Доброе Мировое Зло (Миф)
В качестве предыстории сегодняшнего кризиса.
Автор: К. В. Асмолов, 2007
Необходимое вступление
Так называемый «северокорейский ядерный кризис» является в российских СМИ достаточно распространенным информационным поводом и, к сожалению, еще будет оставаться таковым весьма долго. Однако то, в каком ключе освещается эта проблема в большинстве СМИ, скорее уводит от реальности, чем приближает к ней, создавая о проблеме неверное впечатление.
Причин такой ситуации несколько. Во-первых, закрытость северокорейского режима, с одной стороны, исключает получение оттуда своевременной информации, а с другой – создает проблемы с перепроверкой любых, даже самых одиозных слухов.
Во-вторых, против Северной Кореи ведется достаточно плотная информационная война и, собирая сведения об этой стране и ее ядерной программе, неподготовленный журналист легко может натолкнуться не на объективное исследование, а на пропагандистский текст – менее объективный, но в большей степени содержащий ту информацию, которая позволила бы сделать новость сенсационной.
В-третьих, «на ментальной карте» российского читателя Северная Корея занимает особое место еще с того времени, когда советская интеллигенция любила выписывать журнал «Корея сегодня», используя его как юмористическое издание. В современной России отношение к Северной Корее продолжает оставаться «мифологизированным», причем страдают этим и левые, и правые. Для одних Северная Корея – это последний бастион коммунистических идей, преданный своими союзниками, но не сдающийся и героически сопротивляющийся мировому империализму. Для других - это инфернальный тоталитарный режим, имеющий худшие черты сразу нескольких романов-антиутопий. Но ни взгляд через розовые очки, ни взгляд через черные не способствуют решению проблемы. Слишком часто из-за неполной или неверной информированности, из-за невозможности или нежелания видеть то, что происходит на самом деле, формально правильные выводы делались из неверных посылок и, следовательно, тоже являлись неверными.
Наконец, сказывается и некоторое снижение профессионализма журналистского корпуса. Человек, которому надо в короткие сроки «слепить горячую новость», не всегда имеет время и желание копаться и разбираться в источниках и потому часто просто по-быстрому списывает что-то у коллег, разбавляя это слухами на тему. В результате «образ Северной Кореи» как бы начинает копировать сам себя, все больше и больше закрепляясь в массовом сознании.
В медийном пространстве, однако, действительно нет большого текста, который играл бы роль справочника по этой проблеме. Материалы специалистов-востоковедов выходят ограниченным тиражом и далеко не всегда отражаются в Интернете. Именно поэтому мы считаем необходимым составить своего рода справочный материал, знакомство с которым позволит представителям прессы как минимум лучше ориентироваться и в истории проблемы, и в тех деталях, которые обычно выпадают из поля зрения непрофессионала.
Почти перед каждым мероприятием, так или иначе связанным с ядерным кризисом, к нам в Центр корейских исследований ИДВ РАН часто звонят представители самых разных СМИ и задают примерно одни и те же вопросы, демонстрируя одни и те же заблуждения. На эти вопросы я и буду отвечать ниже.
читать дальше
Впрочем, перед тем, как перейти к истории ситуации, заострим внимание на том, откуда мы знаем то, что знаем. На основании какой информации мы делаем свои выводы и что мы действительно знаем о ядерной программе КНДР? Есть ряд общеизвестных фактов, но, если мы внимательно разберем остальные источники информации, то станет понятно, что достаточное количество выводов делается на основе не прямых, а косвенных улик.
Да, существуют многочисленные заключения экспертов. Однако, по преимуществу, они основываются на таком количестве данных, которых обычно бывает недостаточно для того, чтобы делать выводы, опираясь только на них. Поэтому в той или иной мере эксперты гадают, и процесс этого гадания во многом основан на том, какие цели и мотивации при этом приписываются северокорейскому руководству. А последнее прямо зависит от того, какой образ Северной Кореи носит в себе данный эксперт.
Отдельно скажем о «показаниях перебежчиков», которые очень часто рассматриваются как абсолютно достоверный источник информации. К сожалению, их тоже надо перепроверять: перебежчик нуждается в защите или хочет набить себе цену и потому с радостью расскажет именно то, что от него хотят услышать. Тенденция эта, кстати, касается не только перебежчиков из Северной Кореи, но и, скажем, некоторых «беглецов от российской действительности».
Между тем, над северокорейским обществом сохраняется достаточный информационный контроль, обеспечивающий, чтобы лица, действительно обладающие важной информацией, не оказались бы в числе перебежчиков, в то время как простому человеку, каковым является большинство беглецов, такая информация обычно неизвестна.
Другой источник «показаний» - данные спутникового наблюдения или аэрофотосъемки. Но «сверху видно далеко не все». Более того, степень разрешения фотографий, сделанных со спутников, все-таки не позволяет «прочитать, что написано на этикетке». А это значит, что информационные лакуны между фактами по-прежнему заполняются умолчаниями, а умолчания эти во многом строятся на образе страны в интерпретации СМИ – так формируется порочный круг.
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 1.
От какого времени надо отсчитывать начало ядерного кризиса?
По сути, это один из самых важных вопросов, поскольку «правильно выбранная» официальная дата начала кризиса нередко уже содержит ответ на вопрос «Кто первый начал?» и, следовательно, «Кто виноват?». Между тем, таких дат несколько. Наиболее одиозный вариант прозвучал в программе «Вести недели» и выглядел примерно так: «В 2003 г. на фоне успехов американской армии в Ираке Северная Корея объявила о наличии у нее ядерного оружия». Стандартный же вариант отсчета, принятый американцами, а также либеральной российской прессой, начинается с того, что Северная Корея сняла пломбы с ядерного реактора, вышла из ДНЯО и выдворила из страны чиновников из МАГАТЭ. Однако и это несколько некорректно. Представляется более правильным начинать отсчет с момента, когда спецпосланник президента США Келли обвинил Пхеньян в том, что в КНДР тайно велись ядерные исследования, и представитель Северной Кореи, будто бы, открыто ему в этом признался.
Впрочем, и это – начало не первого, а второго витка кризиса, тем более что анализ событий прошлого позволяет многое понять, тем более что в развитии ситуации есть довольно много общего.
Потому мы начнем с самого начала. На реактор в Ёнбёне, который находится примерно в 60-ти милях от Пхеньяна (это даже ближе, чем Чернобыль к Киеву ), никто не обращал внимания до тех пор, пока первая война в Персидском заливе не наложила свой отпечаток на международный миропорядок, окончательно сформировав понятие «стран-изгоев», в числе которых оказалась КНДР . После окончания «Бури в пустыне» в американской прессе появилась серия статей, описывающих Северную Корею как «следующий Ирак».
В начале 1990-х гг. американцы начали внутренние дискуссии о том, есть ли в Северной Корее ядерная программа и если есть, то насколько она успешна. Разброс точек зрения был очень похож на сегодняшний. Аналитики ЦРУ еще тогда утверждали, что у КНДР уже есть одна или две атомные бомбы и желание сделать еще , но основными источниками информации были данные спутниковой связи и аэрофотосъемки, показания редких перебежчиков и представления экспертов о научно-технических возможностях Пхеньяна, который в это время уже вел своего рода двойную игру.
С одной стороны, он отрицал наличие у себя ядерной программы, с другой – было сделано несколько намеков относительно того, что признание Советским Союзом РК поставило крест на существующих оборонных договоренностях, и Северная Корея будет вынуждена искать альтернативу советскому ядерному зонту.
Большинство средств массовой информации приняло на веру то, что бомба у КНДР уже есть, и стало призывать к необходимости превентивной атаки. На этом фоне американское правительство впервые заговорило об инспекции предполагаемых ядерных объектов . Ким Ир Сен начал попытки диалога с США, пригласив в 1991 г. в КНДР экс-президента Картера и известного проповедника Билли Грэхема, но переломить тенденцию ему не удалось.
1992 г. в Америке был посвящен выборам. Но как только эта волна схлынула, то, несмотря на то, что в ходе визита министра обороны США Леса Эспина в Сеул в ноябре 1993 г. он сказал, что свидетельств о производстве в Северной Корее плутония нет, СМИ США снова начали разрабатывать сценарий, по которому находящаяся в отчаянном состоянии Северная Корея решает свои проблемы захватом Юга . При этом журналисты постоянно писали об отказе Северной Кореи сотрудничать, хотя в течение мая 1992 – февраля 1993 гг. Пхеньян разрешил шесть инспекций объекта в Ёнбёне по линии МАГАТЭ .
Формальное начало первого витка кризиса, который продлился полтора года, тоже имеет два варианта. Для большинства все началось 12 марта 1993 г., когда Северная Корея заявила, что собирается выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Однако для КНДР кризис начался раньше: 26 января этого же года Билл Клинтон заявил, что США и РК будут продолжать маневры «Тим Спирит» , а в конце февраля стало известно, что часть стратегического ядерного оружия США переориентирована с СССР на Северную Корею.
Но даже после того, как маневры прошли, Северная Корея снова выказала желание вести переговоры с США и заморозила процесс своего выхода из ДНЯО, требуя вывода с территории полуострова американского ядерного оружия, прекращения маневров «Тим Спирит» и начала переговорного процесса на высоком уровне. В связи с этим уже тогда некоторые авторы стали воспринимать ядерный вопрос как элемент политической стратегии, направленной на то, чтобы Америка воспринимала КНДР как партнера, достойного переговоров .
К новому витку активных действий КНДР подтолкнуло желание США провести еще одну серию инспекций в сочетании с активной демонстрацией американцами неверия в искренность КНДР . Обе стороны обменялись чрезвычайно резкими заявлениями, и, по словам генерала Х. Стекпоула, который тогда как раз командовал морской пехотой в РК, ощущения военных и госчиновников напоминали те, которые испытывали их старшие коллеги или они сами во время Карибского кризиса. При этом тогдашний режим РК занимал неоднозначную позицию, а козыревский МИД поддерживал Штаты и не предпринимал каких-либо попыток урегулировать проблему. Когда Клинтон уже был принципиально готов к военному конфликту, ему представили прогноз о предполагаемых потерях. По сведениям Обердорфера, потери убитыми и ранеными в течение только первых трех месяцев войны были оценены в 52 тысячи американских солдат, 490 тысяч южнокорейских плюс «громадное количество» населения КНДР, как военного, так и гражданского. Финансовые потери за этот же период были оценены в более чем 61 млрд. долларов, с крайне малой вероятностью того, что разрушенное будет восстановлено .
Другой анализ, сделанный представителями американской армии в1994 г., был еще более пугающим - около миллиона жертв, в том числе 100 тысяч американцев . После этого «югославский сценарий» был пересмотрен и начались первые шаги к решению проблемы дипломатическими методами. В ответ на изменение подхода в июле 1993 г. Пхеньян предложил заменить урановый реактор на американский реактор на легкой воде, в ноябре 1993 г. предложил пакетные решения. В мае 1994 г. попытался подстегнуть Соединенные Штаты тем, что временно закрыл реактор и изъял из него 8 тыс. стержней - то ли в качестве жеста доброй воли, то ли для переработки их в военных целях. Северная Корея рассчитывала на то, что если американцы блефуют, тут-то оно и станет ясным. Ответом был визит в Пхеньян экс-президента Картера, который ускорил развитие событий и привел к подписанию 21 октября 1994 г. Рамочного соглашения (англ. Agreed Framework) .
Какова была суть Рамочного Соглашения 1994г.?
Рамочное соглашение не является какой-либо официальной формой дипломатического договора и его было бы правильнее именовать Рамочной договоренностью (об этом, кстати, говорит и его английское название Framework), поскольку слово «соглашение» создает ложное умолчание того, что это было не джентльменское соглашение, а ратифицированный договор. Тем не менее, подписание этого документа было очень важным этапом для развития межкорейского диалога и определенного потепления на полуострове вообще .
Хотя общественное мнение воспринимало Договоренность как документ, согласно которому Север обещал заморозить все виды деятельности, которые могут привести к получению им ядерного оружия , эта трактовка является вульгарной. Северная Корея заморозила все указанные ядерные объекты в обмен на обещание построить ей два реактора на легкой воде, которые не могут служить источником получения оружейного плутония. Ввод в строй первого такого реактора был намечен на 2003 г., и до этого срока американцы должны были поставлять КНДР топливо для обычных электростанций. Для выполнения этой задачи была специально создана международная Организация по развитию северокорейской энергетики (КЕДО).
Кроме этого, Статья 2 Соглашения говорила о том, что «Две стороны будут двигаться к полной нормализации политических и экономических отношений», а согласно Статье 3 - что Америка должна была «обеспечить КНДР формальные гарантии против угрозы применения ядерного оружия со стороны США» .
Кстати! Текст Договоренности доступен в Интернете по адресу:
www.carnegieendowment.org/static/npp/agreed_fra...
Чем это важно для нас сегодня? Сравним требования, которые выдвигает на сегодняшних переговорах делегация КНДР с тем, что уже должно быть сделано. И понимаем, что Пхеньян не требует сильно больше того, о чем договорились 10 лет назад.
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 2
Что происходило в КНДР между двумя витками кризиса?
Летом 1994 г., еще до окончательного подписания Рамочного Соглашения умер Ким Ир Сен. Ким Чен Ир не имел тогда однозначной репутации легитимного лидера, и «международное сообщество» считало его плейбоем, который может быстро потерять власть. Тем более что, соблюдая трехлетний траур по отцу, он вошел в большую политику только тремя годами позже. Затем в 1995-1997 годах в Северной Корее произошла череда очень серьезных стихийных бедствий, которые практически вывели из строя северокорейское сельское хозяйство, шахты и транспортные коммуникации. Во время последующего голода по взвешенным оценкам погибло немного больше миллиона человек.
Естественно, что очень многим недоброжелателям КНДР показалось, что если сейчас немножко «дожать», то голодные северокорейские массы пойдут на смену режима. Иная часть зарубежных политиков преисполнилась мысли, что режим доживает последние дни, и выполнять данные ему обязательства не имеет особого смысла: «Зачем вкладывать средства, если будущее страны неясно?».
Однако Ким Чен Ир проявил себя как весьма эффективный руководитель, начавший определенные преобразования. Это и снижение роли партии, и возвышение роли армии, и изменение в идеологии, в рамках которой Чучхэ подается не как высшая стадия марксизма-ленинизма, а как проявление корейской национальной традиции. Можно сказать, что на данный момент (если отбросить фасад и смотреть вглубь) КНДР является более конфуцианским, чем социалистическим государством.
