не предвидится в обозримом будущем. Зато у них уже есть вполне эффективные зенитные (управляемые) ракеты (ЗУР) “Стандарт” морского базирования (на крейсерах типа “Тайкондерога” и эсминцах типа “Орли Берк”), способные сбивать как искусственные спутники Земли (ИСЗ), так и, очевидно, БЧ МБР. Вследствие своей настильности “Тополь” стал для них идеальной целью.
При сохранении существующих тенденций (крайне низкий темп строительства новых ракет при ускоряющемся выводе старых) в течение ближайших 10 лет РВСН могут сократиться до 100 — 200 однозарядных МБР. Каким образом можно переломить данные тенденции, пока совершенно непонятно. Создатель “Тополя” (Московский институт теплотехники, МИТ) и его производитель (Воткинский завод) являются сегодня монополистами в сфере строительства МБР. Для разработки, испытаний и запуска в производство тяжелых многозарядных МБР нового поколения понадобятся многие годы и десятки миллиардов долларов, а возможно, формирование новых КБ и создание новых предприятий. Судя по всему, никакого движения в данном направлении нет.
При всей драматичности ситуации в РВСН, положение с морской составляющей СЯС значительно хуже. В 90-е годы после серии неудачных испытаний было принято решение (по-видимому, ошибочное) отказаться от создания БРПЛ Р-39М для перевооружения РПК СН пр. 941. Вместо нее было решено разрабатывать БРПЛ Р-30 “Булава”, под которую предполагалось строить новые РПК СН пр. 955. Первая лодка этого типа (“Юрий Долгорукий”) была заложена в 1996 году. В 2004 и 2006 годах было начато строительство второй и третьей лодок этого типа (“Александр Невский” и “Владимир Мономах”). Создателем “Булавы” стал творец “Тополя” — МИТ. Предполагалось, что “Булава” будет максимально унифицирована с “Тополем”.
Надо отметить, что даже в США, традиционно стремящихся к максимальной унификации вооружения и военной техники (В и ВТ), МБР и БРПЛ всегда создавались разными корпорациями и никогда не унифицировались. Это объясняется тем, что условия боевого применения МБР и БРПЛ принципиально различны. БРПЛ стартует из-под воды, ее стартовая платформа (подводная лодка) при этом перемещается в пространстве со всеми возможными степенями свободы. МБР не проходит в момент старта через воду, ее место старта точно определено и неподвижно. Таким образом, перед создателями БРПЛ и МБР стоят очень разные задачи. МИТ всегда специализировался на создании МБР, а созданием БРПЛ занималось Миасское КБ им. Макеева. МИТ никакого опыта создания БРПЛ не имел, “Тополь” изначально создавался как ракета наземного базирования. Не приходится удивляться, что на сегодняшний день все испытания “Булавы” оказались в той или иной степени неудачными. Исключение составляло лишь испытание весового макета, однако в этом случае испытывалась не ракета, а пусковая установка. В связи с этим особенно удивителен факт закладки сразу трех РПК СН под ракету, которой нет. Непонятно, можно ли каким-то образом переоборудовать эти лодки в том случае, если создать “Булаву” не удастся (например, подобно американским атомным подводным лодкам с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) типа “Огайо”, сделать их носителями крылатых ракет), или десятки миллиардов рублей, уже вложенных в строительство лодок, будут просто выброшены на ветер.
Из имеющихся в строю РПК СН лодки пр. 667БДР с ракетами Р-29Р выводятся из состава ВМФ в связи с исчерпанием ресурса как лодок, так и БРПЛ. С 1999 года в Красноярске было возобновлено производство БРПЛ Р-29РМ для РПК СН пр. 667БДРМ, которые сегодня и составляют основу морской компоненты СЯС. Однако и здесь начинает действовать такой ограничитель, как ресурс самих лодок, которые строились в 1985 — 1991 годах. Соответственно, все они, по-видимому, будут списаны до 2020 года. Таким образом, само существование морской составляющей СЯС определяется судьбой “Булавы”. Создание нового ракетного комплекса и лодки под него потребует многих лет и десятков миллиардов долларов.
В итоге к середине следующего десятилетия в составе российских СЯС может остаться не более 300 МБР и БРПЛ и не более 600 БЧ на них, что поставит под серьезное сомнение выполнение ими функции ядерного сдерживания. У США появится возможность с помощью обезоруживающего неядерного удара (с применением высокоточного оружия) уничтожить почти все российские СЯС, а единичные уцелевшие ракеты будут добиты с помощью ПРО. Стратегические силы Китая к этому времени сравняются с российскими или даже обойдут их по размерам. Учитывая абсолютное превосходство Народно-освободительной армии Китая (НОАК) над Вооруженными силами РФ в силах общего назначения и крайне низкую чувствительность китайцев к собственным потерям, возникнет ситуация, когда Пекин, как и Вашингтон, сможет разговаривать с Москвой с позиции силы. Говорить о суверенитете РФ в этом случае будет бессмысленно, вряд ли удастся сохранить территориальную целостность России.
Авиационная компонента СЯС в последние восемь лет была наиболее стабильной по своему составу. Однако Ту-95МС устарели морально и физически, их постепенный вывод из состава ВВС уже начался. Количество Ту-160 слишком мало, чтобы компенсировать сокращение других компонентов СЯС. Кроме того, стратегические бомбардировщики могут использоваться для решения боевых задач в неядерном снаряжении в ходе обычных войн, что повышает их боевую ценность для ВС в целом, но снижает значение как составляющей СЯС.
В целом тенденции в развитии СЯС таковы, что видится неизбежной не просто утрата относительного паритета с США, но и потеря способности выполнять функцию ядерного сдерживания в отношении не только США, но и Китая. Для перелома ситуации необходимо принятие соответствующих решений и вложение очень значительных средств. При этом непонятно, способен ли сегодня российский ВПК выполнить задачу создания новых стратегических систем даже в том случае, если такая задача будет поставлена и на ее решение будут выделены достаточные средства.
Силы общего назначения
Ситуация с Силами общего назначения сегодня менее катастрофична, чем ситуация с СЯС, лишь потому, что их боеспособность не настолько критически важна для сохранения суверенитета и территориальной целостности РФ, как боеспособность СЯС. Тем не менее без наличия полноценных сил общего назначения обороноспособность РФ обеспечить невозможно (особенно учитывая тот факт, что боевое применение СЯС означает вероятную гибель человеческой цивилизации, поэтому решение об этом может быть принято только перед лицом неизбежной гибели самой РФ). Между тем здесь налицо те же тенденции, что имеют место и в СЯС.
Танки
Сравнение с 90-ми годами с точки зрения закупок новых образцов вооружений и военной техники, как и в случае с СЯС, будет не в пользу нынешнего периода. Например, за 1992 — 1999 годы сухопутные войска получили 120 танков Т-90 (4 батальона) и до 30 Т-80У (1 батальон). За 2000 — 2007 годы поступление танков не превышает 90 Т-90 (3 батальона). Всего в сухопутных войсках насчитывается примерно 200 танковых батальонов, кроме того, значительное количество танков находится на базах хранения. Возникает сомнение в том, насколько вообще целесообразно обновление танкового парка такими темпами.
Вызывает массу вопросов действующая государственная программа вооружений на период 2006 — 2015 годов. Непонятно, чем обоснованы количество и типы закупаемых В и ВТ, предусмотренных ею, а также выполнимость этой программы, если учесть, что все предыдущие программы были сорваны. Например, неясно, удастся ли закупить запланированные этой программой 1400 танков Т-90 (для выполнения программы по данному классу вооружений темп закупок необходимо увеличить в шесть раз по сравнению с нынешним), почему они закупаются именно в таком количестве (по ДОВСЕ только к западу от Урала Россия имеет право на 6350 танков), насколько целесообразна закупка именно этих танков, которые, как уже было сказано, нельзя считать по-настоящему современными.
ВВС РФГораздо хуже ситуация в ВВС (речь идет о фронтовой авиации; о поставках стратегических бомбардировщиков Ту-160 было сказано в разделе, посвященном СЯС). В 1992 — 1999 годах они получили до 100 машин (Ту-22М3, Су-24М,
Су-39, Су-27, Су-30, Су-35, МиГ-29С, МиГ-31Б). За 2000 — 2007 годы для ВВС было закуплено всего 2 новых самолета Су-34, причем об их принятии на вооружение было сообщено в конце 2006 года, однако в строевую часть они поступили лишь в середине 2007 года, что свидетельствует о наличии серьезных технических проблем у этой машины. Всего в ВВС числится до 1700 боевых самолетов, что также вызывает серьезные вопросы по поводу темпов обновления авиационной техники. Кроме того, было модернизировано около 60 Су-24, Су-27 и Су-25.
В связи с этим следует отметить, что в отечественных СМИ количество закупленных образцов новой техники и модернизированных образцов старой техники суммируется и подается как количество новой техники, что абсолютно неправомерно и является прямой подтасовкой фактов. Подобная методика равносильна тому, как если бы в демографической статистике к количеству рожденных детей прибавлялось количество взрослых, успешно вылеченных от различных болезней, причем сумма подавалась бы как увеличение численности населения. Как нетрудно понять, модернизация, являясь, безусловно, полезным процессом, не увеличивает количества вооружений (В) и военной техники (ВТ) в составе ВС, не обеспечивает долговременного продления ресурса старой техники и не придает ей принципиально новых боевых возможностей.
Впрочем, “новизна” новой техники также в высшей степени сомнительна. Так, и Т-90, и Су-34 были созданы еще в советский период. Более того, как уже было сказано, закупки Т-90 производились в начале 90-х, причем в количествах больших, чем сейчас. Таким образом, вопрос о целесообразности возобновления закупок техники, которая, не являясь принципиально новой, при этом производится в крайне незначительных количествах, становится еще более острым.
Аналогичные вопросы возникают по поводу запланированного этой программой приобретения 58 истребителей-бомбардировщиков Су-34. Неясно, насколько техническое состояние этого самолета позволяет принять его на вооружение, способен ли ВПК выполнить данную программу, насколько целесообразно закупать именно этот самолет и именно в таком количестве. Предполагается, что он должен заменить фронтовой бомбардировщик Су-24, который имелся в составе ВВС РФ в количестве около 500 единиц. Бывший министр обороны С. Иванов неоднократно заявлял, что 1 Су-34 способен заменить 10 Су-24. Между тем сравнение ТТХ этих самолетов показывает, что в реальности 1 Су-34 может заменить в ходе боевого вылета 1,5 — 2 Су-24. При этом совершенно очевидно, что цикл наземного обслуживания Су-34 не уменьшился в 10 раз по сравнению с таковым у Су-24, работоспособность экипажа Су-34 также не может повыситься в 10 раз по сравнению с аналогичным показателем экипажа Су-24. Соответственно, эскадрилья самолетов Су-34
не может сократиться в 10 раз по сравнению с эскадрильей Су-24 (то есть до 1 — 2 самолетов). Для адекватной замены 500 Су-24 требуется 200 — 300 Су-34, а не 58. Однако, видимо, не будет и 58, поскольку в 2007 году вместо шести запланированных машин не произведено ни одной; похоже, аналогичная ситуация сложится и в 2008 году.
Приобретение какой-либо другой авиационной техники государственной программой вооружений не предусмотрено (за исключением Як-130, который является учебным, а не боевым самолетом). Важнейшим вопросом остается состояние программы создания истребителя 5-го поколения. Это единственная в РФ программа создания действительно нового образца В и ВТ (по крайней мере, из тех, что не являются секретными). В США тяжелый истребитель 5-го поколения F-22 с 2004 года поступает на вооружение. Каково состояние российской программы, понять чрезвычайно сложно. 18 января 2007 года бывший главком ВВС Михайлов заявил, что “в настоящее время начат этап реального проектирования двигателя 5-го поколения”. В Америке “реальное проектирование” двигателя F-119PW-100 началось в 1987 году. Таким образом, отставание российской программы создания истребителя 5-го поколения от аналогичной программы США составляет не менее 20 лет. В данном случае это, безусловно, не отменяет целесообразности работы над программой, поскольку отказ от нее означал бы прекращение существования ВВС и авиапрома РФ и зависимость страны от закупок авиатехники за рубежом, что, разумеется, совершенно неприемлемо. Тем не менее подобное отставание носит критический характер и требует, по-видимому, принятия радикальных решений.
Чрезвычайно странной представляется ситуация с принятием на вооружение нового ударного вертолета для замены Ми-24. Еще в декабре 1987 года были подведены итоги соответствующего конкурса, на котором Ка-50 одержал победу над Ми-28. В 1995 году указом президента РФ Ка-50 был принят на вооружение и выпущен серией в 5 единиц. 2 вертолета этого типа в 2001 году успешно участвовали в боевых действиях в Чечне. Тем не менее в 2004 году было официально объявлено, что на вооружение поступит Ми-28 в количестве 50 единиц. Остается неясным, почему принято такое решение и чем определяется количество закупаемых машин (по ДОВСЕ только к западу от Урала РФ может иметь 855 ударных вертолетов).
Крайне неоднозначной остается ситуация с оснащением ВС РФ беспилотными летательными аппаратами (БПЛА). В настоящее время Россия по этому классу вооружений отстает не только от всех западных стран, но и от ряда развивающихся, включая, например, Иран. На сегодняшний день развитие БПЛА является одним из важнейших направлений военно-технической политики во всех основных армиях мира. Относительно дешевые и простые в обслуживании БПЛА позволяют обеспечивать войска разведывательной информацией в реальном масштабе времени, снижают потери в пилотируемых самолетах и вертолетах и летном составе. США уже имеют опыт успешного применения не только разведывательных, но и боевых БПЛА. При этом в отечественной программе вооружений до 2015 года о беспилотных аппаратах не говорится вообще, что вызвало крайне негативную реакцию всех без исключения независимых военных экспертов. Официальные представители Минобороны заявили, что БПЛА проходят по статье “средства разведки”. На авиасалоне МАКС-2007 был представлен макет боевого БПЛА “Скат”, обладающего, судя по представленным сведениям, высокими ТТХ и малой радиолокационной заметностью. Если приведенная об этой машине информация соответствует действительности, это означает безусловный прорыв в развитии отечественной беспилотной авиации. К сожалению, официальные заявления соответствуют действительности далеко не всегда (что было показано выше на нескольких примерах).
ПВО
Что касается наземной ПВО, без которой, в частности, невозможно функционирование СЯС (без прикрытия средствами ПВО боевая устойчивость даже шахтных МБР близка к нулю), то за 1992 — 1999 годы зенитно-ракетные войска (ЗРВ) получили около 30 дивизионов (то есть не менее 5 полков) зенитно-ракетных систем (ЗРС) С-300ПМ. После 2000 года первая техника в ЗРВ поступила лишь в середине 2007 года. Ею стал полк ЗРС С-400, поставленный на боевое дежурство в Московской области (он включает 1 или 2 дивизиона).