Жизнь тоже начала налаживаться - во всяком случае, последствия голода были преодолены, и, по свидетельству Камингса, который ссылается на данные ООН за 1997 г., средняя продолжительность жизни в Северной Корее составляла 70,7 лет, а на Юге - 70,4. По темпам урбанизации КНДР, где численность городского населения составляла 74 %, не сильно отставала от РК, где этот показатель был равен 78 %. А по темпам охвата детей прививками КНДР опережала даже США . В течение последних трех лет в экономике КНДР наметился подъем, однако частично по-прежнему благодаря внешней помощи , так как после стихийных бедствий 1995-98 гг, экономика КНДР не самодостаточна. И даже несмотря на то, что урожай в 2006 году был хорош, продовольствия хватит на 9 месяцев из 12.
Совершенствование управленческой структуры сочеталось с рядом мер, направленных на демонстрацию северокорейской военной мощи. Наиболее важным из них было испытание 31 августа 1998 г. трехступенчатой ракеты, которая, по сообщению северокорейских информационных агентств, вывела на околоземную орбиту спутник, что продемонстрировали наличие у Северной Кореи ракетной программы.
В то же самое время (конце августа 1998 г.) прессу заполонила волна «данных спутниковой разведки» о том, что в местечке Кымчханни Северная Корея строит невиданный подземный ядерный комплекс, защищенный от ударов американского высокоточного оружия. Обе стороны долго нагнетали страсти, но весной 1999 г. северяне неожиданно допустили американцев на этот объект, который оказался пустой пещерой .
Эти события спровоцировали некоторый пересмотр американской внешней политики в отношении КНДР, к которой теперь надлежало относиться более серьезно и расценивать как противника, с которым, возможно, проще будет договориться, чем воевать. Не случайно первым сторонником этого курса оказался именно экс-министр обороны США В. Перри . Американская администрация отошла от тактики прямого давления и сделала ставку на «вовлечение» Северной Кореи в международные процессы, которые самим ходом своего развития должны были привести к взлому той закрытой системы, которой была Северная Корея.
С начала 21 века Ким Чен Ир осуществил целый ряд шагов, направленных на «ребрендинг» имиджа своего режима. Была продемонстрирована готовность к диалогу и модернизации (естественно, с учетом местных реалий). 1999-2001 гг., особенно – лето и осень 2000 г., стали временем некоторого расширения международных связей КНДР. После саммита 2000 г., когда в Пхеньян приехал тогдашний президент РК Ким Дэ Чжун, КНДР начала активно прокладывать себе путь на международную арену. Пхеньян посетили президент РФ Владимир Путин (кстати, это был первый визит в КНДР высшего руководителя страны) и премьер-министр Японии Коидзуми. С ней установили дипломатические отношения все ведущие страны Европы (в том числе Великобритания, Испания и Германия).
В июле 2002 года КНДР провела серию "государственных мероприятий", которые можно назвать достаточно существенными преобразованиями в области экономики, но осенью того же года начался второй виток ядерного кризиса.
А как развивались в тот период отношения КНДР и США?
Неплохо. Особенно стоит отметить посещение Вашингтона в октябре 2000 г. Чо Мён Роком, на тот момент, - вторым лицом в иерархии КНДР. По итогам визита было принято коммюнике, в котором обе стороны заявили, что не имеют враждебных намерений по отношению друг к другу , а вскоре после этого, 22-25 октября 2000 г., с ответным визитом Северную Корею впервые посетила Государственный Секретарь США Мадлен Олбрайт.
Переговоры с Ким Чен Иром продолжались более пяти часов, и результат их вроде бы удовлетворил обе стороны. Американцы сочли, что им удалось в чем-то укоротить корейский режим, добившись прекращения его ракетной программы, а Ким Чен Ир сумел произвести на американцев впечатление человека, с которым можно нормально вести переговоры и как бы «разменял» замораживание ракетной программы на развитие отношений с внешним миром. В этом смысле очень интересно сравнить оценку, которую М. Олбрайт в своих мемуарах дает Ким Чен Иру и сербским руководителям, по отношению к которым она настроена гораздо более решительно и негативно. Ким Чен Ир же описан ею как диктатор, но при этом человек, не чуждый европейской культуре и способный к конструктивному общению.
Речь даже зашла о северокорейско - американском саммите, и предлагавшая эту идею Олбрайт подчеркивала, что визит в Пхеньян президента США мог бы кардинально изменить ситуацию – так же, как сделал это в свое время визит Никсона в Китай. Но визит не состоялся, и по словам все той же Олбрайт, дело было не в нежелании президента, а в изменившейся внешнеполитической ситуации, которая требовала его присутствия на Ближнем Востоке.
Я хотел бы остановиться на событиях 1999-2000 гг. в связи с очень важным моментом для понимания сегодняшней ситуации. И итоги визита Олбрайт, и подписание рамочной договоренности 1994 года говорят нам о том, что когда руководство США обладает политической волей и желанием решить проблемы, связанные с Корейским полуостровом, оно их решает.
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 3
Как изменилась ситуация после ухода Клинтона?
Еще при Клинтоне республиканское большинство в Конгрессе США резко выступало против Рамочного Соглашения, ища способ сорвать договоренности и обвинить в этом Север. Собственно, первой такой попыткой можно считать поднятый шум вокруг Кымчханни в 1998г. На данном фоне поставки мазута из США в КНДР стали нерегулярными, а строительство реакторов оказалось практически замороженным: уже в это время было ясно, что если реакторы и будут построены, то не в 2003 г., как это планировалось изначально. Не оплачивали американцы и расходы, связанные с КЕДО. Хотя ее штаб-квартира находилась в Нью-Йорке, основное бремя этих расходов несли Япония и РК .
Перед выборами президента США в 2000 г. северокорейцы даже снизили накал антиамериканизма и указывали, что оздоровление связей между США и КНДР внесет вклад в обеспечение мира и безопасности на полуострове и в АТР , но с приходом к власти республиканцев надежда на диалог оборвалась. Победа Джорджа Буша на выборах в США окончательно отбросила американо-северокорейские отношения к нулевой точке. Осенью 2001 г. в присутствии нескольких лидеров азиатских государств, включая Ким Дэ Чжуна, Буш назвал Ким Чен Ира «пигмеем». Несколькими днями позже он публично заявил, что его «тошнит от Ким Чен Ира», и «потопление северокорейского режима будет одним из приоритетных направлений его политики» .
В течение 20 месяцев после прихода Буша к власти между двумя странами не было практически никаких внешних контактов. США стали фактически бойкотировать выполнение Рамочного Соглашения: гарантии безопасности КНДР повисли в воздухе; сроки пуска реакторов на «легкой» воде (2003 г.) были окончательно сорваны – к 2002г. был готов только бетонный фундамент (при том, что о препятствиях со стороны КНДР никто не говорил даже тогда); поставки мазута в качестве компенсации за остановку северокорейских графитогазовых реакторов, способных накапливать оружейный плутоний, прекращены, - Вашингтон попытался изменить условия игры, заявив, что это топливо будет поставляться в КНДР в ответ на изменение политической структуры и проведение демократических реформ, а потом и вовсе «перекрыл трубу». Об установлении диалога на дипломатическом уровне тем более речи не шло.
Поэтому вопрос о том, кто первым нарушил Рамочную Договоренность, однозначен - факты говорят сами за себя. Вопрос о том, имел ли место осознанный саботаж или изначальное нежелание части стран-участниц серьезно вкладываться в этот достаточно дорогостоящий проект, можно оставить открытым, поскольку срыв строительства мог иметь комплексные причины, и непонятно, было ли нежелание правительства США вкладывать средства в деятельность КЕДО решающим фактором. Тем не менее, важно то, что к моменту официального начала ядерного кризиса в 2002 г. на стройплощадке и конь не валялся. А заявление некоторых чиновников КЕДО, осмелившихся требовать от Пхеньяна компенсации за срыв строительства под предлогом того, что оно было прекращено из-за ядерного кризиса, совершенно лишено оснований.
С чего же начался второй виток и действительно ли "северяне признались" ?
Осенью 2002 г. США обвинили КНДР в нарушении Рамочного соглашения, - как раз в тот момент, когда между корейскими государствами забрезжила перспектива диалога развивающегося вне контроля Вашингтона.
По словам М. Олбрайт, к лету 2002 г. администрация США созрела для переговоров, но тут «поступила новая тревожная информация» о том, что Пхеньян занимается обогащением урана с целью создания ядерного оружия. Прямых улик, однозначно говорящих о том, что КНДР тайно вела работы по обогащению урана или получению оружейного плутония во время действия Соглашения, предъявлено не было и их нет до сих пор. Это важно, так как с учетом общей антисеверокорейской риторики, когда в строку каждое лыко, если бы в распоряжении США были факты, которые можно было бы представить как доказательства, то по аналогии с раздутой шумихой вокруг иракского ОМП эти сведения активно использовались бы в антисеверокорейской пропаганде
Выслушав обвинения спецпосланника Келли, северяне «признали их обоснованность» . Согласно заявлениям самого Келли в октябре 2002 г., северяне сначала отрицали наличие у них программы получения обогащенного урана, а затем признались в этом , однако текст этого «признания» звучит так: «Северная Корея имеет право иметь не только ядерное оружие, но и любые виды оружия, в том числе еще более мощное, для того чтобы защищать свой суверенитет и право на существование от постоянно усиливающейся ядерной угрозы США».
С моей точки зрения, в этих словах нет прямых указаний на то, что Север уже имеет ЯО или собирается применять его не как оружие стратегического сдерживания, не говоря уже о конкретных признаниях о том, что «все это время мы вас обманывали».
На волне последовавших обвинений северян в нарушении «духа Соглашения» (так как в его тексте про запрет на получение обогащенного урана не говорилось ничего), США «забыли» про то, что изначально администрация Буша считала его документом, не имеющим юридической силы, и не стремилась выполнять свою часть этого договора. Теперь его позиционировали как полноправное соглашение, нарушенное режимом Ким Чен Ира. В общем, даже по мнению Олбрайт, США поступили негибко, отказавшись от двухсторонних переговоров и не желая повторить совместное заявление 2000 г. об отсутствии враждебных намерений, в результате чего Рамочное Соглашение оказалось денонсировано с двух сторон.
Реакция не заставила себя ждать. Северокорейцы предупредили Вашингтон, что они могут выйти из режима моратория на испытания баллистических ракет и из Соглашения о перемирии в Корее 1953 г., а также нанести удар по американским военным объектам в любой точке земного шара, если американцы решатся на превентивный удар по их территории. Последний хлопок дверью был предпринят в ответ на решение США об окончательном прекращении поставок мазута в КНДР. 10 января 2003 г. КНДР заявила о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и выслала из страны специалистов МАГАТЭ. Именно с этой отметки предпочитают начинать отсчет кризиса те, кто не знает его предыстории.
Северокорейская ядерная проблема, часть 4.
Учитывает ли пхеньянский режим результаты ситуации в Ираке и тот путь, которым пытался идти Саддам до того как началось полномасштабное вторжение?
Да. Иракский опыт оказался очень важным и для Ирана, и для КНДР, поскольку дал убедительный ответ на вопрос, чего не надо делать, если Соединенные Штаты обвинили твою страну в создании оружия массового поражения.
Саддам Хусейн пытался доказать миру свою невиновность, но позиция Америки свелась к тому, что «если ваше ОМП не нашли, значит оно ОЧЕНЬ хорошо спрятано, и это безусловное доказательство вашей вины и вашего коварства». Естественно, после этого два остальных «члена оси зла» стремительно начали придерживаться противоположной стратегии, намекая на то, что ЯО у них уже есть, а если и нет, то скоро будет.
Пхеньян утверждает, что ядерная программа нужна ему как воздух. Есть ли иные способы решения энергетического кризиса КНДР кроме развития собственной ядерной энергетики?
С точки зрения многих специалистов по энергетической безопасности для обоих корейских государств развитие ядерной энергетики является наилучшим способом решения энергетической проблемы.
Нефти и газа в Корее пока не нашли Горные реки, на которых стоит часть северокорейских ГЭС, имеют непостоянный напор воды. Значительная часть угольных шахт была затоплена и выведена из строя во время наводнений1995 – 1996 гг., а расходы на приведение их в рабочее состояние не окупаются. Особенно, с учетом того, что значительная часть оборудования шахт и ТЭЦ морально устарело. Поставки углеводородов из-за рубежа могли бы решить проблему, однако тенденции энергетической политики целого ряда стран, в том числе – и РФ, могут навести на мысль о том, что топливо из-за рубежа может быстро превратиться в рычаг политического давления со стороны тех, кто может угрожать «перекрыть кран». Так, как это было с поставками мазута режимом Буша. "Садиться на иглу" внешних поставок углеводородов опасно. Это может быть временной мерой, пока не найдено иное решение.
Надо учитывать еще один достаточно важный момент. С одной стороны, затраты на создание ядерного оружия значительно меньше, чем на создание ядерной энергетики (бомба ощутимо дешевле АЭС). С другой стороны, государство, у которого есть развитая ядерная энергетика, гораздо ближе к созданию ядерного оружия. Кроме этого, атака АЭС даже конвенционным оружием способна нанести стране не меньший ущерб, чем, скажем, взрыв «грязной» бомбы.
Позиция США, которая пытается уничтожить не только военный аспект северокорейской ядерной программы, но и всю ее целиком, может быть продиктована двумя причинами, соотношение которых зависит от того, какой мы видим администрацию Буша. Первая исходит из представления о том, что от желания обладать ядерным оружием Ким Чен Ир никогда не откажется, и не стоит давать ему такую возможность: если у Северной Кореи будет мирный атом, появление у нее военного – вопрос времени, а энергетический кризис можно решить и иным способом, не так сильно угрожающим региональной безопасности. Вторая заключается в нежелании развивать Северную Корею из политических или идеологических соображений. Если КНДР самостоятельно выберется из энергетического и экономического кризиса, она перестанет быть той Северной Кореей, которая нужна Вашингтону для оправдания целого ряда действий, формально направленных против Северной Кореи, а фактически направленных на иные государства.
Каковы юридические аспекты проблемы? Имела ли КНДР право покинуть ДНЯО?
Сначала о самом договоре, текст которого доступен в Интернете по адресу www.un.org/russian/documen/convents/npt.htm .
Он был подписан в 1968 году и вступил в силу в 1970, закрепив статус ядерных держав за пятью государствами (Великобритания, США, Китай, Россия и Франция). Все прочие страны-подписанты лишались права создавать или приобретать оружие массового уничтожения, а члены ядерного клуба обязались не передавать ядерных технологий не обладающим ядерным оружием странам и добиваться полной ликвидации ядерных арсеналов. В 1995 году срок действия был продлен бессрочно, и вне сферы его действия остаются только Израиль, Индия и Пакистан. Израиль обуславливает свое присоединение к ДНЯО с общим урегулированием кризиса на Ближнем Востоке. Индия и Пакистан рассматривают возможность своего присоединения к ДНЯО исключительно в качестве государств, обладающих ядерным оружием .
Рассмотрим текст ДНЯО. Статья Х, часть 1 позволяет выйти из него в случае, если дальнейшее пребывание в нем противоречит интересам национальной безопасности страны. «Каждый Участник настоящего Договора в порядке осуществления государственного суверенитета имеет право выйти из Договора, если он решит, что связанные с содержанием настоящего Договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу высшие интересы его страны. О таком выходе он уведомляет за три месяца всех Участников Договора и Совет Безопасности Организации Объединенных Наций. В таком уведомлении должно содержаться заявление об исключительных обстоятельствах, которые он рассматривает как поставившие под угрозу его высшие интересы».
В заявлении ЦТАК от 08.06.2003 г. было ясно сказано, что КНДР нуждается в ядерном оружии для того, чтобы: а) противостоять агрессивным замыслам США; б) решить экономические проблемы страны, направив на развитие народного хозяйства значительную долю средств, которые ранее шли на поддержание боеготовности армии.
Поэтому вопрос именно в том, насколько исключительны обстоятельства. КНДР считает, что постоянная угроза применения ЯО со стороны США – резонный повод завести собственное оружие. В 1996 г. Международный суд в Гааге признал применение или угрозу применения ядерного оружия «безусловным злом». Однако по вопросу использования ЯО для самообороны в ситуации угрозы самому существованию государства решение вынесено не было. Б. Камингс отмечает, что возможное наличие у Северной Кореи ядерного оружия более оправдано, чем действия США, которые угрожают ядерным оружием стране, его не имеющей , но однозначного юридического решения нет, - вопрос открыт, и потому ни поддерживать, ни клеймить Пхеньян не следует.
Что же до стремления запретить мирный атом КНДР, то здесь все проще. Статья IV, часть 1: «Никакое положение настоящего Договора не следует толковать как затрагивающее неотъемлемое право всех участников Договора развивать исследования, производство и использование ядерной энергии в мирных целях без дискриминации и в соответствии со статьями I и II настоящего Договора».
Есть ли в нынешней системе международного права способ заставить страну соблюдать соглашение, которого она не подписывала? Кроме того, что с договором о запрете ядерных испытаний?
На данный момент таких инструментов нет. К тому же, обвиняя Северную Корею в том, что она не подписала договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, стоит помнить, что Соединенные Штаты тоже не подписали этот договор. Именно поэтому апелляция к данному факту является элементом пропаганды, построенном на игре с умолчаниями: когда мы говорим, что страна А не подписала тот или иной уговор, по умолчанию, которое возникает в голове, предполагается, что все остальные страны этот договор подписали.
Северокорейская ядерная проблема, часть 5.
Есть ли действительно у КНДР ядерное оружие?
Анализ ситуации требует хорошего знания общей истории американо-корейских отношений, положения дел на полуострове вообще, не говоря уже об основах ядерной физики или иных научных или военно-научных дисциплин, позволяющего сделать аргументированный вывод . В этом смысле очень интересно наблюдать за отношением к этому вопросу технических специалистов и политологов. Если политики уверенно высказываются, что Северная Корея «сделала бомбу» или может ее сделать, то профессионалы в этой области не менее уверены в том, что КНДР не обладает для этого необходимым запасом экономических ресурсов и производственных мощностей.
Те данные, которые известны сейчас, не дают однозначного ответа. Безусловно, налицо активное намерение КНДР стать ядерной державой и попытка убедить мир в том, что она уже таковой является. Это убеждение поддерживается и рядом иных держав, каждая из которых при этом преследует свои цели.
Однако с технической точки зрения безусловных доказательств нет. Итог ядерных испытаний оставил достаточное количество вопросов, и после опубликования в широких источниках сейсмограммы ряд экспертов склоняется к мнению о том, что произошла «вспышка» / «fizzle», и результат испытаний был скорее неудовлетворительным. Более того, неясно, обладает ли КНДР достаточным количеством плутония для того, чтобы провести еще один взрыв.
К тому же одно дело – собрать ядерное устройство, другое – испытать его, третье – создать на его базе вариант, пригодный для установки на бомбу или ракету, четвертое – наладить массовое производство таких зарядов.
Есть ли в атомной бомбе КНДР доля российских усилий?
Тема гипотетической причастности России к военным разработкам КНДР периодически всплывает и вполне в определенном контексте. Дескать, именно Россия тайно снабжает КНДР необходимыми элементами для успешного осуществления ядерной, ракетной или какой-нибудь иной подобной программы. Например, пока не было выяснено, что ряд ядерных технологий был получен северокорейцами из Пакистана в обмен на ракетные, не только западные СМИ, но и некоторые западные и южнокорейские политологи активно развивали тему явной или тайной помощи России. Дело даже доходило до утверждений о том, что КНДР за бешеные деньги скупает российских ученых-атомщиков, которые остались без работы, и теперь они делают бомбы для Ким Чен Ира.
Естественно, подобную «сверхсекретную» информацию невозможно ни точно подтвердить, ни безусловно опровергнуть, хотя, как заявил один российский атомщик, «если б в северной Корее работали наши специалисты, Ким Чен Иру давно было бы что продемонстрировать». Подтекст тут другой. Раз сотрудничество было, значит на России лежит часть вины за сложившуюся ситуацию. А вину надо искупать, в том числе – активным сотрудничеством с Западом на данном направлении.
Имеет ли место «ядерный шантаж»?
Невзирая на заявления Буша, реального факта ядерного шантажа («…а не то стрельнем по беззащитному Югу») пока еще в мировой практике не было. То, что некоторые называют шантажом, есть достаточно приемлемые требования: подписание пакта о ненападении, дипломатическое признание КНДР и предоставление ей б0льших возможностей для участия в международной торговле. На шантаж это похоже даже меньше, чем предыдущие требования КНДР, добивавшейся финансовой помощи в обмен на отказ от ядерной программы.
Понятно, что северокорейские заявления подчас выдержаны в весьма угрожающих тонах, однако специалисты хорошо знают, что это лишь особенности идеологической риторики КНДР, и понимать такие речи буквально все равно, что всерьез воспринимать известную реплику Н. Хрущева «Мы вас похороним».
Может ли наличие у КНДР ЯО изменить ход гипотетической войны в регионе?
Нет, это не так по двум причинам. Во-первых, те испытания, о которых нам известно, говорят о намерении Северной Кореи создать ракетное или ядерное оружие, но не о том, что это оружие у них есть. Ракетный пуск в 2006 г., как и запуск ракеты в 1998 г., были скорее неудачными – заявленные задачи не были достигнуты. Странности вокруг ядерного испытания тоже можно объяснить тем, что все пошло не совсем так, и полномасштабный ядерный взрыв не получился. Восьмилетний интервал между испытаниями ракет тоже может говорить о том, что исследования по данному вопросу ведутся или очень медленно и с большим количеством неудач, или проходят непостоянно, как бы активизируясь в ответ на возможную внешнюю угрозу. В любом случае, это хороший показатель того, что у КНДР нет производственно-технической базы, на основе которой можно наладить серийное производство этого оружия.
Во-вторых, при существующем соотношении сил, того количества ЯО, которым обладает Северная Корея даже по самым смелым предположениям американских экспертов, не хватит для того, чтобы переломить ход военных действий. Поясним подробнее. Да, северокорейская армия весьма многочисленна и отличается, как говорят, высокой индивидуальной и психологической подготовкой бойца. Однако следует помнить, что виду милитаризации северокорейского общества армия КНДР выполняет задачи, связанные не только с поддержанием обороноспособности страны. На плечах военных лежит большая часть строительства и активное участие в сельском хозяйстве. Какая часть северокорейской армии не является «стройбатом», точно не известно, но в любом случае от трети до четверти личного состава миллионной армии КНДР, по выкладкам ряда экспертов, можно отнести к войскам, выполняющим не армейские, а народно-хозяйственные задачи.
Техническое оснащение северокорейской армии оставляет желать лучшего, и дело не только в наличии большого числа устаревших моделей вооружения, но и в том, что в условиях деиндустриализации страны к этому вооружению не хватает ни топлива, ни запчастей. Особенно сильно отставание в области инфраструктуры, а также – в области связи и высоких технологий.
Сравним в связи с этим северокорейскую армию с армией РК, которая тоже весьма многочисленна и составляет, по различным данным, от 2/з до ¾ численности армии КНДР. При этом армия РК не отвлекается на «дополнительные задачи» и гораздо лучше оснащена технически. Военный бюджет Южной Кореи входит в первую десятку военных бюджетов мира, превосходя северокорейский более чем в 20 раз.
По мнению южнокорейских военных экспертов, война между Севером и Югом без участия внешних сил будет очень тяжелой и разрушительной (в первую очередь, из-за близости Сеула к границе), но сомнений в том, что победит в ней Юг, нет. Армия РК, безусловно, способна отразить вторжение с Севера и имеет хорошие шансы на победу в наступательной войне.
В Пхеньяне это тоже понимают. Да, северяне не раз говорили, что ужесточение режима санкций будет рассматриваться Пхеньяном как объявление войны, и реакция на это будет соответствующей. Однако дальше громких заявлений дело не идет. Впрочем, северяне отчасти лукавят, ибо формально КНДР и Америка до сих пор находятся в состоянии войны, замороженном соглашением о прекращении огня.
Собирались ли США применять ЯО против КНДР?
Атомное оружие Соединенные Штаты собирались применять против Северной Кореи еще во время корейской войны 1950-1953 гг., причем это были не теоретические разговоры, а отработка пробных вылетов экипажей бомбардировщиков, которые затем должны были нанести по территории КНДР несколько ядерных ударов. План был отменен во многом из-за противодействия союзников США, в первую очередь – Великобритании, а также – из опасений, что применение ядерного оружия превратит Корейскую войну в Третью мировую.
Американцы начали размещать свое ядерное оружие в Корее в январе 1958 г. , - в виде ракет, снарядов, и атомных мин, которые собирались использовать против танковых прорывов . Согласно планам американского Генштаба 1980-х, в случае начала войны ядерное оружие должно было быть применено через час после начала военных действий, как только северокорейская армия начнет пересекать ДМЗ . «Операционный план 50-27», разработанный на случай начала военных действий на полуострове и включающий в себя применение ЯО , действует до сих пор.
Стратегическое ядерное оружие (ракеты) появилось на Корейском полуострове в 1970-е гг. как часть военной стратегии того времени, а также – как ответ на желание южнокорейского режима Пак Чжон Хи завести собственное ядерное оружие (о последнем мы еще поговорим в другом месте).
Американское ЯО покинуло Корейский полуостров только в начале 1990-х гг., и связано это было не столько с процессом разрядки, который тогда уже закончился, сколько с изменением военной стратегии США. Напомню, что в это же время американские ракеты были выведены из Европы.
Но еще в июне 1998 г. на базе в Северной Каролине американские войска отрабатывали планы ядерной бомбардировки Севера, сбрасывая имитаторы ядерного взрыва. В октябре того же года один из двухзвездных американских генералов публично признал наличие плана нападения на Север и установления там южнокорейского оккупационного режима, причем данный план должен был быть приведен в действие не только в ответ на атаку с Севера, но и в случае «безусловных признаков» возможного нападения . Однако когда выпущенная Пентагоном в 1998 г. «Белая книга» указала, что для победы над КНДР потребуется 640 тысяч американских военнослужащих всех родов войск , рвение ястребов поутихло.
Какова вероятность того, что международным террористам лучше и удобнее покупать ЯО или релевантные технологии в КНДР, а не, скажем, в Пакистане?
Конечно, на это есть аргумент о том, что когда поставщиков больше, вероятность приобрести товар выгодно растет. Однако в действительности такого выбора нет. Северная Корея находится под колпаком международного внимания, и иметь дело с Пхеньяном слишком рискованно в связи с вероятностью быть обнаруженным, не говоря уже о сложности проникновения в страну и вывоза оттуда технологий и тем более – ядерного оружия. Учитывая достаточно жесткое отношение Китая к международным террористам, наиболее вероятный путь проникновения их на территорию КНДР – морской, но тут как раз все хорошо видно со спутников.
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 6.
Как развивался переговорный процесс до нынешнего времени?
Проведение «шестисторонки» - во многом заслуга КНР. Первой реакцией официального Пекина было погасить конфликт, снизив уровень восприятия намерений КНДР как серьезных. Но 2003 г. серьезно изменил китайскую политику. С ростом боязни того, что северокорейско - американское противостояние может выйти из-под контроля, в апреле 2003 г. Китай предложил провести в Пекине трехсторонние переговоры и повел активную челночную дипломатию с Москвой, Пхеньяном и Вашингтоном в поисках путей «искать общее, сохраняя разное». Более того, несмотря на то, что Пхеньян не раз настаивал на двухстороннем решении проблемы, было принято решение о том, что переговоры будут носить многосторонний характер. Такие действия Ху Цзинтао привели к первому раунду шестисторонних переговоров, который состоялся в Пекине в августе 2003 г.
Кстати, идею шестисторонней встречи впервые предложил еще Генри Киссинджер в бытность госсекретарем США. Он руководствовался предположением о том, что в условиях китайско-советского соперничества Пхеньян не сможет одновременно рассчитывать на полную и всеобъемлющую поддержку со стороны и Москвы, и Пекина. Однако тогда Северная Корея возражала против этой идеи по иным соображениям. Во-первых, в Пхеньяне считали, что в этом случае мнение корейцев не будет учтено, и конференция превратится в разборки между великими державами. Во-вторых, включение в состав участников конференции Японии трактовалось им как возрождение японского империализма на полуострове .
Первый раунд переговоров должен был закрепить четыре основных положения будущего соглашения: Корейский полуостров должен быть безъядерной зоной; это должно быть достигнуто мирным путем; требуется справедливый, рациональный и интегральный план; в процессе переговоров стороны будут воздерживаться от заявлений или действий, которые могут усилить напряжение. Однако США сразу же встали в «не подлежащую переговорам» позицию из категории «Всё или ничего», которая не оказалась хорошей исходной позицией для действительно переговорного процесса: полная, подтверждаемая и безусловная ликвидация ядерной программы. Тем не менее, раунд закончился «Протоколом о намерениях», и ученые круги расценили как успех тот факт, что переговаривающиеся стороны не рассорились сразу.
Обеспечение второго раунда переговоров в феврале 2004 г. потребовало от Китая дополнительных усилий : чтобы обеспечить присутствие КНДР на переговорах, Китай пообещал около 50 млн. долларов экономической и энергетической помощи. Однако Соединенные Штаты посчитали переговоры возможностью создать против Северной Кореи единую «коалицию давления» и даже позволяли себе высказывания о том, что все участники переговоров кроме КНДР придерживаются американской точки зрения на проблему.