Что касается зенитно-ракетного вооружения, то программа вооружений предусматривает принятие на вооружение 18 дивизионов ЗРС С-400 (будем предполагать, что хотя бы эти планы реализуются, что отнюдь не очевидно). Это, в зависимости от конфигурации, может составить от 3 до 9 полков (именно полк, а не дивизион является полноценной боевой единицей этой ЗРС). Таким количеством невозможно не только прикрыть основные административные и промышленные центры, но даже обеспечить функционирование СЯС. Заявления официальных лиц о том, что ТТХ С-400 в 3 или более раз выше, чем у С-300, поэтому ее требуется в 3 раза меньше, вызывают большое удивление. Во-первых, даже сейчас в ВВС и ПВО РФ имеется не менее 80 дивизионов ЗРС С-300, причем все без исключения специалисты признают, что этого недостаточно для осуществления надежной ПВО страны. Во-вторых, никакое повышение ТТХ не подразумевает количественного сокращения ниже определенного предела хотя бы потому, что одной зенитной ракетой невозможно сбить более одной цели (в реальном бою эффективность ПВО всегда будет ниже 1, то есть на одну уничтоженную цель будет приходиться более одной израсходованной ЗУР). Соответственно, если количество целей превысит количество готовых к пуску ракет, ЗРС не сможет выполнить задачу по отражению налета, какими бы высокими ТТХ она ни обладала. Более того, эффективность ЗРС С-300 при стрельбе по аэродинамическим целям составляет примерно 0,7 при том, что, как уже было сказано, этот показатель не может превышать 1. Таким образом, эффективность С-400 не может быть не только в 3, но даже в 1,5 раза выше, чем эффективность С-300.
"Великий и непобедимый" ВМФ РФ
Аналогичная ситуация складывается в ВМФ. В 1992 — 1999 годах ВМФ РФ получил от промышленности около 50 боевых кораблей и катеров, заложенных еще при СССР, включая 14 атомных подлодок и ракетный крейсер пр. 1144 (“Петр Великий”). Кроме того, в эти годы были построены (от закладки до передачи флоту) 1 подводная атомная лодка (ПЛА) пр. 971, 2 ПЛ пр. 877, несколько катеров пр. 10410. Было начато строительство 6 ПЛА (2 пр. 949А и 4 пр. 971), около 10 катеров пр. 10410. В 1992 — 1994 годах 24 истребителями Су-33 был укомплектован единственный в России корабельный истребительный авиаполк, размещенный на единственном авианосце “Адмирал Кузнецов” (официально этот корабль классифицируется как авианесущий крейсер).
В 90-е были заложены (кроме РПК СН пр. 955, о которых говорилось в разделе о СЯС) головные корабли новых проектов: ПЛА пр. 885 “Северодвинск”, ПЛ пр. 677 “Санкт-Петербург”, сторожевой корабль пр. 1244 “Новик”.
С 2000 года поступление новых кораблей на флот резко снизилось. Были достроены еще 3 единицы, заложенные при СССР: 1 ПЛА пр. 971 (“Гепард”),
1 ракетный катер пр. 12411 и 1 тральщик. При этом была потеряна ПЛА пр. 949А “Курск”, введенная в строй в 1995 году.
Из кораблей, заложенных в 90-е, были достроены 6 катеров пр. 10410 и ПЛ “Санкт-Петербург”, в последние 2 года заложены еще 2 ПЛ этого типа. ПЛ “Санкт-Петербург” в настоящее время проходит испытания, которые затягиваются из-за серьезных технических проблем.
ПЛА “Северодвинск” остается на верфи на протяжении уже 15 лет. Судя по высказываниям ряда представителей ВМФ, даже если эта лодка и будет достроена, она останется в единственном экземпляре. В свете этого факта особенно удивительна описанная выше закладка 3 РПК СН пр. 955. Строительство ракетных лодок требует одновременного строительства как минимум такого же (оптимально — удвоенного) количества многоцелевых ПЛА для обеспечения действий РПК СН. В условиях абсолютного превосходства ВМС США над ВМФ РФ в надводных кораблях отсутствие еще и многоцелевых ПЛА делает развертывание РПК СН в море в боевых условиях невозможным.
Весьма странная ситуация сложилась со сторожевым кораблем “Новик”. Он был заложен в июле 1997 года в Калининграде под новые системы вооружений и должен был стать самым мощным в мире кораблем класса “фрегат”. Однако вскоре строительство “Новика” было прекращено (в лучшем случае он будет достроен как учебный корабль почти без вооружения), а в Санкт-Петербурге в декабре 2001 года начал строиться сторожевой корабль пр. 20380 “Стерегущий”. Имея лишь чуть меньшие размеры, чем “Новик”, он гораздо слабее его по своему боевому потенциалу (в первую очередь речь идет о слабости ПВО “Стерегущего”). “Стерегущий” был введен в строй лишь в феврале 2008 года, что совершенно ненормально для такого небольшого корабля (строительство заняло более 6 лет), заложены еще 3 единицы данного типа (при этом следующий корабль поступит в состав ВМФ не ранее 2011 года). Отказ от “Новика” официальные лица объясняли тем, что промышленность не смогла освоить перспективные системы вооружений, предназначавшиеся для этого корабля. К сожалению, при этом не было приведено никаких комментариев по поводу того, не лучше ли было бы вложить средства в “доводку” “Новика”, а не в строительство схожих с ним по размеру кораблей с пониженными ТТХ.
Единственным кораблем, целиком построенным в период после 2000 года, стал малый артиллерийский корабль пр. 21630 “Астрахань”, заложены еще 2 аналогичных корабля. Все они предназначены для использования на Каспийском море. Кроме того, Каспийская флотилия получила сторожевой корабль пр. 1166 “Татарстан”. Изначально он строился для Индии, но она отказалась от него из-за слабости вооружения. К тому времени он был почти достроен, поэтому было принято решение передать его в состав КФ.
Учитывая тот факт, что строительство боевых кораблей является наиболее длительным и затратным процессом по сравнению с производством В и ВТ для других видов ВС, а также “разбросанность” российского ВМФ по пяти почти или полностью изолированным друг от друга морским и океанским театрам военных действий (ТВД), что крайне затрудняет маневр силами между ними даже в мирное время, в ближайшие 10 — 15 лет надводный флот неизбежно, а подводный — с высокой степенью вероятности станут флотами прибрежного действия. Изменить эту ситуацию уже не представляется возможным.
Таким образом, применительно к военно-технической политике в области строительства сил общего назначения можно констатировать существенное (в разы или даже на порядки) снижение объемов закупок по сравнению даже с периодом 90-х годов, срыв всех государственных программ перевооружения и крайнюю неоднозначность содержания самих этих программ. Темп перевооружения и качественные характеристики закупаемых образцов В и ВТ таковы, что при сохранении существующих тенденций силы общего назначения РФ в течение ближайших 10 — 15 лет достигнут размеров ВС средней европейской страны, что не позволит обеспечить обороноспособность РФ, особенно в условиях параллельной деградации СЯС. Угрозу для России начнут представлять уже не только Китай и США, но и Турция и Япония, а в перспективе — и европейские страны НАТО, а также ряд стран Ближнего и Среднего Востока (в первую очередь — Пакистан, Саудовская Аравия, Иран).
В связи с этим следует сказать о проблемах отечественного ВПК. Резкое падение оборонного заказа в постсоветский период привело к утрате множества важнейших технологий и наиболее квалифицированных кадров. Из-за этого задачу создания принципиально новых образцов В и ВТ становится сложно решить даже в том случае, если на ее решение выделяются достаточные средства. Заметно падает качество и той техники, которая находится в производстве в настоящее время, количество рекламаций на нее ежегодно растет. Кроме того, многие предприятия ВПК успели переориентироваться на внешний рынок — в первую очередь, те из них, которые имели хороший советский технологический задел в сфере производства типов В и ВТ, пользующихся высоким спросом на мировом рынке. Это помогло данным предприятиям выжить в условиях отсутствия внутреннего заказа, однако нанесло ущерб ВПК со стратегической точки зрения. Будучи “привязаны” к советским по своему происхождению образцам, производство которых хорошо отработано, предприятия не заинтересованы в создании принципиально новых образцов. Более того, успешная внешнеэкономическая деятельность повышает внутренние лоббистские возможности соответствующих предприятий и организаций, что в отсутствие у руководства страны внятной концепции военного строительства позволяет предприятиям навязывать ему производство морально устаревших образцов не только на экспорт, но и для ВС РФ.
Дополнительно усложняют ситуацию в сфере производства вооружений высокий уровень коррупции и бесконтрольное повышение цен на продукцию предприятиями-изготовителями по всей технологической цепочке. Эти факторы являются причиной того, что на все большие деньги закупается все меньше В и ВТ.
Весьма неоднозначно можно оценить процесс создания холдингов из предприятий ВПК, производящих В и ВТ одного класса. Теоретически эта мера направлена на повышение конкурентоспособности продукции и на предотвращение распыления сил и средств при создании новых образцов техники. Однако на практике ликвидация внутренней конкуренции естественным образом ведет не к повышению, а к понижению конкурентоспособности. Можно напомнить, что со времен Сталина руководство СССР искусственно стимулировало конкуренцию в сфере ВПК именно для повышения качества продукции. Несмотря на это, нередко имела место ситуация, когда ВПК навязывал ВС не то, что им нужно, а то, что он может создать. Сегодня в условиях искусственной ликвидации внутренней конкуренции диктат ВПК по отношению к ВС может стать абсолютным, что еще больше законсервирует наше техническое отставание.
Структура Вооруженных сил
Структура Вооруженных сил
После распада СССР у России не осталось “тыловых” военных округов или округов, расположенных на второстепенных стратегических направлениях. Наиболее сильным и сбалансированным является Московский военный округ, хотя он граничит только с Украиной и Белоруссией. Ленинградский военный округ (ЛВО) обладает самой слабой из всех шести округов группировкой сухопутных войск, но довольно значительной группировкой ВВС и ПВО. На ЛВО приходится граница с нейтральной Финляндией, очень короткая граница со слабой в военном отношении Норвегией и граница со странами Балтии, имеющими чисто символические ВС. Северокавказский округ, как и ЛВО, не имеет в своем составе ни одной танковой дивизии, он граничит только со странами СНГ и предназначен, очевидно, для решения в первую очередь внутренних задач. Приволжско-Уральский округ граничит только с Казахстаном, находясь достаточно далеко от основных потенциальных ТВД (театров военых действий). Он практически не имеет ВВС, но включает достаточно сильную сухопутную группировку. Очевидно, она может рассматриваться в качестве резерва для остальных округов. Все эти четыре округа, по-видимому, по своему потенциалу в краткосрочной перспективе отвечают обстановке на соответствующих ТВД. Потеря этого потенциала будет зависеть не столько от изменения обстановки, сколько от общей деградации ВС.
Сибирский военный округ формально обладает довольно значительной группировкой войск, которая, однако, должна прикрывать огромную территорию, очень протяженную границу, при этом ориентируясь на два совершенно разных стратегических направления — центральноазиатское и забайкальское. Исходя из этого, группировку СибВО следует признать недостаточной. Штаб округа расположен в Чите, то есть фактически выдвинут на передовую забайкальского направления (такое размещение штаба оправдано в том случае, если планируются наступательные действия против Китая), при этом почти не прикрыт войсками и средствами ПВО ни с земли, ни с воздуха. В случае агрессии со стороны Китая штаб будет уничтожен в очень короткий срок (предположительно в течение часа). А в случае действий сил округа на центральноазиатском направлении руководство ими из Читы будет чрезвычайно затруднено.
Группировка, входящая в состав Дальневосточного военного округа (ДВО), формально также достаточно сильна, хотя имеет всего одну танковую дивизию. При этом, однако, она в разы уступает противостоящей ей группировке Шэньянского округа НОАК. Штаб ДВО расположен в центре Хабаровска и находится примерно в 1 — 2 минутах лёта тактической авиации от границы с КНР. После сдачи Китаю острова Тарабарова и половины Большого Уссурийского острова на Амуре штаб округа оказывается в пределах досягаемости полевой артиллерии Китая, поэтому в случае агрессии с китайской стороны будет гарантированно уничтожен в течение нескольких минут.
Таким образом, можно констатировать, что группировка сил, входящая в состав СибВО и ДВО, не отвечает обстановке на ТВД, особенно учитывая крайне низкую транспортную связность Восточной Сибири и Дальнего Востока с остальной территорией страны, что чрезвычайно затрудняет возможность усиления группировки за счет сил из состава других округов.
Особую проблему представляют регионы, не имеющие наземного сообщения с остальной Россией, — Калининградская область, Сахалин, Курильские острова, Камчатка и Чукотка (последние, хотя формально и являются частью евразийского материка и основной территории РФ, в транспортном отношении доступны только по морю и воздуху). На Камчатке и в Калининградской области созданы объединенные группировки, подчиненные ВМФ. Для всех этих территорий существует потенциальная угроза высадки морских десантов с кораблей ВМС США и Японии (для дальневосточных регионов) и наземного вторжения сил НАТО (для Калининградской области), при том, что усиление группировок в условиях военного времени будет практически невозможно. Во всех случаях сил ВС РФ на данных территориях недостаточно для парирования данных угроз.
Что касается флотов, то сокращение корабельного состава привело к тому, что все они могут выполнять задачи почти исключительно в прибрежной зоне. Борьбу с ВМС США, на что изначально был ориентирован ВМФ СССР, они вести не способны (лишь подводные силы пока еще могут создать американскому флоту определенные проблемы). Единственным морским ТВД, где российский флот обладает полным господством, является Каспийское море. Каспийская флотилия — единственное стратегическое объединение ВС РФ, которое за постсоветский период стало сильнее, чем в советское время. Она значительно превосходит по своему боевому потенциалу ВМС остальных прикаспийских государств, вместе взятых, причем сохранение данной ситуации гарантировано, поскольку единственный выход из Каспийского моря (через Волгу) полностью контролируется РФ.
Анонсированное в 2006 году тогдашним начальником Генерального штаба ВС РФ Ю. Балуевским создание территориальных командований “Запад”, “Юг” и “Восток”, подразумевающее разделение административных и оперативных функций и создание межвидовых группировок на потенциальных ТВД, могло бы стать самым прогрессивным организационным решением в области военного строительства за весь постсоветский период. От системы округов к системе командований в настоящее время перешли не только подавляющее большинство стран “дальнего зарубежья”, но и Белоруссия, Украина и Казахстан. К сожалению, судя по имеющимся сведениям, командования если и будут созданы вообще, то не вместо округов, а вместе с округами, что фактически полностью обесценивает всю идею. Вместо сокращения управленческих структур произойдет их дальнейшее раздувание, вместо оптимизации и разделения управленческих функций — их усложнение и запутывание. Более того, поскольку округа уже есть, а командований еще нет, руководство округов, обладая серьезным административным ресурсом, очень сильно влияет на формирование командований, отправляя туда не лучших, а худших офицеров. В результате прогрессивная идея оборачивается профанацией и обращается в собственную противоположность.
Кроме того, как показали прошедшие в прошлом году в Сибири и на Урале учения, войска из-за отсутствия средств связи и управления и нехватки навыков у офицерского состава вообще не готовы к действиям смешанными группировками, каковые подразумеваются в случае перехода к командованиям. Поэтому вполне вероятно, что после отставки Ю. Балуевского с поста начальника Генерального штаба идея создания командований будет похоронена.
Боевая подготовка и комплектованиеБоевая подготовка и комплектование
Судить о масштабах и характере боевой подготовки в ВС РФ чрезвычайно сложно. Официальная статистика количества проведенных учений не обнародуется, в заявлениях официальных лиц лишь подчеркивается, что оно постоянно растет. Как было показано выше, подобные заявления могут быть весьма далеки от истины. Кроме того, весьма трудно установить, возросла ли реальная боеспособность войск, и если да, то в какой степени. Наконец, принципиальным является вопрос, насколько характер боевой подготовки адекватен тем реальным задачам, которые стоят перед ВС. Как несложно понять, если войска отлично подготовлены к выполнению задачи, которую им никогда не придется выполнять, но не готовились к выполнению другой задачи, которая встанет перед ними в силу развития геополитической обстановки, их фактическую боеготовность можно считать нулевой.
Точные данные об уровне боевой подготовки имеются лишь применительно к ВВС. Речь идет о времени налета, приходящемся на одного летчика. Минимально необходимым для поддержания основных навыков пилотирования и боевого применения считается уровень налета в 60 — 70 часов в год, оптимальным — 120 часов и более. В 90-е годы он составлял в ВВС РФ, в зависимости от рода авиации, 10 — 50 часов (максимальный уровень достигался в военно-транспортной авиации, которая широко использовалась для выполнения задач коммерческого характера). В 2007 году средний уровень налета в ВВС достиг всего лишь 42 часов в год на одного летчика. В апреле 2006 года в интервью газете “Красная звезда” генерал-полковник Юрий Соловьев, командующий войсками Командования Специального Назначения (бывший Московский округ ПВО), сказал следующее: “К сожалению, обеспечение ГСМ с конца 90-х осталось на прежнем уровне — ежегодно получаем всего лишь четверть от самой минимальной потребности”. Таким образом, уровень налета в расчете на одного летчика растет крайне медленно, качественных изменений по сравнению с 90-ми годами в этом плане не произошло.
Условия прохождения службы рядовым и младшим командным составом и принцип комплектования ВС личным составом являются теми факторами, через которые в наибольшей степени происходит “пересечение” армейской и гражданской жизни. Нетерпимая внутренняя обстановка в ВС, сложившаяся еще в советский период, привела к доминированию в общественном сознании идеи “профессиональной армии”, то есть комплектования ВС путем найма, а не призыва. При этом практически не велось обсуждения содержательной стороны данной идеи, мирового опыта в этой сфере. Усилиями либеральных политиков и СМИ в общественном сознании сформировалось мнение, что призывной принцип комплектования ВС характерен для архаичных, тоталитарных государств, а наемный — для высокоразвитых демократических. В значительной степени лозунг “переход к профессиональной армии” стал синонимом понятия “военная реформа” вообще.
На деле, как показывает мировой опыт, принцип комплектования ВС определяется задачами, стоящими перед ВС, а не уровнем экономического и политического развития страны. Поэтому большую часть стран с наемными ВС составляют слаборазвитые страны “третьего мира” (например, Бангладеш, Бурунди, Гамбия, Зимбабве, Камерун, Непал, Папуа — Новая Гвинея, Руанда, Уганда, Эфиопия и т. п.), а в число стран с призывными ВС входят, например, Германия, все страны Скандинавии, Швейцария, Израиль, Республика Корея, Сингапур, Тайвань. Смысл призывной армии в том, чтобы страна постоянно имела значительный контингент подготовленных резервистов, обеспечивающий быстрое и значительное увеличение численности личного состава в случае совершения против страны масштабной внешней агрессии. Одна только потенциальная угроза такой агрессии со стороны Китая не позволяет России отказываться от призывной армии.
Кроме того, важнейшим и неустранимым недостатком наемного принципа комплектования ВС является изменение мотивации военнослужащих. Главным мотивом для них при поступлении на воинскую службу становится не защита Родины, а денежный заработок и получение льгот. Соответственно, у военнослужащих нет мотива для участия в боевых действиях, подразумевающих высокую вероятность гибели или увечья. В условиях реальной войны устойчивость наемной армии быстро стремится к нулю. Это, например, показал опыт достаточно мощных ВС Кувейта, которые не оказали никакого сопротивления агрессии со стороны Ирака в августе 1990 года. Интересно, что сразу после освобождения в феврале 1991 года Кувейт перешел на призывной принцип комплектования ВС.
Наконец, если рядовой состав в призывной армии ощущает себя частью общества, то наемная армия неизбежно приобретает замкнутый, кастовый характер. Поэтому наемную армию несравненно проще использовать для подавления выступлений против режима внутри страны, чем призывную (по этой причине наемные армии очень часто встречаются в развивающихся странах с авторитарными режимами). После окончания “холодной войны” именно по этой причине воинский призыв был сохранен в Германии, имеющей опыт тоталитарного нацистского правления. Шведский парламент (риксдаг) несколько лет назад с формулировкой “армия должна быть частью народа” отклонил предложение о переходе к комплектованию ВС путем найма.
Применительно к развитым странам с конкурентной экономикой, к каковым, при всех оговорках, относится Россия, контингентом для комплектования ВС по найму становятся молодые люди, которые не смогли найти себе применения в гражданской жизни, то есть люди с низким уровнем образования, выходцы из низкостатусных слоев населения, как правило, не способные освоить сколько-нибудь сложную современную технику. Популярный в либеральной среде лозунг “пусть служат те, кто хочет” является изначально ложным. Те, кто хочет, то есть целенаправленно связывает свою жизнь со службой в ВС, поскольку служба привлекательна для них по личным соображениям, уже и так служат, им никто и никогда, в том числе в советское время, не мешал этого делать (в Советской армии контрактники назывались сверхсрочниками). Естественно, что к категории служащих добровольно заведомо относится офицерский состав. Однако количества людей, сознательно связывающих свою жизнь со службой в ВС на продолжительное время, не может быть достаточно для формирования ВС, необходимых для РФ по ее размерам и геополитическим условиям. Тем более за счет этих людей не может быть сформирован достаточный резерв на случай отражения крупномасштабной агрессии.
Очень хорошей иллюстрацией неспособности наемной армии вести длительные боевые действия с высоким уровнем напряжения является нынешняя кампания США в Ираке. С точки зрения технической, бытовой и финансовой обеспеченности, уровня боевой подготовки американские ВС на сегодняшний день близки к идеалу. За более чем тридцатилетний период строительства наемной армии военно-политическому руководству в значительной степени удалось преодолеть упомянутую выше люмпенизацию ВС, неизбежно происходящую в развитых странах при переходе на наемный принцип комплектования. ВС США в быстром темпе с низкими собственными потерями выиграли обе “классические” войны у ВС Ирака (в 1991 и в 2003 годах). В обоих случаях командованию удалось добиться высокого уровня мотивации у личного состава — в первую войну благодаря лозунгу освобождения Кувейта от иракской оккупации, во вторую — призыву к освобождению самого Ирака от тирании Хусейна. Однако после перехода второй войны из классической формы в противопартизанскую в полной мере проявились неустранимые недостатки наемной армии. Личный состав утратил моральную мотивацию (поскольку народ Ирака отнюдь не изъявляет благодарности освободителям от тирании), что в условиях напряженных боевых действий, сопровождающихся высокими потерями, привело к резкому падению числа желающих служить в СВ и морской пехоте, то есть тех компонентах ВС, которые несут в Ираке наибольшие потери. В итоге произошло падение качества призывного контингента и фактическое возвращение к ситуации 70-х годов: руководство ВС вынуждено поступаться качественными критериями, применяемыми к потенциальному военнослужащему, служить берут любого, кто изъявит такое желание. При этом добровольцу даже с самыми низкими интеллектуальными данными при поступлении на службу в ВС и морскую пехоту выплачивается единовременное пособие, достигающее 20 тыс. долларов. Тем не менее все большую часть военнослужащих сегодня составляют иностранцы, целью которых является получение американского гражданства, и представители криминальных группировок, которые приобретенный в Ираке опыт городских боев переносят затем на улицы городов в самих США.
Российскую армию при переходе на наемный принцип комплектования в полной мере коснулись все указанные его недостатки. В июне 2007 года статс-секретарь — замминистра обороны генерал армии Николай Панков заявил следующее: “Практика показывает, что комплектование воинских частей военнослужащими-контрактниками не привело к снижению преступности. Среди срочников преступность заметно снизилась, а среди контрактников столь же заметно возросла. Контрактники составляют 28% дезертиров (хотя пришли служить добровольно!)”.
Главный военный прокурор Сергей Фридинский на заседании Совета Федерации сообщил, что за 2006 год число контрактников в ВС выросло на 11,3%, в том числе в частях постоянной готовности — на 21,7%. Число совершенных ими преступлений выросло с 1,5 тыс. в 2005 году до 4 тыс. в 2006 году.
Главнокомандующий сухопутными войсками генерал армии Алексей Маслов в интервью “Красной звезде” в сентябре 2007 года сказал: “Ожидаемой высокой боеспособности соединений и воинских частей постоянной готовности, укомплектованных военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, к настоящему времени пока не достигнуто. По уровню своей подготовки они ненамного отличаются от соединений и воинских частей, укомплектованных военнослужащими по призыву”.
Исследования Социологического центра ВС РФ, проведенные в конце 2006 года, показывают, что “основную социальную базу службы по контракту в современных условиях составляют представители малообеспеченных слоев населения, имеющих невысокий уровень образования”. Более того, “наблюдается возрастающая тенденция к нежеланию добровольцев проходить военную службу в отдаленных местностях — в Забайкалье, на Крайнем Севере, Камчатке, в ряде районов Сибири и др.”. Последнее прямо противоречит самой сути контрактной службы. Опрос среди сержантов и старшин показал: среди тех из них, кто служит по призыву, выше уровень образования и, что весьма примечательно, выше готовность жертвовать жизнью во имя защиты Родины. Мотивом для заключения контракта (при опросе можно было указывать несколько мотивов) 55% сержантов назвали “возможность обеспечить себя материально”, но лишь 18% сказали, что “это мой гражданский долг”, и всего 12% в качестве мотива назвали “желание посвятить себя защите Отечества”. Таким образом, можно без всякого преувеличения сказать, что в России создается не профессиональная, а именно наемная армия, которая в случае внешней агрессии против России не станет защищать страну.
В качестве формально положительных моментов можно отметить сохранение в РФ призыва в ВС с сокращением срока службы по призыву до одного года и декларирование необходимости профессионализации корпуса младших командиров (сержантов и старшин). При этом существующая сегодня система боевой подготовки такова, что даже за два года службы военнослужащий далеко не всегда успевает приобрести необходимые навыки по своей воинской специальности. При сохранении этой системы переход к одногодичному сроку службы приведет к утрате изначального смысла призыва — формирования большого подготовленного резерва. Еще более усугубит данную ситуацию начавшая реализовываться идея приобретения военнослужащими за период службы гражданских специальностей, что является откровенным абсурдом и профанацией воинской службы. Для того чтобы военнослужащий в течение года сумел приобрести воинскую специальность, он должен заниматься только ее освоением и быть освобожден от всех побочных (в том числе хозяйственных) работ.
Тем более он не может отвлекаться на освоение гражданской профессии (если только она не совпадает с его воинской специальностью). Если же нынешняя система сохранится, то призывной контингент станет своеобразной “трудовой армией”, из которой происходит отбор лиц, по разным причинам не нашедших своего места в гражданской жизни, в качестве будущих контрактников.
Фактическое отсутствие в отечественных ВС профессионального сержантско-старшинского корпуса (он был ликвидирован в ходе военной реформы
Н. С. Хрущева) является основной, если не единственной, причиной широкого распространения в войсках неуставных взаимоотношений (“дедовщины”). Соответственно, восстановление полноценного института младших командиров, имеющих достаточные навыки и полномочия для успешного обучения и воспитания рядового состава, является важнейшей предпосылкой ликвидации неуставных взаимоотношений и повышения уровня боевой подготовки личного состава. Однако в данном случае чрезвычайно важны критерии, по которым будет формироваться корпус младших командиров. Сержантом (старшиной) может быть только военнослужащий, отслуживший рядовым по призыву, отлично освоивший свою воинскую специальность, желающий служить дальше (причем не только ради улучшения своего материального положения) и имеющий способности обучать и воспитывать рядовой состав. Как показывают приведенные выше данные опроса, сегодня лишь незначительная часть сержантов-контрактников отвечает данным требованиям. Кроме того, денежное довольствие профессиональных младших командиров должно быть существенно выше, чем в настоящее время.
Российско-грузинская война в августе 2008 года подтвердила наличие у ВС РФ всех вышеописанных недостатков. Подтвердилось, что наша пехота (мотострелковые войска) практически небоеспособна, вместо нее в бой приходится посылать ВДВ и спецназ, то есть “забивать гвозди микроскопами”. Подтвердилась катастрофическая ситуация с системами связи, разведки (включая БПЛА), радиоэлектронной борьбы (РЭБ), приборами ночного видения и т. д. Отсюда, в частности, потеря четырех самолетов, включая бомбардировщик средней дальности Ту-22М3. Вообще, мы не умеем ни прорывать чужую ПВО, даже такую слабую, как у Грузии, ни осуществлять собственную; микроскопические ВВС Грузии, не имеющие ни одного истребителя, до последнего дня войны осуществляли налеты (пусть и эпизодические) на позиции и колонны российских войск.
Война была выиграна лишь потому, что большой советской армии РФ противостояла маленькая советская армия Грузии. Попытки грузинского руководства привнести в свои ВС некоторые западные элементы оказались безуспешными, поскольку сильно запоздали, к тому же грузинская армия была оснащена почти исключительно советской техникой, которую просто невозможно “впихнуть” в современные концепции ведения войны. В итоге гораздо большая численность ВС РФ и более высокие боевые качества российских военнослужащих по сравнению с грузинскими сыграли решающую роль в обеспечении победы российской стороны. Ни малейших поводов для самообольщения эта победа не дает.