Второй раунд начался с двухсторонних переговоров северокорейского и американского представителей, которые длились 2,5 часа, и закончился попыткой Пхеньяна в самый последний момент внести изменения в совместное коммюнике по итогам переговоров, из-за чего церемония закрытия была отложена на несколько часов. В результате Пекин использовал свой статус организатора мероприятия для того чтобы заменить коммюнике на текст заявления представителя китайской делегации, который упомянул об «чрезвычайном отсутствии доверия между Вашингтоном и Пхеньяном».
Как гласят неофициальные источники, вместо поисков решения проблемы представители США в ультимативной форме заявили КНДР, что она должна заморозить свою ядерную программу и вернуться в ДНЯО, «а не то..». Северяне ответили на это «а не то» своим «смелым предложением» (по некоторым сведениям, оно звучало примерно так: «И что вы будете делать, если мы проведем ядерный взрыв?»), после чего переговоры были прекращены, а позиция КНДР подана как экстремизм и ядерный шантаж.
Китай предпринимал максимум тщательности и осторожности для того чтобы уберечь процесс шестисторонних переговоров от окончательного коллапса. В марте 2004 г. состоялись визиты руководителя китайского МИДа в Пхеньян и руководителя южнокорейского МИДа в Пекин. В апреле того же года Ким Чен Ир предпринял тайный визит в Китай, в ходе которого Цзян Цзэминь убеждал его в том, что американское вторжение в КНДР маловероятно, и потому в интересах Кима изменить свою твердокаменную позицию. Китайская настойчивость принесла определенные плоды, поскольку на третий раунд переговоров в июне 2004 г. американцы пришли с конкретным предложением, в соответствии с которым остальные члены коалиции могли бы обеспечить Северной Корее экономическое благоприятствование в обмен на замораживание ядерной программы. Это было некоторым отходом от первоначальной американской позиции, но к концу трехдневных переговоров ситуация вернулась к «Никаких сделок», и в завершающем слове китайский представитель вынужден был снова упомянуть о том, что «стороны подчеркнули необходимость постепенного процесса категории «Слово в ответ на слово и действие в ответ на действие» в поисках мирного разрешения ядерного вопроса». Раунд прошел вяло потому, что в преддверии президентских выборов в США ни одна из переговаривающихся сторон не собиралась решительный шаг, последствия которого могут быть аннулированы дальнейшим развитием событий. Зато было достигнуто принципиальное согласие на четвертый раунд переговоров, который тогда был запланирован на сентябрь 2004 г. , но состоялся только в сентябре 2005 г.
Причина проста – после перевыборов Буша стало ясно, что расклад сил на переговорах особо не изменится. В одном из текстов того времени я писал, что переговорный процесс – в тупике и идет ради самого процесса, поддерживающего «худой мир». Но к 2005г. означенная тенденция стала слишком заметной, и переговоры нужно было оживить очередным витком конструктивизма. И потому что так долго держать паузу было нельзя, и потому что вместо организованной США коалиции давления на переговорах действительно начал формироваться китайско-российско-южнокорейский альянс, нацеленный на скорейшее разрешение проблемы и поддержание статус-кво. Северяне тоже повысили ставки, объявив в феврале 2005 г. свой статус ядерной державы. Шока это, однако, не вызвало.
Важной деталью нового раунда переговоров были как смена главы американской делегации (им стал бывший посол в РК Кристофер Хилл), так и обилие двухсторонних консультаций, в том числе – и северокорейско-американских. Этот факт изменения переговорной структуры говорит о большей гибкости участников в принципе и о желании двух основных сторон начать прямое общение. Собственно, это именно то, чего давно добивается Пхеньян: двухстороннее взаимодействие вплоть до установления официальных дипломатических отношений.
Четвертый раунд завершился очень важным документом – Совместным заявлением, которое зафиксировало принципы решения ядерной проблемы на Корейском полуострове: стороны согласились на скоординированные шаги для практической реализации достигнутых договорённостей на поэтапной основе. В частности, КНДР взяла на себя обязательства отказаться от ядерного оружия и всех существующих ядерных программ, в сжатые сроки вернуться в режим Договора о нераспространении ядерного оружия и возобновить сотрудничество с Международным агентством по атомной энергии. Китай, РК, США, Япония и Россия, в свою очередь, заявили о намерении предоставить Пхеньяну энергетическое содействие. РК подтвердила своё предложение о поставках 2 млн. кВт электроэнергии. В тексте было закреплено право КНДР на развитие мирных ядерных программ, отмечалось что США не располагают ядерным оружием на Корейском полуострове и не намерены нападать или вторгаться в СК. РК подтвердила свои обязательства не получать и не размещать ядерное оружие в соответствии с совместной декларацией 1992 года о денуклеаризации Корейского полуострова, а также заявила об отсутствии на её территории ядерного оружия. Как заявил на церемонии закрытия глава китайской делегации, принятие совместного заявления явилось самым важным результатом за более чем два года после начала шестисторонних переговоров .
Однако практически параллельно с подготовкой Совместного заявления под успех переговоров была заложена мина. Соединенные Штаты начали активно раскручивать тему «северокорейских фальшивых долларов», следствием чего стало наложение ареста на счета северокорейских компаний в банке «Дельта Азия» в Макао. Последующие события привели к тому, что, опасаясь подобных последствий, азиатские банки фактически перестали сотрудничать с КНДР. Учитывая то, как остро КНДР нуждается в иностранной валюте, это было весьма неприятно для Пхеньяна, который после этого объявил, что пока эти санкции не снимут, переговоров не будет, тем более что серьезных доказательств того, что северокорейские деньги являются «грязными», предъявлено, опять-таки, не было. Зато американская пресса позиционировала санкции как важное средство в деле урегулирования проблемы, - «мы не должны дать Пхеньяну и дальше зарабатывать на создании ядерного оружия».
(Честно говоря, надо вообще отметить роль экономических санкций в экономике «проблемных стран», вроде Кореи. История не знает случая, когда санкции были главным средством заставить режим изменить позиции. Зато они идеально работают как способ дестабилизации режима, так как их введение бьет не столько по интересам властной верхушки, сколько по уровню жизни масс).
В дополнение к этому - специальное решение Конгресса США о выделении денег на подрывные действия внутри Северной Кореи, назначение специального чиновника с большими полномочиями по проблеме прав человека в КНДР и целый ряд высказываний о том, что даже в случае ядерного разоружения КНДР «корейская проблема» останется проблемой из-за отсутствия там демократии и соблюдения прав человека.
После этого на переговорах наступила долгая пауза, так как итоги их четвертого раунда фактически оказались дезавуированными. В этих условиях северокорейцы пошли ва-банк, проведя сначала летом 2006 г. пуски ракет, в том числе тот, который сейчас принято считать неудачным пуском межконтинентальной баллистической ракеты, а затем, в сентябре 2006 г. – ядерные испытания. Ким Чен Ир намеревался заставить Соединенные Штаты воспринимать себя как равного по статусу члена ядерного клуба с тем, чтобы Америка снова перешла от имитации переговоров, являющихся на самом деле давлением, к настоящему переговорному процессу, предусматривающему поиск решений на основе взаимных уступок.
Соединенные Штаты и Япония ввели против КНДР санкции и попытались протащить через Совет Безопасности ООН выгодную им резолюцию, однако в обоих случаях благодаря действиям России и Китая Пхеньян «отделался» менее жесткими мерами, которые можно было бы назвать «необходимой рутиной».
Как бы то ни было, «подтвердившая» свой ядерный статус КНДР продемонстрировала контрпродуктивность политики угроз по отношению к ней и вызвала необходимость решать ядерную проблему как можно быстрее. К тому же, на ситуацию наложилось изменение внутриполитической обстановки в США, где после выборов позиции консерваторов сильно пошатнулись (в частности, ушли со своих постов министр обороны Д. Рамсфельд и Д. Болтон – представитель США в ООН, известный своей антисеверокорейской риторикой). К. Хилл, который ранее жаловался на то, что ему «выкручивают руки инструкциями из Центра», получил гораздо большую свободу действий. Нельзя не отметить и усилия российских и китайских дипломатов, а также – действия Южной Кореи, специалисты которой провели самостоятельное расследование в отношении северокорейских счетов, и его результат показал, что 16 млн. долларов из 24-х, безусловно, чисты.
Тем не менее, пятый раунд переговоров не закончился ничем. Все уперлось в проблему санкций. Несмотря на продемонстрированное желание договариваться, северокорейцы заявили, что пока необоснованные санкции не будут с них сняты, переговоры не имеют смысла.
Следующий раунд сначала было решено провести до нового 2007 года, но затем эту дату несколько сдвинули. Переговорам предшествовали как интенсивная двухсторонняя дипломатическая активность, так и открывшиеся консультации между представителями КНДР и США по вопросам санкций, которые прошли относительно конструктивно: во всяком случае Соединенные Штаты признали, что больше половины арестованных денег не являются «грязными».
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 7.
Насколько КНДР угрожает миру?
Сегодня словосочетания «ядерная угроза КНДР» или «Северная Корея угрожает миру» превратились в своего рода брэнд. Однако представляется, что сейчас Северная Корея не ставит перед собой агрессивных целей. Несмотря на то, что ситуация вокруг нее нестабильна, сама КНДР не является источником военной угрозы. От действий, которые могли бы быть рассмотрены как террористические, Северная Корея отказалась достаточно давно. Что касается «присоединения» Юга, то в руководстве Пхеньяна очень хорошо понимают, что у Северной Кореи нет ни международной поддержки, необходимой для начала любой войны, ни сил и средств для того, чтобы вторгнуться в РК и удерживать ее в случае, если вторжение увенчается успехом. Не строит она агрессивные планы и по отношению к Японии или Китаю. Поэтому не очень понятно, какому же именно миру так угрожает КНДР.
Тем не менее, проамериканские СМИ старательно лепят из Ким Чен Ира некий образ правителя-злодея из комиксов, который угрожает всем вокруг, тщится обладать сверхоружием, чтобы развязать мировую войну, но в итоге повергается героическими защитниками мира и демократии.
На этот образ косвенно работает даже привычный постулат: «Главной целью политики КНДР является обеспечение выживания режима», опасный своей некоторой некорректностью, ибо «обеспечение выживания режима» как комбинация существующих идеологических установок и исповедующих их властных элит типична для любого государства.
Теперь об агрессивных заявлениях КНДР, которые США представляет как главное доказательство опасности этой страны. Понятно, что Северная Корея считает своим долгом отвечать на каждый политический шаг США жестким по тону заявлением категории «превратим в море огня», риторика которого часто напоминает советские заявления 30-х – 50-х годов ХХ века. Но такой тон является скорее особенностью северокорейской политической культуры. В современной обстановке этот стиль выглядит анахронизмом или моветоном, но риторика таких заявлений ориентирована на внутреннюю аудиторию и поддержание мифа о том, что КНДР является сильным, независимым государством, способным противостоять агрессии американского империализма. Воспринимать эти тексты как реальную угрозу – совершать серьезную политическую ошибку или намеренно неверно и превратно толковать ситуацию.
Каковы, вкратце, цели сторон?
Попробуем вкратце сформулировать, чего хочет каждая сторона. Северная Корея желает в первую очередь гарантированной безопасности. Кроме того, она заинтересована в дипломатическом признании со стороны США и обеспечении возможности беспрепятственной внешнеэкономической деятельности. Те требования, которые выдвигаются Пхеньяном к предстоящему раунду переговоров (постройка реакторов, поставки топлива, исключение КНДР из списка стран-спонсоров терроризма и т. п.) фактически аналогичны тому, что должна была получать КНДР в случае выполнения американской стороной своих обязательств по Рамочному соглашению. Программа-максимум, конечно, включает в себя все это плюс статус страны-члена ядерного клуба.
Представляется, что Пхеньяну важна не столько ядерная бомба, сколько потенциал стратегического сдерживания, которым она обладает. Если каким-то образом у Ким Чен Ира появится возможность обеспечить себе подобный потенциал иным способом, он вполне может сдать ядерную программу в обмен на нечто иное, выполняющее ту же задачу. К сожалению, цинизм существующей ситуации заключается в том, что пока единственной формой военно-политического сдерживания Америки является гипотетическая возможность нанести Штатам вред такого масштаба, при котором, как мы уже говорили, одержанная ими победа не будет того стоить.
Поведение Китая хорошо характеризуется английским словом «proactive», которое на русский можно перевести как «активные действия по контролю над проблемой и ее разрешением». Китай воспринимает КНДР как страну, входящую в зону его гегемонии, и хотя в китайско-северокорейских взаимоотношениях хватает противоречий он не может отказаться от роли арбитра. С другой стороны, пока Китай не намерен рисковать своим благополучием и серьезно ссориться с США..
На текущий момент Пекин вынужден выбирать из двух неприятностей меньшую: или ядерная КНДР, что разрушает сложившуюся систему регионального баланса, или американские войска на северо-восточных границах страны. Оба варианта приближают момент жесткого столкновения американских и китайских интересов, в то время как Китаю выгодно отсрочить этот момент с тем, чтобы подойти к нему более подготовленным. Еще более опасным для КНР возможным следствием ядерной Северной Кореи является вероятное появление в регионе новых ядерных стран. Южная Корея и Япония обладают для этого необходимыми технологическими возможностями и при наличии политической воли и попустительства международного сообщества вполне могут очень быстро присоединиться к ядерному клубу, мотивируя это необходимостью защищаться от ядерной КНДР.
продолжение в комментариях....
Автор: К. В. Асмолов, 2007
Необходимое вступление
Так называемый «северокорейский ядерный кризис» является в российских СМИ достаточно распространенным информационным поводом и, к сожалению, еще будет оставаться таковым весьма долго. Однако то, в каком ключе освещается эта проблема в большинстве СМИ, скорее уводит от реальности, чем приближает к ней, создавая о проблеме неверное впечатление.
Причин такой ситуации несколько. Во-первых, закрытость северокорейского режима, с одной стороны, исключает получение оттуда своевременной информации, а с другой – создает проблемы с перепроверкой любых, даже самых одиозных слухов.
Во-вторых, против Северной Кореи ведется достаточно плотная информационная война и, собирая сведения об этой стране и ее ядерной программе, неподготовленный журналист легко может натолкнуться не на объективное исследование, а на пропагандистский текст – менее объективный, но в большей степени содержащий ту информацию, которая позволила бы сделать новость сенсационной.