Меры по радикальному реформированию ВС, обозначенные президентом Медведевым и предложенные министром обороны Сердюковым осенью 2008 года (отчасти под влиянием событий в Южной Осетии и Грузии), оставляют неоднозначное впечатление. Безусловно, в них есть рациональное зерно. И в сокращении числа генералов и старших офицеров при одновременном увеличении численности лейтенантов, и в сокращении военных вузов, и в изменении системы управления и структуры ВС. Тем не менее меры, предложенные министром, порождают множество вопросов, ответов на которые со стороны авторов предлагаемой реформы пока нет.
Собственно, достаточно одного вопроса, наиболее принципиального, из которого все остальные вытекают как его частности. Какую армию мы собираемся строить и для чего? Определились ли мы с будущими угрозами и вероятными противниками, поняли, исходя из этого, какие нужны ВС, с какой численностью, территориальной и видовой структурой, вооружением и техникой, принципом комплектования? Или у нас никто не задавался этим вопросом, а продолжается лихорадочное латание дыр в стремительно расползающейся ткани нынешней, Советской армии, построенной для обороны уже исчезнувшей страны, ориентированной на ведение прошлых войн, которые нам никогда не придется вести?
Соответственно, по каким критериям будет сокращаться офицерский состав? По четко выработанным и прозрачным (хотя бы для самого офицерского состава)? Или по принципам отрицательного отбора (кто меньше прогибается, того и уволят)? Или — просто хаотически реализуя “план по сокращению”? Не станет ли это повторением хрущевских сокращений, нанесших по ВС сокрушительный удар, последствия которого мы расхлебываем до сих пор?
Аналогичный вопрос касается и реформы военных вузов. Будут они перестраиваться под принципиально новые программы образования, рассчитанные на подготовку российских офицеров к войнам будущего? Или и здесь во главе угла будет “план по сокращению”? Или же главная цель процесса — освобождение огромных площадей в центре Москвы, Питера и других крупных городов, что открывает безбрежные коммерческие перспективы?
Наконец, в чем суть новой системы управления “округ — оперативное командование — бригада”? Почему отменены, как было сказано выше, гораздо более логичные стратегические командования, которые предлагал бывший начальник Генштаба Ю. Балуевский? Что такое “оперативные командования”, по какому принципу они будут строиться — территориальному, целевому, смешанному? Как они вообще совместятся с округами в их нынешнем виде (а нигде не сказано, что округа не останутся нынешними структурами, увешанными административными функциями, а превратятся в аналоги стратегических командований), не окажется ли это подчинением “зеленого квадратному”?
И чем так провинились дивизии; почему, например, в США соединения этого типа до сих пор составляют основу наземных компонентов ВС (сухопутных войск и морской пехоты)? Возможно, в европейской части России, особенно на Кавказе, бригады оптимальнее дивизий, здесь важна мобильность. Но, скажем, на Дальнем Востоке мощь заведомо будет важнее мобильности, бригадами там воевать не получится, там по-прежнему нужнее дивизии. У нас действительно не понимают серьезности китайской угрозы? Или все должно быть приведено к единообразию и территориальная специфика различных театров военных действий не будет учитываться? Как возможна такая унификация в гигантской стране, угрозы для которой с разных направлений носят совершенно различный характер?
В целом процесс деградации ВС РФ, которые по своей сути так и остались ВС СССР, опасно приблизился к точке невозврата. Для изменения сложившейся ситуации необходимо создание новой концепции военного строительства, основанной на оценке реальных внешних угроз для РФ. На ее основе должны быть сформированы новые подходы к формированию системы управления и структуры ВС, военно-технической политики, принципов прохождения службы личным составом, организации боевой подготовки. К сожалению, политическая ситуация в стране пока не внушает надежды, что подобная концепция будет создана и претворена в жизнь.
Добавлю о итогах 2008- начало 2009 - большая часть планов(85-90%) о закупке вооружения была пересмотрена или невыполнена из-за экономического кризиса.
По материалам Храмчихина Александра Анатольевича — заведующего отделом Института политического и военного анализа; автора многочисленных публикаций на темы геополитики и военного строительства.
Тенденции военного строительства в Российской Федерации
В соответствии с установками нынешнего кремлевского агитпропа 90-е годы были годами “позора и провала” во всем, в том числе и в области военного строительства. При Путине же Россия “встала с колен”, в частности произошло “возрождение былой мощи Вооруженных сил”. Анализ реальной ситуации показывает, что она прямо противоположна. Если 90-е годы, разумеется, никак нельзя назвать эпохой расцвета ВС, то в “нулевые” ситуация почти по всем направлениям лишь ухудшается.
Злополучные СЯССтратегические ядерные силы
Стратегические ядерные силы (СЯС), позволяющие уничтожить любую страну в течение получаса, сегодня и на сколько-нибудь обозримую перспективу являются единственным фактором, позволяющим считать Россию великой державой. Только благодаря им стране удается сохранять суверенитет и территориальную целостность. Исходя из этого, то, что произошло с СЯС в период после 2000 года, можно считать самым большим провалом политики нового президента, перечеркивающей все предполагаемые достижения.
После краха СССР России достались вся морская составляющая советских СЯС и часть наземной и воздушной составляющих. При этом можно сразу исключить из рассмотрения межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) РС-10 и РС-16, атомные ракетные подлодки (ракетные подводные крейсера стратегического назначения — РПК СН) проектов 667А, Б и БД, стратегические бомбардировщики Ту-95К и К22, значительное число которых Россия получила в конце 1991 года. Они уже тогда не отвечали современным требованиям, в основном выработали свой ресурс, поэтому самое позднее в 2001 году этих вооружений не было бы в составе Вооруженных сил независимо от названия страны, ее политического устройства и финансового состояния. Рассматривать следует только те ракеты, подводные лодки и самолеты, которые реально обеспечивали ядерное сдерживание и продолжают это делать по сей день. Из таковых на начало 1992 года РФ имела:
— в Ракетных войсках стратегического назначения (РВСН): 170 МБР РС-18 (по 6 боевых частей /БЧ/ на каждой), 204 МБР РС-20 (по 10 БЧ), 46 МБР РТ-23, в том числе 36 — железнодорожного базирования (по 10 БЧ), 207 мобильных МБР РС-12М “Тополь” (по 1 БЧ), всего 627 МБР с 3727 БЧ;
— в Военно-морском флоте (ВМФ): 14 РПК СН пр. 667БДР (по 16 баллистических ракет подводных лодок /БРПЛ/ Р-29Р по 3 БЧ на каждой), 6 РПК СН пр. 941 “Тайфун” (по 20 БРПЛ Р-39 по 10 БЧ), 7 РПК СН пр. 667БДРМ (по
16 БРПЛ Р-29РМ по 4 БЧ), всего 27 РПК СН с 456 БРПЛ, 2368 БЧ;
— в Военно-воздушных силах (ВВС): 22 бомбардировщика Ту-95МС16 (по 16 крылатых ракет на каждом, то есть всего 352 КР).
Итого — 1083 МБР и БРПЛ с 6095 БЧ, 22 самолета с 352 КР. Всего 6347 зарядов (БЧ и КР).
В последний день 1999 года первый президент РФ передал своему преемнику такой состав СЯС:
— в РВСН: 150 РС-18, 180 РС-20, 46 РТ-23, 360 мобильных “Тополей” и 20 “Тополей-М” РС-12М2 шахтного базирования, всего 756 МБР с 3540 БЧ;
— в ВМФ: 11 РПК СН пр. 667БДР, 2 “Тайфуна” (еще 1 был переделан для испытаний БРПЛ “Булава”, боевых ракет он не нес), 7 РПК СН пр. 667БДРМ, всего 20 + 1 РПК СН с 328 БРПЛ, 1376 БЧ;
— в ВВС: 15 Ту-160 (по 12 ракет на каждом), 31 Ту-95МС6 (по 6 ракет) и 35 Ту-95МС16, всего 81 бомбардировщик с 926 КР.
Итого — 1084 МБР и БРПЛ с 4916 БЧ, 81 самолет с 926 КР. Всего 5842 заряда.
Таким образом, за 90-е годы СЯС увеличились на 60 носителей и уменьшились на 505 зарядов. Увеличение числа носителей произошло за счет изготовления 72 мобильных и 20 шахтных “Тополей” и 7 бомбардировщиков Ту-160 (6 в начале 90-х, 1 в конце), а также возвращения из Белоруссии 81 мобильного “Тополя”, из Казахстана — 40 Ту-95МС, с Украины — 8 Ту160 и 3 Ту-95МС. Сегодня почему-то представляется, что возврат части экс-советских СЯС из соседних стран в Россию был делом само собой разумеющимся, хотя в тех условиях гораздо реальнее было потерять их полностью. Кроме того, в 1996 году в Северодвинске была заложена головная лодка пр. 955, которая должна была нести 12 новых БРПЛ Р-30 “Булава”. Уменьшение числа зарядов произошло потому, что все списанные из состава СЯС 44 МБР и 128 БРПЛ (на 7 РПК СН) были многозарядными (всего на этих ракетах было 1352 заряда),
а принятые 173 “Тополя” — моноблочными.
К началу 2008 года Россия имела следующий состав СЯС:
— в РВСН: 100 РС-18, 75 РС-20, 207 мобильных “Тополей” (в том числе
6 “Тополей-М”), 48 шахтных “Тополей-М”, всего 430 МБР с 1605 БЧ;
— в ВМФ: по 6 РПК СН пр. 667БДР и БДРМ (и тот же экспериментальный “Тайфун” под “Булаву”), всего 12 + 1 РПК СН с 192 БРПЛ, 672 БЧ;
— в ВВС — 15 Ту-160, по 32 Ту-95МС6 и МС16, всего 79 бомбардировщиков с 884 КР.
Итого — 622 МБР и БРПЛ с 2277 БЧ, 79 самолетов с 884 КР. Всего
3161 заряд.
Таким образом, за период с 2000 по 2008 год СЯС уменьшились на 462 носителя и 2681 заряд. Произведено всего 34 ракеты, то есть почти в 3 раза меньше, чем за 90-е годы, и 1 Ту-160, то есть в 7 раз меньше, чем в 90-е годы. Списано 496 МБР и БРПЛ с 2673 БЧ, 2 Ту-95МС, потерян в катастрофе 1 Ту-160.
На самом деле ситуация даже еще хуже, поскольку количество БРПЛ здесь указано, исходя из числа их носителей (РПК СН). В реальности ракет — 173 с 611 зарядами. То есть общее количество зарядов у нас составляет всего 3150 единиц.
Другими словами, если в 90-е годы унаследованный от СССР стратегический потенциал в целом удалось удержать на прежнем уровне, то с 2000 года происходит его сокращение, принимающее обвальный, катастрофический характер и сулящее ухудшение ситуации в будущем.
В случае с РВСН руководство России оказалось заложником решений, принятых еще в СССР. Имеется в виду решение о развитии мобильных ракетных комплексов РС-12 “Тополь”. Оно мотивировалось тем, что повышение точности американских МБР снижает боевую устойчивость отечественных МБР шахтного базирования. Выход был найден в создании комплексов, обладающих высокой мобильностью, поэтому способных в угрожаемый период уйти из-под удара.
Однако сегодня, когда США располагают спутниками оптической, инфракрасной и радиолокационной разведки (КН-11, “Лакросс” и др.), передающими информацию в реальном масштабе времени, устойчивость “Тополей” стала, по сути, нулевой. Изначальное место базирования “Тополей” известно США с точностью до сантиметра. Движение “Тополя” будет полностью контролироваться противником с момента выхода машины из ангара. Предполагать, что стотонная 22-метровая машина, коей является “Тополь”, обладающая высокой заметностью в оптическом, радиолокационном и инфракрасном диапазонах, может стремительно раствориться в российских просторах, достаточно наивно. Взрыв ядерного заряда на определенной высоте способен вывести из строя сразу всю дивизию “Тополей”, вышедших из ангаров. Применительно к МБР шахтного базирования это невозможно, на уничтожение каждой ракеты в шахте требуется отдельный ядерный заряд, причем необходимо добиться прямого попадания в шахту или очень близкого к ней взрыва. Кроме того, в ближайшей перспективе США достигнут возможности поражать боевые машины комплекса “Тополь” обычным высокоточным оружием (ВТО) с малозаметных самолетов, а возможно, и с боевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА), которые в условиях продолжающейся деградации системы противовоздушной обороны смогут беспрепятственно проникать в воздушное пространство РФ. Поразить ракету в шахте с помощью обычного боеприпаса крайне сложно из-за прочности конструкции шахты. Наконец, машина комплекса “Тополь” может быть выведена из строя выстрелом из РПГ (ручного противотанкового гранатомета) или тяжелой снайперской винтовки диверсанта. Проникновение в Россию диверсионных групп через ее протяженные открытые границы со странами СНГ на сегодняшний день не представляет никакой сложности. Применительно к шахтным МБР такой сценарий нереализуем из-за мощности конструкции шахты, ее подземного расположения и усиленной охраны данных объектов.
Действительно высокой боевой устойчивостью обладал мобильный железнодорожный комплекс РТ-23, ракета которого имела не 1 БЧ, как у “Тополя”, а 10 БЧ. При этом в походном положении комплекс имел внешний вид обычного вагона-рефрижератора, поэтому обнаружить его средствами разведки было невозможно. Симптоматично, что руководство США, совершенно спокойно относясь к наличию в РВСН комплексов “Тополь”, настойчиво требовало от руководства РФ ликвидировать РТ-23. В 90-е годы это требование США выполнено не было, все комплексы РТ-23 остались в составе РВСН. С приходом к власти В. Путина они были в течение трех лет выведены из боевого состава и ликвидированы.
Что касается многозарядных МБР шахтного базирования РС-18 и РС-20, несмотря на многократное продление срока их службы, они будут в ближайшие годы в ускоренном темпе выводиться из эксплуатации. Дополнительной проблемой является то, что эти ракеты в советское время производились в Днепропетровске; сейчас Украина отказывается осуществлять их техническое обслуживание. Замена их на шахтный вариант “Тополя” не оказывается адекватной, поскольку, во-первых, ведется крайне низкими темпами, во-вторых, “Тополь”, как уже было сказано, несет всего 1 БЧ. Возможность создания многозарядного варианта “Тополя”, известного под названием РС-24, представляется в высшей степени сомнительной. Если у МБР РС-20 забрасываемый вес составлял 8,8 т, а у РС-18 — 4,3 т, то у “Тополя” он достигает 1 т, у “Тополя-М” — 1,2 т. Это означает, что многозарядный вариант может иметь лишь небольшое количество маломощных БЧ, при этом не останется возможности разместить на МБР средства преодоления ПРО. “Тополь” изначально создавался как однозарядная ракета, попытка изменить данную концепцию приведет лишь к ухудшению его тактико-технической характеристики (ТТХ).
Впрочем, и у моноблочного “Тополя” с преодолением ПРО возникают большие проблемы. Эта МБР создавалась с целью борьбы с мифической американской СОИ. Траектория “Тополя” была сделана настильной ради того, чтобы МБР как можно меньше находилась за пределами атмосферы, где она была бы особо уязвима для американских космических лазеров. Именно за настильность траектории и пришлось заплатить забрасываемым весом. Но космических лазеров у США как не было, так и нет. И не предвидится в обозримом будущем. Зато у них уже есть вполне эффективные зенитные (управляемые) ракеты (ЗУР) “Стандарт” морского базирования (на крейсерах типа “Тайкондерога” и эсминцах типа “Орли Берк”), способные сбивать как искусственные спутники Земли (ИСЗ), так и, очевидно, БЧ МБР. Вследствие своей настильности “Тополь” стал для них идеальной целью.
При сохранении существующих тенденций (крайне низкий темп строительства новых ракет при ускоряющемся выводе старых) в течение ближайших 10 лет РВСН могут сократиться до 100 — 200 однозарядных МБР. Каким образом можно переломить данные тенденции, пока совершенно непонятно. Создатель “Тополя” (Московский институт теплотехники, МИТ) и его производитель (Воткинский завод) являются сегодня монополистами в сфере строительства МБР. Для разработки, испытаний и запуска в производство тяжелых многозарядных МБР нового поколения понадобятся многие годы и десятки миллиардов долларов, а возможно, формирование новых КБ и создание новых предприятий. Судя по всему, никакого движения в данном направлении нет.
При всей драматичности ситуации в РВСН, положение с морской составляющей СЯС значительно хуже. В 90-е годы после серии неудачных испытаний было принято решение (по-видимому, ошибочное) отказаться от создания БРПЛ Р-39М для перевооружения РПК СН пр. 941. Вместо нее было решено разрабатывать БРПЛ Р-30 “Булава”, под которую предполагалось строить новые РПК СН пр. 955. Первая лодка этого типа (“Юрий Долгорукий”) была заложена в 1996 году. В 2004 и 2006 годах было начато строительство второй и третьей лодок этого типа (“Александр Невский” и “Владимир Мономах”). Создателем “Булавы” стал творец “Тополя” — МИТ. Предполагалось, что “Булава” будет максимально унифицирована с “Тополем”.
Надо отметить, что даже в США, традиционно стремящихся к максимальной унификации вооружения и военной техники (В и ВТ), МБР и БРПЛ всегда создавались разными корпорациями и никогда не унифицировались. Это объясняется тем, что условия боевого применения МБР и БРПЛ принципиально различны. БРПЛ стартует из-под воды, ее стартовая платформа (подводная лодка) при этом перемещается в пространстве со всеми возможными степенями свободы. МБР не проходит в момент старта через воду, ее место старта точно определено и неподвижно. Таким образом, перед создателями БРПЛ и МБР стоят очень разные задачи. МИТ всегда специализировался на создании МБР, а созданием БРПЛ занималось Миасское КБ им. Макеева. МИТ никакого опыта создания БРПЛ не имел, “Тополь” изначально создавался как ракета наземного базирования. Не приходится удивляться, что на сегодняшний день все испытания “Булавы” оказались в той или иной степени неудачными. Исключение составляло лишь испытание весового макета, однако в этом случае испытывалась не ракета, а пусковая установка. В связи с этим особенно удивителен факт закладки сразу трех РПК СН под ракету, которой нет. Непонятно, можно ли каким-то образом переоборудовать эти лодки в том случае, если создать “Булаву” не удастся (например, подобно американским атомным подводным лодкам с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) типа “Огайо”, сделать их носителями крылатых ракет), или десятки миллиардов рублей, уже вложенных в строительство лодок, будут просто выброшены на ветер.
Из имеющихся в строю РПК СН лодки пр. 667БДР с ракетами Р-29Р выводятся из состава ВМФ в связи с исчерпанием ресурса как лодок, так и БРПЛ. С 1999 года в Красноярске было возобновлено производство БРПЛ Р-29РМ для РПК СН пр. 667БДРМ, которые сегодня и составляют основу морской компоненты СЯС. Однако и здесь начинает действовать такой ограничитель, как ресурс самих лодок, которые строились в 1985 — 1991 годах. Соответственно, все они, по-видимому, будут списаны до 2020 года. Таким образом, само существование морской составляющей СЯС определяется судьбой “Булавы”. Создание нового ракетного комплекса и лодки под него потребует многих лет и десятков миллиардов долларов.
В итоге к середине следующего десятилетия в составе российских СЯС может остаться не более 300 МБР и БРПЛ и не более 600 БЧ на них, что поставит под серьезное сомнение выполнение ими функции ядерного сдерживания. У США появится возможность с помощью обезоруживающего неядерного удара (с применением высокоточного оружия) уничтожить почти все российские СЯС, а единичные уцелевшие ракеты будут добиты с помощью ПРО. Стратегические силы Китая к этому времени сравняются с российскими или даже обойдут их по размерам. Учитывая абсолютное превосходство Народно-освободительной армии Китая (НОАК) над Вооруженными силами РФ в силах общего назначения и крайне низкую чувствительность китайцев к собственным потерям, возникнет ситуация, когда Пекин, как и Вашингтон, сможет разговаривать с Москвой с позиции силы. Говорить о суверенитете РФ в этом случае будет бессмысленно, вряд ли удастся сохранить территориальную целостность России.
Авиационная компонента СЯС в последние восемь лет была наиболее стабильной по своему составу. Однако Ту-95МС устарели морально и физически, их постепенный вывод из состава ВВС уже начался. Количество Ту-160 слишком мало, чтобы компенсировать сокращение других компонентов СЯС. Кроме того, стратегические бомбардировщики могут использоваться для решения боевых задач в неядерном снаряжении в ходе обычных войн, что повышает их боевую ценность для ВС в целом, но снижает значение как составляющей СЯС.
В целом тенденции в развитии СЯС таковы, что видится неизбежной не просто утрата относительного паритета с США, но и потеря способности выполнять функцию ядерного сдерживания в отношении не только США, но и Китая. Для перелома ситуации необходимо принятие соответствующих решений и вложение очень значительных средств. При этом непонятно, способен ли сегодня российский ВПК выполнить задачу создания новых стратегических систем даже в том случае, если такая задача будет поставлена и на ее решение будут выделены достаточные средства.
Силы общего назначения
Ситуация с Силами общего назначения сегодня менее катастрофична, чем ситуация с СЯС, лишь потому, что их боеспособность не настолько критически важна для сохранения суверенитета и территориальной целостности РФ, как боеспособность СЯС. Тем не менее без наличия полноценных сил общего назначения обороноспособность РФ обеспечить невозможно (особенно учитывая тот факт, что боевое применение СЯС означает вероятную гибель человеческой цивилизации, поэтому решение об этом может быть принято только перед лицом неизбежной гибели самой РФ). Между тем здесь налицо те же тенденции, что имеют место и в СЯС.
Танки
Сравнение с 90-ми годами с точки зрения закупок новых образцов вооружений и военной техники, как и в случае с СЯС, будет не в пользу нынешнего периода. Например, за 1992 — 1999 годы сухопутные войска получили 120 танков Т-90 (4 батальона) и до 30 Т-80У (1 батальон). За 2000 — 2007 годы поступление танков не превышает 90 Т-90 (3 батальона). Всего в сухопутных войсках насчитывается примерно 200 танковых батальонов, кроме того, значительное количество танков находится на базах хранения. Возникает сомнение в том, насколько вообще целесообразно обновление танкового парка такими темпами.
Вызывает массу вопросов действующая государственная программа вооружений на период 2006 — 2015 годов. Непонятно, чем обоснованы количество и типы закупаемых В и ВТ, предусмотренных ею, а также выполнимость этой программы, если учесть, что все предыдущие программы были сорваны. Например, неясно, удастся ли закупить запланированные этой программой 1400 танков Т-90 (для выполнения программы по данному классу вооружений темп закупок необходимо увеличить в шесть раз по сравнению с нынешним), почему они закупаются именно в таком количестве (по ДОВСЕ только к западу от Урала Россия имеет право на 6350 танков), насколько целесообразна закупка именно этих танков, которые, как уже было сказано, нельзя считать по-настоящему современными.
ВВС РФГораздо хуже ситуация в ВВС (речь идет о фронтовой авиации; о поставках стратегических бомбардировщиков Ту-160 было сказано в разделе, посвященном СЯС). В 1992 — 1999 годах они получили до 100 машин (Ту-22М3, Су-24М,
Су-39, Су-27, Су-30, Су-35, МиГ-29С, МиГ-31Б). За 2000 — 2007 годы для ВВС было закуплено всего 2 новых самолета Су-34, причем об их принятии на вооружение было сообщено в конце 2006 года, однако в строевую часть они поступили лишь в середине 2007 года, что свидетельствует о наличии серьезных технических проблем у этой машины. Всего в ВВС числится до 1700 боевых самолетов, что также вызывает серьезные вопросы по поводу темпов обновления авиационной техники. Кроме того, было модернизировано около 60 Су-24, Су-27 и Су-25.
В связи с этим следует отметить, что в отечественных СМИ количество закупленных образцов новой техники и модернизированных образцов старой техники суммируется и подается как количество новой техники, что абсолютно неправомерно и является прямой подтасовкой фактов. Подобная методика равносильна тому, как если бы в демографической статистике к количеству рожденных детей прибавлялось количество взрослых, успешно вылеченных от различных болезней, причем сумма подавалась бы как увеличение численности населения. Как нетрудно понять, модернизация, являясь, безусловно, полезным процессом, не увеличивает количества вооружений (В) и военной техники (ВТ) в составе ВС, не обеспечивает долговременного продления ресурса старой техники и не придает ей принципиально новых боевых возможностей.
Впрочем, “новизна” новой техники также в высшей степени сомнительна. Так, и Т-90, и Су-34 были созданы еще в советский период. Более того, как уже было сказано, закупки Т-90 производились в начале 90-х, причем в количествах больших, чем сейчас. Таким образом, вопрос о целесообразности возобновления закупок техники, которая, не являясь принципиально новой, при этом производится в крайне незначительных количествах, становится еще более острым.
Аналогичные вопросы возникают по поводу запланированного этой программой приобретения 58 истребителей-бомбардировщиков Су-34. Неясно, насколько техническое состояние этого самолета позволяет принять его на вооружение, способен ли ВПК выполнить данную программу, насколько целесообразно закупать именно этот самолет и именно в таком количестве. Предполагается, что он должен заменить фронтовой бомбардировщик Су-24, который имелся в составе ВВС РФ в количестве около 500 единиц. Бывший министр обороны С. Иванов неоднократно заявлял, что 1 Су-34 способен заменить 10 Су-24. Между тем сравнение ТТХ этих самолетов показывает, что в реальности 1 Су-34 может заменить в ходе боевого вылета 1,5 — 2 Су-24. При этом совершенно очевидно, что цикл наземного обслуживания Су-34 не уменьшился в 10 раз по сравнению с таковым у Су-24, работоспособность экипажа Су-34 также не может повыситься в 10 раз по сравнению с аналогичным показателем экипажа Су-24. Соответственно, эскадрилья самолетов Су-34
не может сократиться в 10 раз по сравнению с эскадрильей Су-24 (то есть до 1 — 2 самолетов). Для адекватной замены 500 Су-24 требуется 200 — 300 Су-34, а не 58. Однако, видимо, не будет и 58, поскольку в 2007 году вместо шести запланированных машин не произведено ни одной; похоже, аналогичная ситуация сложится и в 2008 году.
Приобретение какой-либо другой авиационной техники государственной программой вооружений не предусмотрено (за исключением Як-130, который является учебным, а не боевым самолетом). Важнейшим вопросом остается состояние программы создания истребителя 5-го поколения. Это единственная в РФ программа создания действительно нового образца В и ВТ (по крайней мере, из тех, что не являются секретными). В США тяжелый истребитель 5-го поколения F-22 с 2004 года поступает на вооружение. Каково состояние российской программы, понять чрезвычайно сложно. 18 января 2007 года бывший главком ВВС Михайлов заявил, что “в настоящее время начат этап реального проектирования двигателя 5-го поколения”. В Америке “реальное проектирование” двигателя F-119PW-100 началось в 1987 году. Таким образом, отставание российской программы создания истребителя 5-го поколения от аналогичной программы США составляет не менее 20 лет. В данном случае это, безусловно, не отменяет целесообразности работы над программой, поскольку отказ от нее означал бы прекращение существования ВВС и авиапрома РФ и зависимость страны от закупок авиатехники за рубежом, что, разумеется, совершенно неприемлемо. Тем не менее подобное отставание носит критический характер и требует, по-видимому, принятия радикальных решений.
Чрезвычайно странной представляется ситуация с принятием на вооружение нового ударного вертолета для замены Ми-24. Еще в декабре 1987 года были подведены итоги соответствующего конкурса, на котором Ка-50 одержал победу над Ми-28. В 1995 году указом президента РФ Ка-50 был принят на вооружение и выпущен серией в 5 единиц. 2 вертолета этого типа в 2001 году успешно участвовали в боевых действиях в Чечне. Тем не менее в 2004 году было официально объявлено, что на вооружение поступит Ми-28 в количестве 50 единиц. Остается неясным, почему принято такое решение и чем определяется количество закупаемых машин (по ДОВСЕ только к западу от Урала РФ может иметь 855 ударных вертолетов).
Крайне неоднозначной остается ситуация с оснащением ВС РФ беспилотными летательными аппаратами (БПЛА). В настоящее время Россия по этому классу вооружений отстает не только от всех западных стран, но и от ряда развивающихся, включая, например, Иран. На сегодняшний день развитие БПЛА является одним из важнейших направлений военно-технической политики во всех основных армиях мира. Относительно дешевые и простые в обслуживании БПЛА позволяют обеспечивать войска разведывательной информацией в реальном масштабе времени, снижают потери в пилотируемых самолетах и вертолетах и летном составе. США уже имеют опыт успешного применения не только разведывательных, но и боевых БПЛА. При этом в отечественной программе вооружений до 2015 года о беспилотных аппаратах не говорится вообще, что вызвало крайне негативную реакцию всех без исключения независимых военных экспертов. Официальные представители Минобороны заявили, что БПЛА проходят по статье “средства разведки”. На авиасалоне МАКС-2007 был представлен макет боевого БПЛА “Скат”, обладающего, судя по представленным сведениям, высокими ТТХ и малой радиолокационной заметностью. Если приведенная об этой машине информация соответствует действительности, это означает безусловный прорыв в развитии отечественной беспилотной авиации. К сожалению, официальные заявления соответствуют действительности далеко не всегда (что было показано выше на нескольких примерах).