В-третьих, «на ментальной карте» российского читателя Северная Корея занимает особое место еще с того времени, когда советская интеллигенция любила выписывать журнал «Корея сегодня», используя его как юмористическое издание. В современной России отношение к Северной Корее продолжает оставаться «мифологизированным», причем страдают этим и левые, и правые. Для одних Северная Корея – это последний бастион коммунистических идей, преданный своими союзниками, но не сдающийся и героически сопротивляющийся мировому империализму. Для других - это инфернальный тоталитарный режим, имеющий худшие черты сразу нескольких романов-антиутопий. Но ни взгляд через розовые очки, ни взгляд через черные не способствуют решению проблемы. Слишком часто из-за неполной или неверной информированности, из-за невозможности или нежелания видеть то, что происходит на самом деле, формально правильные выводы делались из неверных посылок и, следовательно, тоже являлись неверными.
Наконец, сказывается и некоторое снижение профессионализма журналистского корпуса. Человек, которому надо в короткие сроки «слепить горячую новость», не всегда имеет время и желание копаться и разбираться в источниках и потому часто просто по-быстрому списывает что-то у коллег, разбавляя это слухами на тему. В результате «образ Северной Кореи» как бы начинает копировать сам себя, все больше и больше закрепляясь в массовом сознании.
В медийном пространстве, однако, действительно нет большого текста, который играл бы роль справочника по этой проблеме. Материалы специалистов-востоковедов выходят ограниченным тиражом и далеко не всегда отражаются в Интернете. Именно поэтому мы считаем необходимым составить своего рода справочный материал, знакомство с которым позволит представителям прессы как минимум лучше ориентироваться и в истории проблемы, и в тех деталях, которые обычно выпадают из поля зрения непрофессионала.
Почти перед каждым мероприятием, так или иначе связанным с ядерным кризисом, к нам в Центр корейских исследований ИДВ РАН часто звонят представители самых разных СМИ и задают примерно одни и те же вопросы, демонстрируя одни и те же заблуждения. На эти вопросы я и буду отвечать ниже.
читать дальше
Впрочем, перед тем, как перейти к истории ситуации, заострим внимание на том, откуда мы знаем то, что знаем. На основании какой информации мы делаем свои выводы и что мы действительно знаем о ядерной программе КНДР? Есть ряд общеизвестных фактов, но, если мы внимательно разберем остальные источники информации, то станет понятно, что достаточное количество выводов делается на основе не прямых, а косвенных улик.
Да, существуют многочисленные заключения экспертов. Однако, по преимуществу, они основываются на таком количестве данных, которых обычно бывает недостаточно для того, чтобы делать выводы, опираясь только на них. Поэтому в той или иной мере эксперты гадают, и процесс этого гадания во многом основан на том, какие цели и мотивации при этом приписываются северокорейскому руководству. А последнее прямо зависит от того, какой образ Северной Кореи носит в себе данный эксперт.
Отдельно скажем о «показаниях перебежчиков», которые очень часто рассматриваются как абсолютно достоверный источник информации. К сожалению, их тоже надо перепроверять: перебежчик нуждается в защите или хочет набить себе цену и потому с радостью расскажет именно то, что от него хотят услышать. Тенденция эта, кстати, касается не только перебежчиков из Северной Кореи, но и, скажем, некоторых «беглецов от российской действительности».
Между тем, над северокорейским обществом сохраняется достаточный информационный контроль, обеспечивающий, чтобы лица, действительно обладающие важной информацией, не оказались бы в числе перебежчиков, в то время как простому человеку, каковым является большинство беглецов, такая информация обычно неизвестна.
Другой источник «показаний» - данные спутникового наблюдения или аэрофотосъемки. Но «сверху видно далеко не все». Более того, степень разрешения фотографий, сделанных со спутников, все-таки не позволяет «прочитать, что написано на этикетке». А это значит, что информационные лакуны между фактами по-прежнему заполняются умолчаниями, а умолчания эти во многом строятся на образе страны в интерпретации СМИ – так формируется порочный круг.
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 1.
От какого времени надо отсчитывать начало ядерного кризиса?
По сути, это один из самых важных вопросов, поскольку «правильно выбранная» официальная дата начала кризиса нередко уже содержит ответ на вопрос «Кто первый начал?» и, следовательно, «Кто виноват?». Между тем, таких дат несколько. Наиболее одиозный вариант прозвучал в программе «Вести недели» и выглядел примерно так: «В 2003 г. на фоне успехов американской армии в Ираке Северная Корея объявила о наличии у нее ядерного оружия». Стандартный же вариант отсчета, принятый американцами, а также либеральной российской прессой, начинается с того, что Северная Корея сняла пломбы с ядерного реактора, вышла из ДНЯО и выдворила из страны чиновников из МАГАТЭ. Однако и это несколько некорректно. Представляется более правильным начинать отсчет с момента, когда спецпосланник президента США Келли обвинил Пхеньян в том, что в КНДР тайно велись ядерные исследования, и представитель Северной Кореи, будто бы, открыто ему в этом признался.
Впрочем, и это – начало не первого, а второго витка кризиса, тем более что анализ событий прошлого позволяет многое понять, тем более что в развитии ситуации есть довольно много общего.
Потому мы начнем с самого начала. На реактор в Ёнбёне, который находится примерно в 60-ти милях от Пхеньяна (это даже ближе, чем Чернобыль к Киеву ), никто не обращал внимания до тех пор, пока первая война в Персидском заливе не наложила свой отпечаток на международный миропорядок, окончательно сформировав понятие «стран-изгоев», в числе которых оказалась КНДР . После окончания «Бури в пустыне» в американской прессе появилась серия статей, описывающих Северную Корею как «следующий Ирак».
В начале 1990-х гг. американцы начали внутренние дискуссии о том, есть ли в Северной Корее ядерная программа и если есть, то насколько она успешна. Разброс точек зрения был очень похож на сегодняшний. Аналитики ЦРУ еще тогда утверждали, что у КНДР уже есть одна или две атомные бомбы и желание сделать еще , но основными источниками информации были данные спутниковой связи и аэрофотосъемки, показания редких перебежчиков и представления экспертов о научно-технических возможностях Пхеньяна, который в это время уже вел своего рода двойную игру.
С одной стороны, он отрицал наличие у себя ядерной программы, с другой – было сделано несколько намеков относительно того, что признание Советским Союзом РК поставило крест на существующих оборонных договоренностях, и Северная Корея будет вынуждена искать альтернативу советскому ядерному зонту.
Большинство средств массовой информации приняло на веру то, что бомба у КНДР уже есть, и стало призывать к необходимости превентивной атаки. На этом фоне американское правительство впервые заговорило об инспекции предполагаемых ядерных объектов . Ким Ир Сен начал попытки диалога с США, пригласив в 1991 г. в КНДР экс-президента Картера и известного проповедника Билли Грэхема, но переломить тенденцию ему не удалось.
1992 г. в Америке был посвящен выборам. Но как только эта волна схлынула, то, несмотря на то, что в ходе визита министра обороны США Леса Эспина в Сеул в ноябре 1993 г. он сказал, что свидетельств о производстве в Северной Корее плутония нет, СМИ США снова начали разрабатывать сценарий, по которому находящаяся в отчаянном состоянии Северная Корея решает свои проблемы захватом Юга . При этом журналисты постоянно писали об отказе Северной Кореи сотрудничать, хотя в течение мая 1992 – февраля 1993 гг. Пхеньян разрешил шесть инспекций объекта в Ёнбёне по линии МАГАТЭ .
Формальное начало первого витка кризиса, который продлился полтора года, тоже имеет два варианта. Для большинства все началось 12 марта 1993 г., когда Северная Корея заявила, что собирается выйти из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Однако для КНДР кризис начался раньше: 26 января этого же года Билл Клинтон заявил, что США и РК будут продолжать маневры «Тим Спирит» , а в конце февраля стало известно, что часть стратегического ядерного оружия США переориентирована с СССР на Северную Корею.
Но даже после того, как маневры прошли, Северная Корея снова выказала желание вести переговоры с США и заморозила процесс своего выхода из ДНЯО, требуя вывода с территории полуострова американского ядерного оружия, прекращения маневров «Тим Спирит» и начала переговорного процесса на высоком уровне. В связи с этим уже тогда некоторые авторы стали воспринимать ядерный вопрос как элемент политической стратегии, направленной на то, чтобы Америка воспринимала КНДР как партнера, достойного переговоров .
К новому витку активных действий КНДР подтолкнуло желание США провести еще одну серию инспекций в сочетании с активной демонстрацией американцами неверия в искренность КНДР . Обе стороны обменялись чрезвычайно резкими заявлениями, и, по словам генерала Х. Стекпоула, который тогда как раз командовал морской пехотой в РК, ощущения военных и госчиновников напоминали те, которые испытывали их старшие коллеги или они сами во время Карибского кризиса. При этом тогдашний режим РК занимал неоднозначную позицию, а козыревский МИД поддерживал Штаты и не предпринимал каких-либо попыток урегулировать проблему. Когда Клинтон уже был принципиально готов к военному конфликту, ему представили прогноз о предполагаемых потерях. По сведениям Обердорфера, потери убитыми и ранеными в течение только первых трех месяцев войны были оценены в 52 тысячи американских солдат, 490 тысяч южнокорейских плюс «громадное количество» населения КНДР, как военного, так и гражданского. Финансовые потери за этот же период были оценены в более чем 61 млрд. долларов, с крайне малой вероятностью того, что разрушенное будет восстановлено .
Другой анализ, сделанный представителями американской армии в1994 г., был еще более пугающим - около миллиона жертв, в том числе 100 тысяч американцев . После этого «югославский сценарий» был пересмотрен и начались первые шаги к решению проблемы дипломатическими методами. В ответ на изменение подхода в июле 1993 г. Пхеньян предложил заменить урановый реактор на американский реактор на легкой воде, в ноябре 1993 г. предложил пакетные решения. В мае 1994 г. попытался подстегнуть Соединенные Штаты тем, что временно закрыл реактор и изъял из него 8 тыс. стержней - то ли в качестве жеста доброй воли, то ли для переработки их в военных целях. Северная Корея рассчитывала на то, что если американцы блефуют, тут-то оно и станет ясным. Ответом был визит в Пхеньян экс-президента Картера, который ускорил развитие событий и привел к подписанию 21 октября 1994 г. Рамочного соглашения (англ. Agreed Framework) .
Какова была суть Рамочного Соглашения 1994г.?
Рамочное соглашение не является какой-либо официальной формой дипломатического договора и его было бы правильнее именовать Рамочной договоренностью (об этом, кстати, говорит и его английское название Framework), поскольку слово «соглашение» создает ложное умолчание того, что это было не джентльменское соглашение, а ратифицированный договор. Тем не менее, подписание этого документа было очень важным этапом для развития межкорейского диалога и определенного потепления на полуострове вообще .
Хотя общественное мнение воспринимало Договоренность как документ, согласно которому Север обещал заморозить все виды деятельности, которые могут привести к получению им ядерного оружия , эта трактовка является вульгарной. Северная Корея заморозила все указанные ядерные объекты в обмен на обещание построить ей два реактора на легкой воде, которые не могут служить источником получения оружейного плутония. Ввод в строй первого такого реактора был намечен на 2003 г., и до этого срока американцы должны были поставлять КНДР топливо для обычных электростанций. Для выполнения этой задачи была специально создана международная Организация по развитию северокорейской энергетики (КЕДО).
Кроме этого, Статья 2 Соглашения говорила о том, что «Две стороны будут двигаться к полной нормализации политических и экономических отношений», а согласно Статье 3 - что Америка должна была «обеспечить КНДР формальные гарантии против угрозы применения ядерного оружия со стороны США» .
Кстати! Текст Договоренности доступен в Интернете по адресу:
www.carnegieendowment.org/static/npp/agreed_fra...
Чем это важно для нас сегодня? Сравним требования, которые выдвигает на сегодняшних переговорах делегация КНДР с тем, что уже должно быть сделано. И понимаем, что Пхеньян не требует сильно больше того, о чем договорились 10 лет назад.
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 2
Что происходило в КНДР между двумя витками кризиса?
Летом 1994 г., еще до окончательного подписания Рамочного Соглашения умер Ким Ир Сен. Ким Чен Ир не имел тогда однозначной репутации легитимного лидера, и «международное сообщество» считало его плейбоем, который может быстро потерять власть. Тем более что, соблюдая трехлетний траур по отцу, он вошел в большую политику только тремя годами позже. Затем в 1995-1997 годах в Северной Корее произошла череда очень серьезных стихийных бедствий, которые практически вывели из строя северокорейское сельское хозяйство, шахты и транспортные коммуникации. Во время последующего голода по взвешенным оценкам погибло немного больше миллиона человек.
Естественно, что очень многим недоброжелателям КНДР показалось, что если сейчас немножко «дожать», то голодные северокорейские массы пойдут на смену режима. Иная часть зарубежных политиков преисполнилась мысли, что режим доживает последние дни, и выполнять данные ему обязательства не имеет особого смысла: «Зачем вкладывать средства, если будущее страны неясно?».
Однако Ким Чен Ир проявил себя как весьма эффективный руководитель, начавший определенные преобразования. Это и снижение роли партии, и возвышение роли армии, и изменение в идеологии, в рамках которой Чучхэ подается не как высшая стадия марксизма-ленинизма, а как проявление корейской национальной традиции. Можно сказать, что на данный момент (если отбросить фасад и смотреть вглубь) КНДР является более конфуцианским, чем социалистическим государством.
Жизнь тоже начала налаживаться - во всяком случае, последствия голода были преодолены, и, по свидетельству Камингса, который ссылается на данные ООН за 1997 г., средняя продолжительность жизни в Северной Корее составляла 70,7 лет, а на Юге - 70,4. По темпам урбанизации КНДР, где численность городского населения составляла 74 %, не сильно отставала от РК, где этот показатель был равен 78 %. А по темпам охвата детей прививками КНДР опережала даже США . В течение последних трех лет в экономике КНДР наметился подъем, однако частично по-прежнему благодаря внешней помощи , так как после стихийных бедствий 1995-98 гг, экономика КНДР не самодостаточна. И даже несмотря на то, что урожай в 2006 году был хорош, продовольствия хватит на 9 месяцев из 12.
Совершенствование управленческой структуры сочеталось с рядом мер, направленных на демонстрацию северокорейской военной мощи. Наиболее важным из них было испытание 31 августа 1998 г. трехступенчатой ракеты, которая, по сообщению северокорейских информационных агентств, вывела на околоземную орбиту спутник, что продемонстрировали наличие у Северной Кореи ракетной программы.
В то же самое время (конце августа 1998 г.) прессу заполонила волна «данных спутниковой разведки» о том, что в местечке Кымчханни Северная Корея строит невиданный подземный ядерный комплекс, защищенный от ударов американского высокоточного оружия. Обе стороны долго нагнетали страсти, но весной 1999 г. северяне неожиданно допустили американцев на этот объект, который оказался пустой пещерой .