ПВО
Что касается наземной ПВО, без которой, в частности, невозможно функционирование СЯС (без прикрытия средствами ПВО боевая устойчивость даже шахтных МБР близка к нулю), то за 1992 — 1999 годы зенитно-ракетные войска (ЗРВ) получили около 30 дивизионов (то есть не менее 5 полков) зенитно-ракетных систем (ЗРС) С-300ПМ. После 2000 года первая техника в ЗРВ поступила лишь в середине 2007 года. Ею стал полк ЗРС С-400, поставленный на боевое дежурство в Московской области (он включает 1 или 2 дивизиона).
Что касается зенитно-ракетного вооружения, то программа вооружений предусматривает принятие на вооружение 18 дивизионов ЗРС С-400 (будем предполагать, что хотя бы эти планы реализуются, что отнюдь не очевидно). Это, в зависимости от конфигурации, может составить от 3 до 9 полков (именно полк, а не дивизион является полноценной боевой единицей этой ЗРС). Таким количеством невозможно не только прикрыть основные административные и промышленные центры, но даже обеспечить функционирование СЯС. Заявления официальных лиц о том, что ТТХ С-400 в 3 или более раз выше, чем у С-300, поэтому ее требуется в 3 раза меньше, вызывают большое удивление. Во-первых, даже сейчас в ВВС и ПВО РФ имеется не менее 80 дивизионов ЗРС С-300, причем все без исключения специалисты признают, что этого недостаточно для осуществления надежной ПВО страны. Во-вторых, никакое повышение ТТХ не подразумевает количественного сокращения ниже определенного предела хотя бы потому, что одной зенитной ракетой невозможно сбить более одной цели (в реальном бою эффективность ПВО всегда будет ниже 1, то есть на одну уничтоженную цель будет приходиться более одной израсходованной ЗУР). Соответственно, если количество целей превысит количество готовых к пуску ракет, ЗРС не сможет выполнить задачу по отражению налета, какими бы высокими ТТХ она ни обладала. Более того, эффективность ЗРС С-300 при стрельбе по аэродинамическим целям составляет примерно 0,7 при том, что, как уже было сказано, этот показатель не может превышать 1. Таким образом, эффективность С-400 не может быть не только в 3, но даже в 1,5 раза выше, чем эффективность С-300.
"Великий и непобедимый" ВМФ РФ
Аналогичная ситуация складывается в ВМФ. В 1992 — 1999 годах ВМФ РФ получил от промышленности около 50 боевых кораблей и катеров, заложенных еще при СССР, включая 14 атомных подлодок и ракетный крейсер пр. 1144 (“Петр Великий”). Кроме того, в эти годы были построены (от закладки до передачи флоту) 1 подводная атомная лодка (ПЛА) пр. 971, 2 ПЛ пр. 877, несколько катеров пр. 10410. Было начато строительство 6 ПЛА (2 пр. 949А и 4 пр. 971), около 10 катеров пр. 10410. В 1992 — 1994 годах 24 истребителями Су-33 был укомплектован единственный в России корабельный истребительный авиаполк, размещенный на единственном авианосце “Адмирал Кузнецов” (официально этот корабль классифицируется как авианесущий крейсер).
В 90-е были заложены (кроме РПК СН пр. 955, о которых говорилось в разделе о СЯС) головные корабли новых проектов: ПЛА пр. 885 “Северодвинск”, ПЛ пр. 677 “Санкт-Петербург”, сторожевой корабль пр. 1244 “Новик”.
С 2000 года поступление новых кораблей на флот резко снизилось. Были достроены еще 3 единицы, заложенные при СССР: 1 ПЛА пр. 971 (“Гепард”),
1 ракетный катер пр. 12411 и 1 тральщик. При этом была потеряна ПЛА пр. 949А “Курск”, введенная в строй в 1995 году.
Из кораблей, заложенных в 90-е, были достроены 6 катеров пр. 10410 и ПЛ “Санкт-Петербург”, в последние 2 года заложены еще 2 ПЛ этого типа. ПЛ “Санкт-Петербург” в настоящее время проходит испытания, которые затягиваются из-за серьезных технических проблем.
ПЛА “Северодвинск” остается на верфи на протяжении уже 15 лет. Судя по высказываниям ряда представителей ВМФ, даже если эта лодка и будет достроена, она останется в единственном экземпляре. В свете этого факта особенно удивительна описанная выше закладка 3 РПК СН пр. 955. Строительство ракетных лодок требует одновременного строительства как минимум такого же (оптимально — удвоенного) количества многоцелевых ПЛА для обеспечения действий РПК СН. В условиях абсолютного превосходства ВМС США над ВМФ РФ в надводных кораблях отсутствие еще и многоцелевых ПЛА делает развертывание РПК СН в море в боевых условиях невозможным.
Весьма странная ситуация сложилась со сторожевым кораблем “Новик”. Он был заложен в июле 1997 года в Калининграде под новые системы вооружений и должен был стать самым мощным в мире кораблем класса “фрегат”. Однако вскоре строительство “Новика” было прекращено (в лучшем случае он будет достроен как учебный корабль почти без вооружения), а в Санкт-Петербурге в декабре 2001 года начал строиться сторожевой корабль пр. 20380 “Стерегущий”. Имея лишь чуть меньшие размеры, чем “Новик”, он гораздо слабее его по своему боевому потенциалу (в первую очередь речь идет о слабости ПВО “Стерегущего”). “Стерегущий” был введен в строй лишь в феврале 2008 года, что совершенно ненормально для такого небольшого корабля (строительство заняло более 6 лет), заложены еще 3 единицы данного типа (при этом следующий корабль поступит в состав ВМФ не ранее 2011 года). Отказ от “Новика” официальные лица объясняли тем, что промышленность не смогла освоить перспективные системы вооружений, предназначавшиеся для этого корабля. К сожалению, при этом не было приведено никаких комментариев по поводу того, не лучше ли было бы вложить средства в “доводку” “Новика”, а не в строительство схожих с ним по размеру кораблей с пониженными ТТХ.
Единственным кораблем, целиком построенным в период после 2000 года, стал малый артиллерийский корабль пр. 21630 “Астрахань”, заложены еще 2 аналогичных корабля. Все они предназначены для использования на Каспийском море. Кроме того, Каспийская флотилия получила сторожевой корабль пр. 1166 “Татарстан”. Изначально он строился для Индии, но она отказалась от него из-за слабости вооружения. К тому времени он был почти достроен, поэтому было принято решение передать его в состав КФ.
Учитывая тот факт, что строительство боевых кораблей является наиболее длительным и затратным процессом по сравнению с производством В и ВТ для других видов ВС, а также “разбросанность” российского ВМФ по пяти почти или полностью изолированным друг от друга морским и океанским театрам военных действий (ТВД), что крайне затрудняет маневр силами между ними даже в мирное время, в ближайшие 10 — 15 лет надводный флот неизбежно, а подводный — с высокой степенью вероятности станут флотами прибрежного действия. Изменить эту ситуацию уже не представляется возможным.
Таким образом, применительно к военно-технической политике в области строительства сил общего назначения можно констатировать существенное (в разы или даже на порядки) снижение объемов закупок по сравнению даже с периодом 90-х годов, срыв всех государственных программ перевооружения и крайнюю неоднозначность содержания самих этих программ. Темп перевооружения и качественные характеристики закупаемых образцов В и ВТ таковы, что при сохранении существующих тенденций силы общего назначения РФ в течение ближайших 10 — 15 лет достигнут размеров ВС средней европейской страны, что не позволит обеспечить обороноспособность РФ, особенно в условиях параллельной деградации СЯС. Угрозу для России начнут представлять уже не только Китай и США, но и Турция и Япония, а в перспективе — и европейские страны НАТО, а также ряд стран Ближнего и Среднего Востока (в первую очередь — Пакистан, Саудовская Аравия, Иран).
В связи с этим следует сказать о проблемах отечественного ВПК. Резкое падение оборонного заказа в постсоветский период привело к утрате множества важнейших технологий и наиболее квалифицированных кадров. Из-за этого задачу создания принципиально новых образцов В и ВТ становится сложно решить даже в том случае, если на ее решение выделяются достаточные средства. Заметно падает качество и той техники, которая находится в производстве в настоящее время, количество рекламаций на нее ежегодно растет. Кроме того, многие предприятия ВПК успели переориентироваться на внешний рынок — в первую очередь, те из них, которые имели хороший советский технологический задел в сфере производства типов В и ВТ, пользующихся высоким спросом на мировом рынке. Это помогло данным предприятиям выжить в условиях отсутствия внутреннего заказа, однако нанесло ущерб ВПК со стратегической точки зрения. Будучи “привязаны” к советским по своему происхождению образцам, производство которых хорошо отработано, предприятия не заинтересованы в создании принципиально новых образцов. Более того, успешная внешнеэкономическая деятельность повышает внутренние лоббистские возможности соответствующих предприятий и организаций, что в отсутствие у руководства страны внятной концепции военного строительства позволяет предприятиям навязывать ему производство морально устаревших образцов не только на экспорт, но и для ВС РФ.
Дополнительно усложняют ситуацию в сфере производства вооружений высокий уровень коррупции и бесконтрольное повышение цен на продукцию предприятиями-изготовителями по всей технологической цепочке. Эти факторы являются причиной того, что на все большие деньги закупается все меньше В и ВТ.
Весьма неоднозначно можно оценить процесс создания холдингов из предприятий ВПК, производящих В и ВТ одного класса. Теоретически эта мера направлена на повышение конкурентоспособности продукции и на предотвращение распыления сил и средств при создании новых образцов техники. Однако на практике ликвидация внутренней конкуренции естественным образом ведет не к повышению, а к понижению конкурентоспособности. Можно напомнить, что со времен Сталина руководство СССР искусственно стимулировало конкуренцию в сфере ВПК именно для повышения качества продукции. Несмотря на это, нередко имела место ситуация, когда ВПК навязывал ВС не то, что им нужно, а то, что он может создать. Сегодня в условиях искусственной ликвидации внутренней конкуренции диктат ВПК по отношению к ВС может стать абсолютным, что еще больше законсервирует наше техническое отставание.
Структура Вооруженных сил
Структура Вооруженных сил
После распада СССР у России не осталось “тыловых” военных округов или округов, расположенных на второстепенных стратегических направлениях. Наиболее сильным и сбалансированным является Московский военный округ, хотя он граничит только с Украиной и Белоруссией. Ленинградский военный округ (ЛВО) обладает самой слабой из всех шести округов группировкой сухопутных войск, но довольно значительной группировкой ВВС и ПВО. На ЛВО приходится граница с нейтральной Финляндией, очень короткая граница со слабой в военном отношении Норвегией и граница со странами Балтии, имеющими чисто символические ВС. Северокавказский округ, как и ЛВО, не имеет в своем составе ни одной танковой дивизии, он граничит только со странами СНГ и предназначен, очевидно, для решения в первую очередь внутренних задач. Приволжско-Уральский округ граничит только с Казахстаном, находясь достаточно далеко от основных потенциальных ТВД (театров военых действий). Он практически не имеет ВВС, но включает достаточно сильную сухопутную группировку. Очевидно, она может рассматриваться в качестве резерва для остальных округов. Все эти четыре округа, по-видимому, по своему потенциалу в краткосрочной перспективе отвечают обстановке на соответствующих ТВД. Потеря этого потенциала будет зависеть не столько от изменения обстановки, сколько от общей деградации ВС.
Сибирский военный округ формально обладает довольно значительной группировкой войск, которая, однако, должна прикрывать огромную территорию, очень протяженную границу, при этом ориентируясь на два совершенно разных стратегических направления — центральноазиатское и забайкальское. Исходя из этого, группировку СибВО следует признать недостаточной. Штаб округа расположен в Чите, то есть фактически выдвинут на передовую забайкальского направления (такое размещение штаба оправдано в том случае, если планируются наступательные действия против Китая), при этом почти не прикрыт войсками и средствами ПВО ни с земли, ни с воздуха. В случае агрессии со стороны Китая штаб будет уничтожен в очень короткий срок (предположительно в течение часа). А в случае действий сил округа на центральноазиатском направлении руководство ими из Читы будет чрезвычайно затруднено.
Группировка, входящая в состав Дальневосточного военного округа (ДВО), формально также достаточно сильна, хотя имеет всего одну танковую дивизию. При этом, однако, она в разы уступает противостоящей ей группировке Шэньянского округа НОАК. Штаб ДВО расположен в центре Хабаровска и находится примерно в 1 — 2 минутах лёта тактической авиации от границы с КНР. После сдачи Китаю острова Тарабарова и половины Большого Уссурийского острова на Амуре штаб округа оказывается в пределах досягаемости полевой артиллерии Китая, поэтому в случае агрессии с китайской стороны будет гарантированно уничтожен в течение нескольких минут.
Таким образом, можно констатировать, что группировка сил, входящая в состав СибВО и ДВО, не отвечает обстановке на ТВД, особенно учитывая крайне низкую транспортную связность Восточной Сибири и Дальнего Востока с остальной территорией страны, что чрезвычайно затрудняет возможность усиления группировки за счет сил из состава других округов.
Особую проблему представляют регионы, не имеющие наземного сообщения с остальной Россией, — Калининградская область, Сахалин, Курильские острова, Камчатка и Чукотка (последние, хотя формально и являются частью евразийского материка и основной территории РФ, в транспортном отношении доступны только по морю и воздуху). На Камчатке и в Калининградской области созданы объединенные группировки, подчиненные ВМФ. Для всех этих территорий существует потенциальная угроза высадки морских десантов с кораблей ВМС США и Японии (для дальневосточных регионов) и наземного вторжения сил НАТО (для Калининградской области), при том, что усиление группировок в условиях военного времени будет практически невозможно. Во всех случаях сил ВС РФ на данных территориях недостаточно для парирования данных угроз.
Что касается флотов, то сокращение корабельного состава привело к тому, что все они могут выполнять задачи почти исключительно в прибрежной зоне. Борьбу с ВМС США, на что изначально был ориентирован ВМФ СССР, они вести не способны (лишь подводные силы пока еще могут создать американскому флоту определенные проблемы). Единственным морским ТВД, где российский флот обладает полным господством, является Каспийское море. Каспийская флотилия — единственное стратегическое объединение ВС РФ, которое за постсоветский период стало сильнее, чем в советское время. Она значительно превосходит по своему боевому потенциалу ВМС остальных прикаспийских государств, вместе взятых, причем сохранение данной ситуации гарантировано, поскольку единственный выход из Каспийского моря (через Волгу) полностью контролируется РФ.