Эти события спровоцировали некоторый пересмотр американской внешней политики в отношении КНДР, к которой теперь надлежало относиться более серьезно и расценивать как противника, с которым, возможно, проще будет договориться, чем воевать. Не случайно первым сторонником этого курса оказался именно экс-министр обороны США В. Перри . Американская администрация отошла от тактики прямого давления и сделала ставку на «вовлечение» Северной Кореи в международные процессы, которые самим ходом своего развития должны были привести к взлому той закрытой системы, которой была Северная Корея.
С начала 21 века Ким Чен Ир осуществил целый ряд шагов, направленных на «ребрендинг» имиджа своего режима. Была продемонстрирована готовность к диалогу и модернизации (естественно, с учетом местных реалий). 1999-2001 гг., особенно – лето и осень 2000 г., стали временем некоторого расширения международных связей КНДР. После саммита 2000 г., когда в Пхеньян приехал тогдашний президент РК Ким Дэ Чжун, КНДР начала активно прокладывать себе путь на международную арену. Пхеньян посетили президент РФ Владимир Путин (кстати, это был первый визит в КНДР высшего руководителя страны) и премьер-министр Японии Коидзуми. С ней установили дипломатические отношения все ведущие страны Европы (в том числе Великобритания, Испания и Германия).
В июле 2002 года КНДР провела серию "государственных мероприятий", которые можно назвать достаточно существенными преобразованиями в области экономики, но осенью того же года начался второй виток ядерного кризиса.
А как развивались в тот период отношения КНДР и США?
Неплохо. Особенно стоит отметить посещение Вашингтона в октябре 2000 г. Чо Мён Роком, на тот момент, - вторым лицом в иерархии КНДР. По итогам визита было принято коммюнике, в котором обе стороны заявили, что не имеют враждебных намерений по отношению друг к другу , а вскоре после этого, 22-25 октября 2000 г., с ответным визитом Северную Корею впервые посетила Государственный Секретарь США Мадлен Олбрайт.
Переговоры с Ким Чен Иром продолжались более пяти часов, и результат их вроде бы удовлетворил обе стороны. Американцы сочли, что им удалось в чем-то укоротить корейский режим, добившись прекращения его ракетной программы, а Ким Чен Ир сумел произвести на американцев впечатление человека, с которым можно нормально вести переговоры и как бы «разменял» замораживание ракетной программы на развитие отношений с внешним миром. В этом смысле очень интересно сравнить оценку, которую М. Олбрайт в своих мемуарах дает Ким Чен Иру и сербским руководителям, по отношению к которым она настроена гораздо более решительно и негативно. Ким Чен Ир же описан ею как диктатор, но при этом человек, не чуждый европейской культуре и способный к конструктивному общению.
Речь даже зашла о северокорейско - американском саммите, и предлагавшая эту идею Олбрайт подчеркивала, что визит в Пхеньян президента США мог бы кардинально изменить ситуацию – так же, как сделал это в свое время визит Никсона в Китай. Но визит не состоялся, и по словам все той же Олбрайт, дело было не в нежелании президента, а в изменившейся внешнеполитической ситуации, которая требовала его присутствия на Ближнем Востоке.
Я хотел бы остановиться на событиях 1999-2000 гг. в связи с очень важным моментом для понимания сегодняшней ситуации. И итоги визита Олбрайт, и подписание рамочной договоренности 1994 года говорят нам о том, что когда руководство США обладает политической волей и желанием решить проблемы, связанные с Корейским полуостровом, оно их решает.
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 3
Как изменилась ситуация после ухода Клинтона?
Еще при Клинтоне республиканское большинство в Конгрессе США резко выступало против Рамочного Соглашения, ища способ сорвать договоренности и обвинить в этом Север. Собственно, первой такой попыткой можно считать поднятый шум вокруг Кымчханни в 1998г. На данном фоне поставки мазута из США в КНДР стали нерегулярными, а строительство реакторов оказалось практически замороженным: уже в это время было ясно, что если реакторы и будут построены, то не в 2003 г., как это планировалось изначально. Не оплачивали американцы и расходы, связанные с КЕДО. Хотя ее штаб-квартира находилась в Нью-Йорке, основное бремя этих расходов несли Япония и РК .
Перед выборами президента США в 2000 г. северокорейцы даже снизили накал антиамериканизма и указывали, что оздоровление связей между США и КНДР внесет вклад в обеспечение мира и безопасности на полуострове и в АТР , но с приходом к власти республиканцев надежда на диалог оборвалась. Победа Джорджа Буша на выборах в США окончательно отбросила американо-северокорейские отношения к нулевой точке. Осенью 2001 г. в присутствии нескольких лидеров азиатских государств, включая Ким Дэ Чжуна, Буш назвал Ким Чен Ира «пигмеем». Несколькими днями позже он публично заявил, что его «тошнит от Ким Чен Ира», и «потопление северокорейского режима будет одним из приоритетных направлений его политики» .
В течение 20 месяцев после прихода Буша к власти между двумя странами не было практически никаких внешних контактов. США стали фактически бойкотировать выполнение Рамочного Соглашения: гарантии безопасности КНДР повисли в воздухе; сроки пуска реакторов на «легкой» воде (2003 г.) были окончательно сорваны – к 2002г. был готов только бетонный фундамент (при том, что о препятствиях со стороны КНДР никто не говорил даже тогда); поставки мазута в качестве компенсации за остановку северокорейских графитогазовых реакторов, способных накапливать оружейный плутоний, прекращены, - Вашингтон попытался изменить условия игры, заявив, что это топливо будет поставляться в КНДР в ответ на изменение политической структуры и проведение демократических реформ, а потом и вовсе «перекрыл трубу». Об установлении диалога на дипломатическом уровне тем более речи не шло.
Поэтому вопрос о том, кто первым нарушил Рамочную Договоренность, однозначен - факты говорят сами за себя. Вопрос о том, имел ли место осознанный саботаж или изначальное нежелание части стран-участниц серьезно вкладываться в этот достаточно дорогостоящий проект, можно оставить открытым, поскольку срыв строительства мог иметь комплексные причины, и непонятно, было ли нежелание правительства США вкладывать средства в деятельность КЕДО решающим фактором. Тем не менее, важно то, что к моменту официального начала ядерного кризиса в 2002 г. на стройплощадке и конь не валялся. А заявление некоторых чиновников КЕДО, осмелившихся требовать от Пхеньяна компенсации за срыв строительства под предлогом того, что оно было прекращено из-за ядерного кризиса, совершенно лишено оснований.
С чего же начался второй виток и действительно ли "северяне признались" ?
Осенью 2002 г. США обвинили КНДР в нарушении Рамочного соглашения, - как раз в тот момент, когда между корейскими государствами забрезжила перспектива диалога развивающегося вне контроля Вашингтона.
По словам М. Олбрайт, к лету 2002 г. администрация США созрела для переговоров, но тут «поступила новая тревожная информация» о том, что Пхеньян занимается обогащением урана с целью создания ядерного оружия. Прямых улик, однозначно говорящих о том, что КНДР тайно вела работы по обогащению урана или получению оружейного плутония во время действия Соглашения, предъявлено не было и их нет до сих пор. Это важно, так как с учетом общей антисеверокорейской риторики, когда в строку каждое лыко, если бы в распоряжении США были факты, которые можно было бы представить как доказательства, то по аналогии с раздутой шумихой вокруг иракского ОМП эти сведения активно использовались бы в антисеверокорейской пропаганде
Выслушав обвинения спецпосланника Келли, северяне «признали их обоснованность» . Согласно заявлениям самого Келли в октябре 2002 г., северяне сначала отрицали наличие у них программы получения обогащенного урана, а затем признались в этом , однако текст этого «признания» звучит так: «Северная Корея имеет право иметь не только ядерное оружие, но и любые виды оружия, в том числе еще более мощное, для того чтобы защищать свой суверенитет и право на существование от постоянно усиливающейся ядерной угрозы США».
С моей точки зрения, в этих словах нет прямых указаний на то, что Север уже имеет ЯО или собирается применять его не как оружие стратегического сдерживания, не говоря уже о конкретных признаниях о том, что «все это время мы вас обманывали».
На волне последовавших обвинений северян в нарушении «духа Соглашения» (так как в его тексте про запрет на получение обогащенного урана не говорилось ничего), США «забыли» про то, что изначально администрация Буша считала его документом, не имеющим юридической силы, и не стремилась выполнять свою часть этого договора. Теперь его позиционировали как полноправное соглашение, нарушенное режимом Ким Чен Ира. В общем, даже по мнению Олбрайт, США поступили негибко, отказавшись от двухсторонних переговоров и не желая повторить совместное заявление 2000 г. об отсутствии враждебных намерений, в результате чего Рамочное Соглашение оказалось денонсировано с двух сторон.
Реакция не заставила себя ждать. Северокорейцы предупредили Вашингтон, что они могут выйти из режима моратория на испытания баллистических ракет и из Соглашения о перемирии в Корее 1953 г., а также нанести удар по американским военным объектам в любой точке земного шара, если американцы решатся на превентивный удар по их территории. Последний хлопок дверью был предпринят в ответ на решение США об окончательном прекращении поставок мазута в КНДР. 10 января 2003 г. КНДР заявила о выходе из Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и выслала из страны специалистов МАГАТЭ. Именно с этой отметки предпочитают начинать отсчет кризиса те, кто не знает его предыстории.
Северокорейская ядерная проблема, часть 4.
Учитывает ли пхеньянский режим результаты ситуации в Ираке и тот путь, которым пытался идти Саддам до того как началось полномасштабное вторжение?
Да. Иракский опыт оказался очень важным и для Ирана, и для КНДР, поскольку дал убедительный ответ на вопрос, чего не надо делать, если Соединенные Штаты обвинили твою страну в создании оружия массового поражения.
Саддам Хусейн пытался доказать миру свою невиновность, но позиция Америки свелась к тому, что «если ваше ОМП не нашли, значит оно ОЧЕНЬ хорошо спрятано, и это безусловное доказательство вашей вины и вашего коварства». Естественно, после этого два остальных «члена оси зла» стремительно начали придерживаться противоположной стратегии, намекая на то, что ЯО у них уже есть, а если и нет, то скоро будет.
Пхеньян утверждает, что ядерная программа нужна ему как воздух. Есть ли иные способы решения энергетического кризиса КНДР кроме развития собственной ядерной энергетики?
С точки зрения многих специалистов по энергетической безопасности для обоих корейских государств развитие ядерной энергетики является наилучшим способом решения энергетической проблемы.
Нефти и газа в Корее пока не нашли Горные реки, на которых стоит часть северокорейских ГЭС, имеют непостоянный напор воды. Значительная часть угольных шахт была затоплена и выведена из строя во время наводнений1995 – 1996 гг., а расходы на приведение их в рабочее состояние не окупаются. Особенно, с учетом того, что значительная часть оборудования шахт и ТЭЦ морально устарело. Поставки углеводородов из-за рубежа могли бы решить проблему, однако тенденции энергетической политики целого ряда стран, в том числе – и РФ, могут навести на мысль о том, что топливо из-за рубежа может быстро превратиться в рычаг политического давления со стороны тех, кто может угрожать «перекрыть кран». Так, как это было с поставками мазута режимом Буша. "Садиться на иглу" внешних поставок углеводородов опасно. Это может быть временной мерой, пока не найдено иное решение.
Надо учитывать еще один достаточно важный момент. С одной стороны, затраты на создание ядерного оружия значительно меньше, чем на создание ядерной энергетики (бомба ощутимо дешевле АЭС). С другой стороны, государство, у которого есть развитая ядерная энергетика, гораздо ближе к созданию ядерного оружия. Кроме этого, атака АЭС даже конвенционным оружием способна нанести стране не меньший ущерб, чем, скажем, взрыв «грязной» бомбы.
Позиция США, которая пытается уничтожить не только военный аспект северокорейской ядерной программы, но и всю ее целиком, может быть продиктована двумя причинами, соотношение которых зависит от того, какой мы видим администрацию Буша. Первая исходит из представления о том, что от желания обладать ядерным оружием Ким Чен Ир никогда не откажется, и не стоит давать ему такую возможность: если у Северной Кореи будет мирный атом, появление у нее военного – вопрос времени, а энергетический кризис можно решить и иным способом, не так сильно угрожающим региональной безопасности. Вторая заключается в нежелании развивать Северную Корею из политических или идеологических соображений. Если КНДР самостоятельно выберется из энергетического и экономического кризиса, она перестанет быть той Северной Кореей, которая нужна Вашингтону для оправдания целого ряда действий, формально направленных против Северной Кореи, а фактически направленных на иные государства.
Каковы юридические аспекты проблемы? Имела ли КНДР право покинуть ДНЯО?
Сначала о самом договоре, текст которого доступен в Интернете по адресу www.un.org/russian/documen/convents/npt.htm .
Он был подписан в 1968 году и вступил в силу в 1970, закрепив статус ядерных держав за пятью государствами (Великобритания, США, Китай, Россия и Франция). Все прочие страны-подписанты лишались права создавать или приобретать оружие массового уничтожения, а члены ядерного клуба обязались не передавать ядерных технологий не обладающим ядерным оружием странам и добиваться полной ликвидации ядерных арсеналов. В 1995 году срок действия был продлен бессрочно, и вне сферы его действия остаются только Израиль, Индия и Пакистан. Израиль обуславливает свое присоединение к ДНЯО с общим урегулированием кризиса на Ближнем Востоке. Индия и Пакистан рассматривают возможность своего присоединения к ДНЯО исключительно в качестве государств, обладающих ядерным оружием .
Рассмотрим текст ДНЯО. Статья Х, часть 1 позволяет выйти из него в случае, если дальнейшее пребывание в нем противоречит интересам национальной безопасности страны. «Каждый Участник настоящего Договора в порядке осуществления государственного суверенитета имеет право выйти из Договора, если он решит, что связанные с содержанием настоящего Договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу высшие интересы его страны. О таком выходе он уведомляет за три месяца всех Участников Договора и Совет Безопасности Организации Объединенных Наций. В таком уведомлении должно содержаться заявление об исключительных обстоятельствах, которые он рассматривает как поставившие под угрозу его высшие интересы».
В заявлении ЦТАК от 08.06.2003 г. было ясно сказано, что КНДР нуждается в ядерном оружии для того, чтобы: а) противостоять агрессивным замыслам США; б) решить экономические проблемы страны, направив на развитие народного хозяйства значительную долю средств, которые ранее шли на поддержание боеготовности армии.
Поэтому вопрос именно в том, насколько исключительны обстоятельства. КНДР считает, что постоянная угроза применения ЯО со стороны США – резонный повод завести собственное оружие. В 1996 г. Международный суд в Гааге признал применение или угрозу применения ядерного оружия «безусловным злом». Однако по вопросу использования ЯО для самообороны в ситуации угрозы самому существованию государства решение вынесено не было. Б. Камингс отмечает, что возможное наличие у Северной Кореи ядерного оружия более оправдано, чем действия США, которые угрожают ядерным оружием стране, его не имеющей , но однозначного юридического решения нет, - вопрос открыт, и потому ни поддерживать, ни клеймить Пхеньян не следует.
Что же до стремления запретить мирный атом КНДР, то здесь все проще. Статья IV, часть 1: «Никакое положение настоящего Договора не следует толковать как затрагивающее неотъемлемое право всех участников Договора развивать исследования, производство и использование ядерной энергии в мирных целях без дискриминации и в соответствии со статьями I и II настоящего Договора».
Есть ли в нынешней системе международного права способ заставить страну соблюдать соглашение, которого она не подписывала? Кроме того, что с договором о запрете ядерных испытаний?
На данный момент таких инструментов нет. К тому же, обвиняя Северную Корею в том, что она не подписала договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, стоит помнить, что Соединенные Штаты тоже не подписали этот договор. Именно поэтому апелляция к данному факту является элементом пропаганды, построенном на игре с умолчаниями: когда мы говорим, что страна А не подписала тот или иной уговор, по умолчанию, которое возникает в голове, предполагается, что все остальные страны этот договор подписали.
Северокорейская ядерная проблема, часть 5.
Есть ли действительно у КНДР ядерное оружие?
Анализ ситуации требует хорошего знания общей истории американо-корейских отношений, положения дел на полуострове вообще, не говоря уже об основах ядерной физики или иных научных или военно-научных дисциплин, позволяющего сделать аргументированный вывод . В этом смысле очень интересно наблюдать за отношением к этому вопросу технических специалистов и политологов. Если политики уверенно высказываются, что Северная Корея «сделала бомбу» или может ее сделать, то профессионалы в этой области не менее уверены в том, что КНДР не обладает для этого необходимым запасом экономических ресурсов и производственных мощностей.
Те данные, которые известны сейчас, не дают однозначного ответа. Безусловно, налицо активное намерение КНДР стать ядерной державой и попытка убедить мир в том, что она уже таковой является. Это убеждение поддерживается и рядом иных держав, каждая из которых при этом преследует свои цели.
Однако с технической точки зрения безусловных доказательств нет. Итог ядерных испытаний оставил достаточное количество вопросов, и после опубликования в широких источниках сейсмограммы ряд экспертов склоняется к мнению о том, что произошла «вспышка» / «fizzle», и результат испытаний был скорее неудовлетворительным. Более того, неясно, обладает ли КНДР достаточным количеством плутония для того, чтобы провести еще один взрыв.
К тому же одно дело – собрать ядерное устройство, другое – испытать его, третье – создать на его базе вариант, пригодный для установки на бомбу или ракету, четвертое – наладить массовое производство таких зарядов.
Есть ли в атомной бомбе КНДР доля российских усилий?
Тема гипотетической причастности России к военным разработкам КНДР периодически всплывает и вполне в определенном контексте. Дескать, именно Россия тайно снабжает КНДР необходимыми элементами для успешного осуществления ядерной, ракетной или какой-нибудь иной подобной программы. Например, пока не было выяснено, что ряд ядерных технологий был получен северокорейцами из Пакистана в обмен на ракетные, не только западные СМИ, но и некоторые западные и южнокорейские политологи активно развивали тему явной или тайной помощи России. Дело даже доходило до утверждений о том, что КНДР за бешеные деньги скупает российских ученых-атомщиков, которые остались без работы, и теперь они делают бомбы для Ким Чен Ира.
Естественно, подобную «сверхсекретную» информацию невозможно ни точно подтвердить, ни безусловно опровергнуть, хотя, как заявил один российский атомщик, «если б в северной Корее работали наши специалисты, Ким Чен Иру давно было бы что продемонстрировать». Подтекст тут другой. Раз сотрудничество было, значит на России лежит часть вины за сложившуюся ситуацию. А вину надо искупать, в том числе – активным сотрудничеством с Западом на данном направлении.
Имеет ли место «ядерный шантаж»?
Невзирая на заявления Буша, реального факта ядерного шантажа («…а не то стрельнем по беззащитному Югу») пока еще в мировой практике не было. То, что некоторые называют шантажом, есть достаточно приемлемые требования: подписание пакта о ненападении, дипломатическое признание КНДР и предоставление ей б0льших возможностей для участия в международной торговле. На шантаж это похоже даже меньше, чем предыдущие требования КНДР, добивавшейся финансовой помощи в обмен на отказ от ядерной программы.
Понятно, что северокорейские заявления подчас выдержаны в весьма угрожающих тонах, однако специалисты хорошо знают, что это лишь особенности идеологической риторики КНДР, и понимать такие речи буквально все равно, что всерьез воспринимать известную реплику Н. Хрущева «Мы вас похороним».
Может ли наличие у КНДР ЯО изменить ход гипотетической войны в регионе?
Нет, это не так по двум причинам. Во-первых, те испытания, о которых нам известно, говорят о намерении Северной Кореи создать ракетное или ядерное оружие, но не о том, что это оружие у них есть. Ракетный пуск в 2006 г., как и запуск ракеты в 1998 г., были скорее неудачными – заявленные задачи не были достигнуты. Странности вокруг ядерного испытания тоже можно объяснить тем, что все пошло не совсем так, и полномасштабный ядерный взрыв не получился. Восьмилетний интервал между испытаниями ракет тоже может говорить о том, что исследования по данному вопросу ведутся или очень медленно и с большим количеством неудач, или проходят непостоянно, как бы активизируясь в ответ на возможную внешнюю угрозу. В любом случае, это хороший показатель того, что у КНДР нет производственно-технической базы, на основе которой можно наладить серийное производство этого оружия.
Во-вторых, при существующем соотношении сил, того количества ЯО, которым обладает Северная Корея даже по самым смелым предположениям американских экспертов, не хватит для того, чтобы переломить ход военных действий. Поясним подробнее. Да, северокорейская армия весьма многочисленна и отличается, как говорят, высокой индивидуальной и психологической подготовкой бойца. Однако следует помнить, что виду милитаризации северокорейского общества армия КНДР выполняет задачи, связанные не только с поддержанием обороноспособности страны. На плечах военных лежит большая часть строительства и активное участие в сельском хозяйстве. Какая часть северокорейской армии не является «стройбатом», точно не известно, но в любом случае от трети до четверти личного состава миллионной армии КНДР, по выкладкам ряда экспертов, можно отнести к войскам, выполняющим не армейские, а народно-хозяйственные задачи.
Техническое оснащение северокорейской армии оставляет желать лучшего, и дело не только в наличии большого числа устаревших моделей вооружения, но и в том, что в условиях деиндустриализации страны к этому вооружению не хватает ни топлива, ни запчастей. Особенно сильно отставание в области инфраструктуры, а также – в области связи и высоких технологий.
Сравним в связи с этим северокорейскую армию с армией РК, которая тоже весьма многочисленна и составляет, по различным данным, от 2/з до ¾ численности армии КНДР. При этом армия РК не отвлекается на «дополнительные задачи» и гораздо лучше оснащена технически. Военный бюджет Южной Кореи входит в первую десятку военных бюджетов мира, превосходя северокорейский более чем в 20 раз.
По мнению южнокорейских военных экспертов, война между Севером и Югом без участия внешних сил будет очень тяжелой и разрушительной (в первую очередь, из-за близости Сеула к границе), но сомнений в том, что победит в ней Юг, нет. Армия РК, безусловно, способна отразить вторжение с Севера и имеет хорошие шансы на победу в наступательной войне.
В Пхеньяне это тоже понимают. Да, северяне не раз говорили, что ужесточение режима санкций будет рассматриваться Пхеньяном как объявление войны, и реакция на это будет соответствующей. Однако дальше громких заявлений дело не идет. Впрочем, северяне отчасти лукавят, ибо формально КНДР и Америка до сих пор находятся в состоянии войны, замороженном соглашением о прекращении огня.
Собирались ли США применять ЯО против КНДР?
Атомное оружие Соединенные Штаты собирались применять против Северной Кореи еще во время корейской войны 1950-1953 гг., причем это были не теоретические разговоры, а отработка пробных вылетов экипажей бомбардировщиков, которые затем должны были нанести по территории КНДР несколько ядерных ударов. План был отменен во многом из-за противодействия союзников США, в первую очередь – Великобритании, а также – из опасений, что применение ядерного оружия превратит Корейскую войну в Третью мировую.
Американцы начали размещать свое ядерное оружие в Корее в январе 1958 г. , - в виде ракет, снарядов, и атомных мин, которые собирались использовать против танковых прорывов . Согласно планам американского Генштаба 1980-х, в случае начала войны ядерное оружие должно было быть применено через час после начала военных действий, как только северокорейская армия начнет пересекать ДМЗ . «Операционный план 50-27», разработанный на случай начала военных действий на полуострове и включающий в себя применение ЯО , действует до сих пор.
Стратегическое ядерное оружие (ракеты) появилось на Корейском полуострове в 1970-е гг. как часть военной стратегии того времени, а также – как ответ на желание южнокорейского режима Пак Чжон Хи завести собственное ядерное оружие (о последнем мы еще поговорим в другом месте).
Американское ЯО покинуло Корейский полуостров только в начале 1990-х гг., и связано это было не столько с процессом разрядки, который тогда уже закончился, сколько с изменением военной стратегии США. Напомню, что в это же время американские ракеты были выведены из Европы.
Но еще в июне 1998 г. на базе в Северной Каролине американские войска отрабатывали планы ядерной бомбардировки Севера, сбрасывая имитаторы ядерного взрыва. В октябре того же года один из двухзвездных американских генералов публично признал наличие плана нападения на Север и установления там южнокорейского оккупационного режима, причем данный план должен был быть приведен в действие не только в ответ на атаку с Севера, но и в случае «безусловных признаков» возможного нападения . Однако когда выпущенная Пентагоном в 1998 г. «Белая книга» указала, что для победы над КНДР потребуется 640 тысяч американских военнослужащих всех родов войск , рвение ястребов поутихло.
Какова вероятность того, что международным террористам лучше и удобнее покупать ЯО или релевантные технологии в КНДР, а не, скажем, в Пакистане?
Конечно, на это есть аргумент о том, что когда поставщиков больше, вероятность приобрести товар выгодно растет. Однако в действительности такого выбора нет. Северная Корея находится под колпаком международного внимания, и иметь дело с Пхеньяном слишком рискованно в связи с вероятностью быть обнаруженным, не говоря уже о сложности проникновения в страну и вывоза оттуда технологий и тем более – ядерного оружия. Учитывая достаточно жесткое отношение Китая к международным террористам, наиболее вероятный путь проникновения их на территорию КНДР – морской, но тут как раз все хорошо видно со спутников.
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 6.
Как развивался переговорный процесс до нынешнего времени?
Проведение «шестисторонки» - во многом заслуга КНР. Первой реакцией официального Пекина было погасить конфликт, снизив уровень восприятия намерений КНДР как серьезных. Но 2003 г. серьезно изменил китайскую политику. С ростом боязни того, что северокорейско - американское противостояние может выйти из-под контроля, в апреле 2003 г. Китай предложил провести в Пекине трехсторонние переговоры и повел активную челночную дипломатию с Москвой, Пхеньяном и Вашингтоном в поисках путей «искать общее, сохраняя разное». Более того, несмотря на то, что Пхеньян не раз настаивал на двухстороннем решении проблемы, было принято решение о том, что переговоры будут носить многосторонний характер. Такие действия Ху Цзинтао привели к первому раунду шестисторонних переговоров, который состоялся в Пекине в августе 2003 г.
Кстати, идею шестисторонней встречи впервые предложил еще Генри Киссинджер в бытность госсекретарем США. Он руководствовался предположением о том, что в условиях китайско-советского соперничества Пхеньян не сможет одновременно рассчитывать на полную и всеобъемлющую поддержку со стороны и Москвы, и Пекина. Однако тогда Северная Корея возражала против этой идеи по иным соображениям. Во-первых, в Пхеньяне считали, что в этом случае мнение корейцев не будет учтено, и конференция превратится в разборки между великими державами. Во-вторых, включение в состав участников конференции Японии трактовалось им как возрождение японского империализма на полуострове .
Первый раунд переговоров должен был закрепить четыре основных положения будущего соглашения: Корейский полуостров должен быть безъядерной зоной; это должно быть достигнуто мирным путем; требуется справедливый, рациональный и интегральный план; в процессе переговоров стороны будут воздерживаться от заявлений или действий, которые могут усилить напряжение. Однако США сразу же встали в «не подлежащую переговорам» позицию из категории «Всё или ничего», которая не оказалась хорошей исходной позицией для действительно переговорного процесса: полная, подтверждаемая и безусловная ликвидация ядерной программы. Тем не менее, раунд закончился «Протоколом о намерениях», и ученые круги расценили как успех тот факт, что переговаривающиеся стороны не рассорились сразу.
Обеспечение второго раунда переговоров в феврале 2004 г. потребовало от Китая дополнительных усилий : чтобы обеспечить присутствие КНДР на переговорах, Китай пообещал около 50 млн. долларов экономической и энергетической помощи. Однако Соединенные Штаты посчитали переговоры возможностью создать против Северной Кореи единую «коалицию давления» и даже позволяли себе высказывания о том, что все участники переговоров кроме КНДР придерживаются американской точки зрения на проблему.
Второй раунд начался с двухсторонних переговоров северокорейского и американского представителей, которые длились 2,5 часа, и закончился попыткой Пхеньяна в самый последний момент внести изменения в совместное коммюнике по итогам переговоров, из-за чего церемония закрытия была отложена на несколько часов. В результате Пекин использовал свой статус организатора мероприятия для того чтобы заменить коммюнике на текст заявления представителя китайской делегации, который упомянул об «чрезвычайном отсутствии доверия между Вашингтоном и Пхеньяном».
Как гласят неофициальные источники, вместо поисков решения проблемы представители США в ультимативной форме заявили КНДР, что она должна заморозить свою ядерную программу и вернуться в ДНЯО, «а не то..». Северяне ответили на это «а не то» своим «смелым предложением» (по некоторым сведениям, оно звучало примерно так: «И что вы будете делать, если мы проведем ядерный взрыв?»), после чего переговоры были прекращены, а позиция КНДР подана как экстремизм и ядерный шантаж.