Анонсированное в 2006 году тогдашним начальником Генерального штаба ВС РФ Ю. Балуевским создание территориальных командований “Запад”, “Юг” и “Восток”, подразумевающее разделение административных и оперативных функций и создание межвидовых группировок на потенциальных ТВД, могло бы стать самым прогрессивным организационным решением в области военного строительства за весь постсоветский период. От системы округов к системе командований в настоящее время перешли не только подавляющее большинство стран “дальнего зарубежья”, но и Белоруссия, Украина и Казахстан. К сожалению, судя по имеющимся сведениям, командования если и будут созданы вообще, то не вместо округов, а вместе с округами, что фактически полностью обесценивает всю идею. Вместо сокращения управленческих структур произойдет их дальнейшее раздувание, вместо оптимизации и разделения управленческих функций — их усложнение и запутывание. Более того, поскольку округа уже есть, а командований еще нет, руководство округов, обладая серьезным административным ресурсом, очень сильно влияет на формирование командований, отправляя туда не лучших, а худших офицеров. В результате прогрессивная идея оборачивается профанацией и обращается в собственную противоположность.
Кроме того, как показали прошедшие в прошлом году в Сибири и на Урале учения, войска из-за отсутствия средств связи и управления и нехватки навыков у офицерского состава вообще не готовы к действиям смешанными группировками, каковые подразумеваются в случае перехода к командованиям. Поэтому вполне вероятно, что после отставки Ю. Балуевского с поста начальника Генерального штаба идея создания командований будет похоронена.
Боевая подготовка и комплектованиеБоевая подготовка и комплектование
Судить о масштабах и характере боевой подготовки в ВС РФ чрезвычайно сложно. Официальная статистика количества проведенных учений не обнародуется, в заявлениях официальных лиц лишь подчеркивается, что оно постоянно растет. Как было показано выше, подобные заявления могут быть весьма далеки от истины. Кроме того, весьма трудно установить, возросла ли реальная боеспособность войск, и если да, то в какой степени. Наконец, принципиальным является вопрос, насколько характер боевой подготовки адекватен тем реальным задачам, которые стоят перед ВС. Как несложно понять, если войска отлично подготовлены к выполнению задачи, которую им никогда не придется выполнять, но не готовились к выполнению другой задачи, которая встанет перед ними в силу развития геополитической обстановки, их фактическую боеготовность можно считать нулевой.
Точные данные об уровне боевой подготовки имеются лишь применительно к ВВС. Речь идет о времени налета, приходящемся на одного летчика. Минимально необходимым для поддержания основных навыков пилотирования и боевого применения считается уровень налета в 60 — 70 часов в год, оптимальным — 120 часов и более. В 90-е годы он составлял в ВВС РФ, в зависимости от рода авиации, 10 — 50 часов (максимальный уровень достигался в военно-транспортной авиации, которая широко использовалась для выполнения задач коммерческого характера). В 2007 году средний уровень налета в ВВС достиг всего лишь 42 часов в год на одного летчика. В апреле 2006 года в интервью газете “Красная звезда” генерал-полковник Юрий Соловьев, командующий войсками Командования Специального Назначения (бывший Московский округ ПВО), сказал следующее: “К сожалению, обеспечение ГСМ с конца 90-х осталось на прежнем уровне — ежегодно получаем всего лишь четверть от самой минимальной потребности”. Таким образом, уровень налета в расчете на одного летчика растет крайне медленно, качественных изменений по сравнению с 90-ми годами в этом плане не произошло.
Условия прохождения службы рядовым и младшим командным составом и принцип комплектования ВС личным составом являются теми факторами, через которые в наибольшей степени происходит “пересечение” армейской и гражданской жизни. Нетерпимая внутренняя обстановка в ВС, сложившаяся еще в советский период, привела к доминированию в общественном сознании идеи “профессиональной армии”, то есть комплектования ВС путем найма, а не призыва. При этом практически не велось обсуждения содержательной стороны данной идеи, мирового опыта в этой сфере. Усилиями либеральных политиков и СМИ в общественном сознании сформировалось мнение, что призывной принцип комплектования ВС характерен для архаичных, тоталитарных государств, а наемный — для высокоразвитых демократических. В значительной степени лозунг “переход к профессиональной армии” стал синонимом понятия “военная реформа” вообще.
На деле, как показывает мировой опыт, принцип комплектования ВС определяется задачами, стоящими перед ВС, а не уровнем экономического и политического развития страны. Поэтому большую часть стран с наемными ВС составляют слаборазвитые страны “третьего мира” (например, Бангладеш, Бурунди, Гамбия, Зимбабве, Камерун, Непал, Папуа — Новая Гвинея, Руанда, Уганда, Эфиопия и т. п.), а в число стран с призывными ВС входят, например, Германия, все страны Скандинавии, Швейцария, Израиль, Республика Корея, Сингапур, Тайвань. Смысл призывной армии в том, чтобы страна постоянно имела значительный контингент подготовленных резервистов, обеспечивающий быстрое и значительное увеличение численности личного состава в случае совершения против страны масштабной внешней агрессии. Одна только потенциальная угроза такой агрессии со стороны Китая не позволяет России отказываться от призывной армии.
Кроме того, важнейшим и неустранимым недостатком наемного принципа комплектования ВС является изменение мотивации военнослужащих. Главным мотивом для них при поступлении на воинскую службу становится не защита Родины, а денежный заработок и получение льгот. Соответственно, у военнослужащих нет мотива для участия в боевых действиях, подразумевающих высокую вероятность гибели или увечья. В условиях реальной войны устойчивость наемной армии быстро стремится к нулю. Это, например, показал опыт достаточно мощных ВС Кувейта, которые не оказали никакого сопротивления агрессии со стороны Ирака в августе 1990 года. Интересно, что сразу после освобождения в феврале 1991 года Кувейт перешел на призывной принцип комплектования ВС.
Наконец, если рядовой состав в призывной армии ощущает себя частью общества, то наемная армия неизбежно приобретает замкнутый, кастовый характер. Поэтому наемную армию несравненно проще использовать для подавления выступлений против режима внутри страны, чем призывную (по этой причине наемные армии очень часто встречаются в развивающихся странах с авторитарными режимами). После окончания “холодной войны” именно по этой причине воинский призыв был сохранен в Германии, имеющей опыт тоталитарного нацистского правления. Шведский парламент (риксдаг) несколько лет назад с формулировкой “армия должна быть частью народа” отклонил предложение о переходе к комплектованию ВС путем найма.
Применительно к развитым странам с конкурентной экономикой, к каковым, при всех оговорках, относится Россия, контингентом для комплектования ВС по найму становятся молодые люди, которые не смогли найти себе применения в гражданской жизни, то есть люди с низким уровнем образования, выходцы из низкостатусных слоев населения, как правило, не способные освоить сколько-нибудь сложную современную технику. Популярный в либеральной среде лозунг “пусть служат те, кто хочет” является изначально ложным. Те, кто хочет, то есть целенаправленно связывает свою жизнь со службой в ВС, поскольку служба привлекательна для них по личным соображениям, уже и так служат, им никто и никогда, в том числе в советское время, не мешал этого делать (в Советской армии контрактники назывались сверхсрочниками). Естественно, что к категории служащих добровольно заведомо относится офицерский состав. Однако количества людей, сознательно связывающих свою жизнь со службой в ВС на продолжительное время, не может быть достаточно для формирования ВС, необходимых для РФ по ее размерам и геополитическим условиям. Тем более за счет этих людей не может быть сформирован достаточный резерв на случай отражения крупномасштабной агрессии.
Очень хорошей иллюстрацией неспособности наемной армии вести длительные боевые действия с высоким уровнем напряжения является нынешняя кампания США в Ираке. С точки зрения технической, бытовой и финансовой обеспеченности, уровня боевой подготовки американские ВС на сегодняшний день близки к идеалу. За более чем тридцатилетний период строительства наемной армии военно-политическому руководству в значительной степени удалось преодолеть упомянутую выше люмпенизацию ВС, неизбежно происходящую в развитых странах при переходе на наемный принцип комплектования. ВС США в быстром темпе с низкими собственными потерями выиграли обе “классические” войны у ВС Ирака (в 1991 и в 2003 годах). В обоих случаях командованию удалось добиться высокого уровня мотивации у личного состава — в первую войну благодаря лозунгу освобождения Кувейта от иракской оккупации, во вторую — призыву к освобождению самого Ирака от тирании Хусейна. Однако после перехода второй войны из классической формы в противопартизанскую в полной мере проявились неустранимые недостатки наемной армии. Личный состав утратил моральную мотивацию (поскольку народ Ирака отнюдь не изъявляет благодарности освободителям от тирании), что в условиях напряженных боевых действий, сопровождающихся высокими потерями, привело к резкому падению числа желающих служить в СВ и морской пехоте, то есть тех компонентах ВС, которые несут в Ираке наибольшие потери. В итоге произошло падение качества призывного контингента и фактическое возвращение к ситуации 70-х годов: руководство ВС вынуждено поступаться качественными критериями, применяемыми к потенциальному военнослужащему, служить берут любого, кто изъявит такое желание. При этом добровольцу даже с самыми низкими интеллектуальными данными при поступлении на службу в ВС и морскую пехоту выплачивается единовременное пособие, достигающее 20 тыс. долларов. Тем не менее все большую часть военнослужащих сегодня составляют иностранцы, целью которых является получение американского гражданства, и представители криминальных группировок, которые приобретенный в Ираке опыт городских боев переносят затем на улицы городов в самих США.
Российскую армию при переходе на наемный принцип комплектования в полной мере коснулись все указанные его недостатки. В июне 2007 года статс-секретарь — замминистра обороны генерал армии Николай Панков заявил следующее: “Практика показывает, что комплектование воинских частей военнослужащими-контрактниками не привело к снижению преступности. Среди срочников преступность заметно снизилась, а среди контрактников столь же заметно возросла. Контрактники составляют 28% дезертиров (хотя пришли служить добровольно!)”.
Главный военный прокурор Сергей Фридинский на заседании Совета Федерации сообщил, что за 2006 год число контрактников в ВС выросло на 11,3%, в том числе в частях постоянной готовности — на 21,7%. Число совершенных ими преступлений выросло с 1,5 тыс. в 2005 году до 4 тыс. в 2006 году.
Главнокомандующий сухопутными войсками генерал армии Алексей Маслов в интервью “Красной звезде” в сентябре 2007 года сказал: “Ожидаемой высокой боеспособности соединений и воинских частей постоянной готовности, укомплектованных военнослужащими, проходящими военную службу по контракту, к настоящему времени пока не достигнуто. По уровню своей подготовки они ненамного отличаются от соединений и воинских частей, укомплектованных военнослужащими по призыву”.
Исследования Социологического центра ВС РФ, проведенные в конце 2006 года, показывают, что “основную социальную базу службы по контракту в современных условиях составляют представители малообеспеченных слоев населения, имеющих невысокий уровень образования”. Более того, “наблюдается возрастающая тенденция к нежеланию добровольцев проходить военную службу в отдаленных местностях — в Забайкалье, на Крайнем Севере, Камчатке, в ряде районов Сибири и др.”. Последнее прямо противоречит самой сути контрактной службы. Опрос среди сержантов и старшин показал: среди тех из них, кто служит по призыву, выше уровень образования и, что весьма примечательно, выше готовность жертвовать жизнью во имя защиты Родины. Мотивом для заключения контракта (при опросе можно было указывать несколько мотивов) 55% сержантов назвали “возможность обеспечить себя материально”, но лишь 18% сказали, что “это мой гражданский долг”, и всего 12% в качестве мотива назвали “желание посвятить себя защите Отечества”. Таким образом, можно без всякого преувеличения сказать, что в России создается не профессиональная, а именно наемная армия, которая в случае внешней агрессии против России не станет защищать страну.
В качестве формально положительных моментов можно отметить сохранение в РФ призыва в ВС с сокращением срока службы по призыву до одного года и декларирование необходимости профессионализации корпуса младших командиров (сержантов и старшин). При этом существующая сегодня система боевой подготовки такова, что даже за два года службы военнослужащий далеко не всегда успевает приобрести необходимые навыки по своей воинской специальности. При сохранении этой системы переход к одногодичному сроку службы приведет к утрате изначального смысла призыва — формирования большого подготовленного резерва. Еще более усугубит данную ситуацию начавшая реализовываться идея приобретения военнослужащими за период службы гражданских специальностей, что является откровенным абсурдом и профанацией воинской службы. Для того чтобы военнослужащий в течение года сумел приобрести воинскую специальность, он должен заниматься только ее освоением и быть освобожден от всех побочных (в том числе хозяйственных) работ.
Тем более он не может отвлекаться на освоение гражданской профессии (если только она не совпадает с его воинской специальностью). Если же нынешняя система сохранится, то призывной контингент станет своеобразной “трудовой армией”, из которой происходит отбор лиц, по разным причинам не нашедших своего места в гражданской жизни, в качестве будущих контрактников.
Фактическое отсутствие в отечественных ВС профессионального сержантско-старшинского корпуса (он был ликвидирован в ходе военной реформы
Н. С. Хрущева) является основной, если не единственной, причиной широкого распространения в войсках неуставных взаимоотношений (“дедовщины”). Соответственно, восстановление полноценного института младших командиров, имеющих достаточные навыки и полномочия для успешного обучения и воспитания рядового состава, является важнейшей предпосылкой ликвидации неуставных взаимоотношений и повышения уровня боевой подготовки личного состава. Однако в данном случае чрезвычайно важны критерии, по которым будет формироваться корпус младших командиров. Сержантом (старшиной) может быть только военнослужащий, отслуживший рядовым по призыву, отлично освоивший свою воинскую специальность, желающий служить дальше (причем не только ради улучшения своего материального положения) и имеющий способности обучать и воспитывать рядовой состав. Как показывают приведенные выше данные опроса, сегодня лишь незначительная часть сержантов-контрактников отвечает данным требованиям. Кроме того, денежное довольствие профессиональных младших командиров должно быть существенно выше, чем в настоящее время.
Российско-грузинская война в августе 2008 года подтвердила наличие у ВС РФ всех вышеописанных недостатков. Подтвердилось, что наша пехота (мотострелковые войска) практически небоеспособна, вместо нее в бой приходится посылать ВДВ и спецназ, то есть “забивать гвозди микроскопами”. Подтвердилась катастрофическая ситуация с системами связи, разведки (включая БПЛА), радиоэлектронной борьбы (РЭБ), приборами ночного видения и т. д. Отсюда, в частности, потеря четырех самолетов, включая бомбардировщик средней дальности Ту-22М3. Вообще, мы не умеем ни прорывать чужую ПВО, даже такую слабую, как у Грузии, ни осуществлять собственную; микроскопические ВВС Грузии, не имеющие ни одного истребителя, до последнего дня войны осуществляли налеты (пусть и эпизодические) на позиции и колонны российских войск.
Война была выиграна лишь потому, что большой советской армии РФ противостояла маленькая советская армия Грузии. Попытки грузинского руководства привнести в свои ВС некоторые западные элементы оказались безуспешными, поскольку сильно запоздали, к тому же грузинская армия была оснащена почти исключительно советской техникой, которую просто невозможно “впихнуть” в современные концепции ведения войны. В итоге гораздо большая численность ВС РФ и более высокие боевые качества российских военнослужащих по сравнению с грузинскими сыграли решающую роль в обеспечении победы российской стороны. Ни малейших поводов для самообольщения эта победа не дает.
Меры по радикальному реформированию ВС, обозначенные президентом Медведевым и предложенные министром обороны Сердюковым осенью 2008 года (отчасти под влиянием событий в Южной Осетии и Грузии), оставляют неоднозначное впечатление. Безусловно, в них есть рациональное зерно. И в сокращении числа генералов и старших офицеров при одновременном увеличении численности лейтенантов, и в сокращении военных вузов, и в изменении системы управления и структуры ВС. Тем не менее меры, предложенные министром, порождают множество вопросов, ответов на которые со стороны авторов предлагаемой реформы пока нет.
Собственно, достаточно одного вопроса, наиболее принципиального, из которого все остальные вытекают как его частности. Какую армию мы собираемся строить и для чего? Определились ли мы с будущими угрозами и вероятными противниками, поняли, исходя из этого, какие нужны ВС, с какой численностью, территориальной и видовой структурой, вооружением и техникой, принципом комплектования? Или у нас никто не задавался этим вопросом, а продолжается лихорадочное латание дыр в стремительно расползающейся ткани нынешней, Советской армии, построенной для обороны уже исчезнувшей страны, ориентированной на ведение прошлых войн, которые нам никогда не придется вести?
Соответственно, по каким критериям будет сокращаться офицерский состав? По четко выработанным и прозрачным (хотя бы для самого офицерского состава)? Или по принципам отрицательного отбора (кто меньше прогибается, того и уволят)? Или — просто хаотически реализуя “план по сокращению”? Не станет ли это повторением хрущевских сокращений, нанесших по ВС сокрушительный удар, последствия которого мы расхлебываем до сих пор?
Аналогичный вопрос касается и реформы военных вузов. Будут они перестраиваться под принципиально новые программы образования, рассчитанные на подготовку российских офицеров к войнам будущего? Или и здесь во главе угла будет “план по сокращению”? Или же главная цель процесса — освобождение огромных площадей в центре Москвы, Питера и других крупных городов, что открывает безбрежные коммерческие перспективы?
Наконец, в чем суть новой системы управления “округ — оперативное командование — бригада”? Почему отменены, как было сказано выше, гораздо более логичные стратегические командования, которые предлагал бывший начальник Генштаба Ю. Балуевский? Что такое “оперативные командования”, по какому принципу они будут строиться — территориальному, целевому, смешанному? Как они вообще совместятся с округами в их нынешнем виде (а нигде не сказано, что округа не останутся нынешними структурами, увешанными административными функциями, а превратятся в аналоги стратегических командований), не окажется ли это подчинением “зеленого квадратному”?
И чем так провинились дивизии; почему, например, в США соединения этого типа до сих пор составляют основу наземных компонентов ВС (сухопутных войск и морской пехоты)? Возможно, в европейской части России, особенно на Кавказе, бригады оптимальнее дивизий, здесь важна мобильность. Но, скажем, на Дальнем Востоке мощь заведомо будет важнее мобильности, бригадами там воевать не получится, там по-прежнему нужнее дивизии. У нас действительно не понимают серьезности китайской угрозы? Или все должно быть приведено к единообразию и территориальная специфика различных театров военных действий не будет учитываться? Как возможна такая унификация в гигантской стране, угрозы для которой с разных направлений носят совершенно различный характер?
В целом процесс деградации ВС РФ, которые по своей сути так и остались ВС СССР, опасно приблизился к точке невозврата. Для изменения сложившейся ситуации необходимо создание новой концепции военного строительства, основанной на оценке реальных внешних угроз для РФ. На ее основе должны быть сформированы новые подходы к формированию системы управления и структуры ВС, военно-технической политики, принципов прохождения службы личным составом, организации боевой подготовки. К сожалению, политическая ситуация в стране пока не внушает надежды, что подобная концепция будет создана и претворена в жизнь.
Добавлю о итогах 2008- начало 2009 - большая часть планов(85-90%) о закупке вооружения была пересмотрена или невыполнена из-за экономического кризиса.
По материалам Храмчихина Александра Анатольевича — заведующего отделом Института политического и военного анализа; автора многочисленных публикаций на темы геополитики и военного строительства.
@темы: Армия, Военная техника, Политика
-
-
18.04.2009 в 05:491). Как ты думаешь почему Россия отказалась от гонки вооружений, в т.ч. различных видов ракет?
2). У России может оказаться оружие, приводящее к тому, что использование США ВВС и МБР будет невозможным, например что ты знаешь о составе и вооружении МЧС?
Друг вернулся из армии, рассказал что ходили они в современной удобной форме, на вооружении были АК103 или Никонов, РПГ "Вампир", "Корд" "Утес". Катались она БМП-3 и БТР-90.
Американцы могут остаться без морского флота, наш спецназ никто не отменял, и без ракет, СВР всегда была на высоте, и никакие технологии от попадания "БУК"а или Иглы еще не спасали, а как показала практика ПЗРК "Игла" великолепно сбивает Стеллсы, есля я правильно помню.
-
-
18.04.2009 в 08:261). Как ты думаешь почему Россия отказалась от гонки вооружений, в т.ч. различных видов ракет?
А мы отказались? Мы лишь ограничили количественные параметры "гонки" различными договорами, но вот качественно гонка, в теории, ведётся. Пресловутый Тополь-М и Гранит(ракеты), попытки разработать новые вооружения и т.д. В статье речь не ведётся о том, что надо порвать все договоры - теперь это уже принесёт вред только нам. Нам остаётся обратить внимание на проблему сохранения хотя бы на минимальном уровне "силы сдерживания" СЯС, ибо такими темпами через 10-15 лет у нас не будет "ядерного щита" сдерживающего нато и Китай от аннексии самых сладких кусочков пирога, под названием Россия. На данный момент усилий правительства для перевооружения не достаточны..
Гонка вооружений ведётся всеми развитыми странами, вот только мы в ней всё больше и больше отстаём...
2). У России может оказаться оружие, приводящее к тому, что использование США ВВС и МБР будет невозможным, например
Расскажи мне о таком оружие, если не секрет. Я знаю только 2 вида - вирусное оружие и опять же СЯС, пока оно сможет ответить адекватно и пока его боятся потенциальные враги.
что ты знаешь о составе и вооружении МЧС?
Ничего не знаю. Знаю о вооружение 58 армии воевавшей в Осетии...
Друг вернулся из армии,
В какой части он служил?
ходили они в современной удобной форме
у меня сосед служит сейчас рядом с городом - вижу его в кирзачах. Очень удобная штука - если правильно наматывать портянки ) Но если одевают в новую форму - это не может не радовать.
вооружении были АК103
Это тот же АК74, только под патрон 7,62х39 и с пластиковым прикладом. Чем он значительно лучше, чем тот же АКМ, коих на складах тысячи? Объективно - только пламегасителем и пластиком.
Никонов
Хорошее оружие имеющие существенные преимущества в точности при стрельбе очередями по 2 патрона. На этом преимущества заканчиваются - На обучение сборке - разборке АК-74 требуется не более 10 часов, для АН-94 на это же требуются недели.
Знаю что он есть в некоторых элитных частях и частях МВД, а также в Таманской дивизии.
Вопрос такой - ему давали пострелять из него или это было его штатным оружием?
РПГ "Вампир"
принят на вооружение Советской армии в 1989 году. Были ли к нему Фугасно-осколочные, тандемные и "огнемётные" выстрелы? Сколько было произведено выстрелов при обучении?
"Корд" "Утес"
Утёс был принят на вооружение в 1972 году. Корд - тот же Утёс, но произведённый на другом заводе. (из-за того что завод оказался на территории Украины - пришлось организовывать новое производство)
БМП-3
Хорошая машина - благо разработали и приняли на вооружение ещё при СССР. Вот только БМП-1,2 в войсках она не заменила, к сожалению. Да и устарела за 19 лет. Есть модернизации, правда они идут за рубеж..
Давай посмотрим - сколько у нас БМП-3 и сколько их у других государств:
Россия:
Сухопутные войска России — 190 БМП-3, по состоянию на 2007 год
Алжир — 100 БМП-3, по состоянию на 2007 год
Греция — в 2008 году заказано 420 БМП-3
Индонезия — 120
Кипр — 43 БМП-3, по состоянию на 2007 год
Республика Корея — 40 БМП-3, по состоянию на 2007 год
Кувейт — до 120 БМП-3, по состоянию на 2007 год
ОАЭ — 600 и большая часть из них модернезирована до уровня БМП-3М
Когда у нас в войсках повсеместно, вместо БМП-1,2 будут БМП-3м с "Ареной" - тогда мои мысли будут позитивны на этот счёт..
БТР-90
Разработанный в 1994 году и принятый на вооружение в 2008г. Правда по вооружению он почти идентичен бмп-2, с коей у него башня. А ТТХ очень схож с американскими LAV-25 поступивших на вооружение в 1983г.
Количество БТР-90 в войсках исчисляется десятками. Причём большинство из них - это построенные в 90х экспериментальной серией, для прохождения войсковых испытаний. Так что в обычных войсках её нет... Хорошая машина, но в ничего принципиально нового в ней нет и от РПГ и серьёзных мин она не защищает... Надо создавать отдельный класс тяжёлых БТР, беря пример с Израиля и Сирии...
Американцы могут остаться без морского флота,
Каким образом?
наш спецназ никто не отменял,
спецназ нато тоже хорош, но им не заменишь корабли и самолёты..
никакие технологии от попадания "БУК"а или Иглы еще не спасали,
Проблема в том, чтобы попасть. А тут уж технологий много и радиолокационные помехи и ик и радарные ловушки и технологии стелс и банальная нехватка ракет на все цели.
а как показала практика ПЗРК "Игла" великолепно сбивает Стелсы, есля я правильно помню.
F-117 в Югославии? Единичный случай сбивания самолёта которому уже 30 лет. Снят с вооружения в 2006 году. Насколько я помню - сбит был комплексом с-125. В настоящий момент в США принимаются на вооружения в войска F-22 «Рэптор» многоцелевой истребитель пятого поколения.(уже 135 штук в войсках) С управляемым вектором тяги и корпусом по технологии стэлс.
Подлетать на расстояния выстрела Иглы он не будет - есть управляемые бомбы и ракеты воздух-земля.
-
-
18.04.2009 в 13:49Друг вернулся из армии, рассказал
У меня двое друзей во Владикавказе и один во Владивостоке отслужили, а еще один под Москвой служит. Рассказ, первого. Как вам, когда у выданного миномета был деформированный ствол? А результаты на стрельбах требовали, пришлось калибровать кувалдой. А кормили как, одна гречка на первое, второе и третье, даже добавки сколько угодно было. Жри от пуза, только почему-то ни в части, ни в зоне патрулей съедобной живности не оставалось. Рассказ, второго. Кормили хорошо, потому, как кроме военной подготовки сама часть для себя народным хозяйством занималась. Но с вооружением было плохо, а именно с его техническим состоянием, сточенные стволы и отваливающиеся приклады было обычным делом. Особенно не везло тем, кому СВД в убитом состоянии выдавали, попадать в мишень то надо, "снайпер" ведь. Рассказ, третьего. Кормили плохо, а на мерзлоте особо не повыращиваешь. Но ему повезло, так как типа морпехи, а он из себя высокий и крепкий хлопец. Часто на показухи перед заезжими адмиралами и генералами посылали, а они уж солдатиков подкармливали. Особенно запоминалось холодное время года, Север, наряды по котельной позволяли почувствовать себя настоящим кочегаром. Угольный карьер, лопата, топка и туда сюда с вагонеткой - романтика. А будешь сачковать, упадет температура, замерзнут трубы, и вся часть тебе «благодарна» будет. О состояние боевой техники все позитивно рассказывали, она формально числилась, но только минимум 50% на вечном приколе в ангарах стояла, не ездила. Ну, это Владикавказ и Владивосток, дикие края, кому они нужны, под Москвой то нормально будет. Ан нет, человек совсем другое рассказывает, правда служит он медиком при части, но тоже показательно. Помним армейские анекдоты про йод и аспирин? Так вот, аспирина хватает, а вот йод у них кончился, если бы не случайно найденная дембельская заначка с лучших времен, совсем плохо было. А как вам подотчетная поштучная выдача бинтов? Очень их не хватает, ведь первое время портянки мало кто правильно наматывать умеет. А то, что солдат по московским рынкам на «задания» посылают, попрошайничать, это как? Согласен, в кризис полезно, Армия – школа жизни. Я еще и рассказы знакомых вспомнить могу, люблю со служивыми общаться…
-
-
18.04.2009 в 15:58Buaku Мне предстоит быть военврачом, вот по поводу не жрущих солдати точно буду с начальством ругаться.
Народ посмотрите на это с другой стороны -
1. Показать врагу что ты слаб и у тебя ничего нет.
2. Неожиданно применить неведомую ебанную хуйню от чего войска НАТО и Шанхая постигнет былинный фейл.
3. ...
4. PROFIT.
-
-
18.04.2009 в 16:33Гвардейская Таманская мотострелковая дивизия - это элитная часть. "Лицо армии". Теперь я на 100% верю что он из всего, что ты написал, стрелял и ездил. Там это всё есть, правда только там, а не в 58ой к примеру...
1. Показать врагу что ты слаб и у тебя ничего нет.
2. Неожиданно применить неведомую ебанную хуйню от чего войска НАТО и Шанхая постигнет былинный фейл.
3. ...
4. PROFIT.
Хорошо бы чтобы всё так и было. Но а пока такого нет - я буду вести себя так, как будто поддерживаю "легенду" о нашей неудволитворительно вооружённой армии. А всё таки - хоть намекни в ю-мыло, что за "хуйня"? Или хотя бы из какой сферы...
-
-
18.04.2009 в 16:37