Китай предпринимал максимум тщательности и осторожности для того чтобы уберечь процесс шестисторонних переговоров от окончательного коллапса. В марте 2004 г. состоялись визиты руководителя китайского МИДа в Пхеньян и руководителя южнокорейского МИДа в Пекин. В апреле того же года Ким Чен Ир предпринял тайный визит в Китай, в ходе которого Цзян Цзэминь убеждал его в том, что американское вторжение в КНДР маловероятно, и потому в интересах Кима изменить свою твердокаменную позицию. Китайская настойчивость принесла определенные плоды, поскольку на третий раунд переговоров в июне 2004 г. американцы пришли с конкретным предложением, в соответствии с которым остальные члены коалиции могли бы обеспечить Северной Корее экономическое благоприятствование в обмен на замораживание ядерной программы. Это было некоторым отходом от первоначальной американской позиции, но к концу трехдневных переговоров ситуация вернулась к «Никаких сделок», и в завершающем слове китайский представитель вынужден был снова упомянуть о том, что «стороны подчеркнули необходимость постепенного процесса категории «Слово в ответ на слово и действие в ответ на действие» в поисках мирного разрешения ядерного вопроса». Раунд прошел вяло потому, что в преддверии президентских выборов в США ни одна из переговаривающихся сторон не собиралась решительный шаг, последствия которого могут быть аннулированы дальнейшим развитием событий. Зато было достигнуто принципиальное согласие на четвертый раунд переговоров, который тогда был запланирован на сентябрь 2004 г. , но состоялся только в сентябре 2005 г.
Причина проста – после перевыборов Буша стало ясно, что расклад сил на переговорах особо не изменится. В одном из текстов того времени я писал, что переговорный процесс – в тупике и идет ради самого процесса, поддерживающего «худой мир». Но к 2005г. означенная тенденция стала слишком заметной, и переговоры нужно было оживить очередным витком конструктивизма. И потому что так долго держать паузу было нельзя, и потому что вместо организованной США коалиции давления на переговорах действительно начал формироваться китайско-российско-южнокорейский альянс, нацеленный на скорейшее разрешение проблемы и поддержание статус-кво. Северяне тоже повысили ставки, объявив в феврале 2005 г. свой статус ядерной державы. Шока это, однако, не вызвало.
Важной деталью нового раунда переговоров были как смена главы американской делегации (им стал бывший посол в РК Кристофер Хилл), так и обилие двухсторонних консультаций, в том числе – и северокорейско-американских. Этот факт изменения переговорной структуры говорит о большей гибкости участников в принципе и о желании двух основных сторон начать прямое общение. Собственно, это именно то, чего давно добивается Пхеньян: двухстороннее взаимодействие вплоть до установления официальных дипломатических отношений.
Четвертый раунд завершился очень важным документом – Совместным заявлением, которое зафиксировало принципы решения ядерной проблемы на Корейском полуострове: стороны согласились на скоординированные шаги для практической реализации достигнутых договорённостей на поэтапной основе. В частности, КНДР взяла на себя обязательства отказаться от ядерного оружия и всех существующих ядерных программ, в сжатые сроки вернуться в режим Договора о нераспространении ядерного оружия и возобновить сотрудничество с Международным агентством по атомной энергии. Китай, РК, США, Япония и Россия, в свою очередь, заявили о намерении предоставить Пхеньяну энергетическое содействие. РК подтвердила своё предложение о поставках 2 млн. кВт электроэнергии. В тексте было закреплено право КНДР на развитие мирных ядерных программ, отмечалось что США не располагают ядерным оружием на Корейском полуострове и не намерены нападать или вторгаться в СК. РК подтвердила свои обязательства не получать и не размещать ядерное оружие в соответствии с совместной декларацией 1992 года о денуклеаризации Корейского полуострова, а также заявила об отсутствии на её территории ядерного оружия. Как заявил на церемонии закрытия глава китайской делегации, принятие совместного заявления явилось самым важным результатом за более чем два года после начала шестисторонних переговоров .
Однако практически параллельно с подготовкой Совместного заявления под успех переговоров была заложена мина. Соединенные Штаты начали активно раскручивать тему «северокорейских фальшивых долларов», следствием чего стало наложение ареста на счета северокорейских компаний в банке «Дельта Азия» в Макао. Последующие события привели к тому, что, опасаясь подобных последствий, азиатские банки фактически перестали сотрудничать с КНДР. Учитывая то, как остро КНДР нуждается в иностранной валюте, это было весьма неприятно для Пхеньяна, который после этого объявил, что пока эти санкции не снимут, переговоров не будет, тем более что серьезных доказательств того, что северокорейские деньги являются «грязными», предъявлено, опять-таки, не было. Зато американская пресса позиционировала санкции как важное средство в деле урегулирования проблемы, - «мы не должны дать Пхеньяну и дальше зарабатывать на создании ядерного оружия».
(Честно говоря, надо вообще отметить роль экономических санкций в экономике «проблемных стран», вроде Кореи. История не знает случая, когда санкции были главным средством заставить режим изменить позиции. Зато они идеально работают как способ дестабилизации режима, так как их введение бьет не столько по интересам властной верхушки, сколько по уровню жизни масс).
В дополнение к этому - специальное решение Конгресса США о выделении денег на подрывные действия внутри Северной Кореи, назначение специального чиновника с большими полномочиями по проблеме прав человека в КНДР и целый ряд высказываний о том, что даже в случае ядерного разоружения КНДР «корейская проблема» останется проблемой из-за отсутствия там демократии и соблюдения прав человека.
После этого на переговорах наступила долгая пауза, так как итоги их четвертого раунда фактически оказались дезавуированными. В этих условиях северокорейцы пошли ва-банк, проведя сначала летом 2006 г. пуски ракет, в том числе тот, который сейчас принято считать неудачным пуском межконтинентальной баллистической ракеты, а затем, в сентябре 2006 г. – ядерные испытания. Ким Чен Ир намеревался заставить Соединенные Штаты воспринимать себя как равного по статусу члена ядерного клуба с тем, чтобы Америка снова перешла от имитации переговоров, являющихся на самом деле давлением, к настоящему переговорному процессу, предусматривающему поиск решений на основе взаимных уступок.
Соединенные Штаты и Япония ввели против КНДР санкции и попытались протащить через Совет Безопасности ООН выгодную им резолюцию, однако в обоих случаях благодаря действиям России и Китая Пхеньян «отделался» менее жесткими мерами, которые можно было бы назвать «необходимой рутиной».
Как бы то ни было, «подтвердившая» свой ядерный статус КНДР продемонстрировала контрпродуктивность политики угроз по отношению к ней и вызвала необходимость решать ядерную проблему как можно быстрее. К тому же, на ситуацию наложилось изменение внутриполитической обстановки в США, где после выборов позиции консерваторов сильно пошатнулись (в частности, ушли со своих постов министр обороны Д. Рамсфельд и Д. Болтон – представитель США в ООН, известный своей антисеверокорейской риторикой). К. Хилл, который ранее жаловался на то, что ему «выкручивают руки инструкциями из Центра», получил гораздо большую свободу действий. Нельзя не отметить и усилия российских и китайских дипломатов, а также – действия Южной Кореи, специалисты которой провели самостоятельное расследование в отношении северокорейских счетов, и его результат показал, что 16 млн. долларов из 24-х, безусловно, чисты.
Тем не менее, пятый раунд переговоров не закончился ничем. Все уперлось в проблему санкций. Несмотря на продемонстрированное желание договариваться, северокорейцы заявили, что пока необоснованные санкции не будут с них сняты, переговоры не имеют смысла.
Следующий раунд сначала было решено провести до нового 2007 года, но затем эту дату несколько сдвинули. Переговорам предшествовали как интенсивная двухсторонняя дипломатическая активность, так и открывшиеся консультации между представителями КНДР и США по вопросам санкций, которые прошли относительно конструктивно: во всяком случае Соединенные Штаты признали, что больше половины арестованных денег не являются «грязными».
Северо-Корейская ядерная проблема, часть 7.
Насколько КНДР угрожает миру?
Сегодня словосочетания «ядерная угроза КНДР» или «Северная Корея угрожает миру» превратились в своего рода брэнд. Однако представляется, что сейчас Северная Корея не ставит перед собой агрессивных целей. Несмотря на то, что ситуация вокруг нее нестабильна, сама КНДР не является источником военной угрозы. От действий, которые могли бы быть рассмотрены как террористические, Северная Корея отказалась достаточно давно. Что касается «присоединения» Юга, то в руководстве Пхеньяна очень хорошо понимают, что у Северной Кореи нет ни международной поддержки, необходимой для начала любой войны, ни сил и средств для того, чтобы вторгнуться в РК и удерживать ее в случае, если вторжение увенчается успехом. Не строит она агрессивные планы и по отношению к Японии или Китаю. Поэтому не очень понятно, какому же именно миру так угрожает КНДР.
Тем не менее, проамериканские СМИ старательно лепят из Ким Чен Ира некий образ правителя-злодея из комиксов, который угрожает всем вокруг, тщится обладать сверхоружием, чтобы развязать мировую войну, но в итоге повергается героическими защитниками мира и демократии.
На этот образ косвенно работает даже привычный постулат: «Главной целью политики КНДР является обеспечение выживания режима», опасный своей некоторой некорректностью, ибо «обеспечение выживания режима» как комбинация существующих идеологических установок и исповедующих их властных элит типична для любого государства.
Теперь об агрессивных заявлениях КНДР, которые США представляет как главное доказательство опасности этой страны. Понятно, что Северная Корея считает своим долгом отвечать на каждый политический шаг США жестким по тону заявлением категории «превратим в море огня», риторика которого часто напоминает советские заявления 30-х – 50-х годов ХХ века. Но такой тон является скорее особенностью северокорейской политической культуры. В современной обстановке этот стиль выглядит анахронизмом или моветоном, но риторика таких заявлений ориентирована на внутреннюю аудиторию и поддержание мифа о том, что КНДР является сильным, независимым государством, способным противостоять агрессии американского империализма. Воспринимать эти тексты как реальную угрозу – совершать серьезную политическую ошибку или намеренно неверно и превратно толковать ситуацию.
Каковы, вкратце, цели сторон?
Попробуем вкратце сформулировать, чего хочет каждая сторона. Северная Корея желает в первую очередь гарантированной безопасности. Кроме того, она заинтересована в дипломатическом признании со стороны США и обеспечении возможности беспрепятственной внешнеэкономической деятельности. Те требования, которые выдвигаются Пхеньяном к предстоящему раунду переговоров (постройка реакторов, поставки топлива, исключение КНДР из списка стран-спонсоров терроризма и т. п.) фактически аналогичны тому, что должна была получать КНДР в случае выполнения американской стороной своих обязательств по Рамочному соглашению. Программа-максимум, конечно, включает в себя все это плюс статус страны-члена ядерного клуба.
Представляется, что Пхеньяну важна не столько ядерная бомба, сколько потенциал стратегического сдерживания, которым она обладает. Если каким-то образом у Ким Чен Ира появится возможность обеспечить себе подобный потенциал иным способом, он вполне может сдать ядерную программу в обмен на нечто иное, выполняющее ту же задачу. К сожалению, цинизм существующей ситуации заключается в том, что пока единственной формой военно-политического сдерживания Америки является гипотетическая возможность нанести Штатам вред такого масштаба, при котором, как мы уже говорили, одержанная ими победа не будет того стоить.
Поведение Китая хорошо характеризуется английским словом «proactive», которое на русский можно перевести как «активные действия по контролю над проблемой и ее разрешением». Китай воспринимает КНДР как страну, входящую в зону его гегемонии, и хотя в китайско-северокорейских взаимоотношениях хватает противоречий он не может отказаться от роли арбитра. С другой стороны, пока Китай не намерен рисковать своим благополучием и серьезно ссориться с США..
На текущий момент Пекин вынужден выбирать из двух неприятностей меньшую: или ядерная КНДР, что разрушает сложившуюся систему регионального баланса, или американские войска на северо-восточных границах страны. Оба варианта приближают момент жесткого столкновения американских и китайских интересов, в то время как Китаю выгодно отсрочить этот момент с тем, чтобы подойти к нему более подготовленным. Еще более опасным для КНР возможным следствием ядерной Северной Кореи является вероятное появление в регионе новых ядерных стран. Южная Корея и Япония обладают для этого необходимыми технологическими возможностями и при наличии политической воли и попустительства международного сообщества вполне могут очень быстро присоединиться к ядерному клубу, мотивируя это необходимостью защищаться от ядерной КНДР.
продолжение в комментариях....
@темы: КНДР, Северная Корея, Военная история, Ядерное оружие, История, Политика
-
-
22.06.2009 в 05:53Идеальной ситуацией для Китая является статус-кво, при котором ядерное оружие КНДР является гипотетическим либо военная ядерная программа действительно может быть свернута в обмен на гарантии безопасности. Возможно, для Китая идеальной ситуацией было бы изменение КНДР, при котором Северная Корея перестала бы разыгрывать чучхэйскую карту, а взяла бы более явный курс на «служение старшим». Будь Пхеньян «более почтительным вассалом», Пекин, возможно, мог бы и более открыто взять его под свою защиту и увеличить размер своей экономической помощи ему.
Позиция России во многом совпадает с позицией КНР.. Москва против дальнейшей эскалации ситуации на Корейском полуострове. Мы за возвращение Северной Кореи в Договор о нераспространении ядерного оружия с тем, чтобы в рамках прописанных в этом Договоре процедур в КНДР могли бы работать представители МАГАТЭ. Одновременно Россия не против развития северокорейской атомной энергетики как способа решения тяжелейшего энергетического кризиса, в котором находится страна.
Главный интерес России в сложившейся ситуации – обеспечение стабильности на своих границах как предотвращение эскалации конфликта и защита своих интересов на полуострове. Гуманитарная катастрофа, сопровождающаяся потоками беженцев, и обострение экологической ситуации могут всерьез ударить по российскому Дальнему Востоку.
Ядерная Северная Корея в меньшей степени воспринимается как вероятная региональная угроза. Более важно то, что признание ядерной КНДР наносит почти смертельный удар режиму нераспространения ядерного оружия.
Соединенные Штаты вначале преследовали три цели: 1) притормозить процесс улучшения отношений между КНДР, Японией и РК; 2) использовать свою силу для того чтобы попробовать запугать Северную Корею и либо заставить ее отказаться от каких-либо планов этого рода, либо признать наличие ядерной программы, что позволило бы мобилизовать против Пхеньяна общественное мнение и со временем посредством дипломатического давления со всех сторон заставить его покориться; 3)найти оправдание ускорению собственных действий по созданию системы противоракетной обороны, используя северокорейскую ядерную программу как ту угрозу, от которой надлежит обороняться .
Сегодня Кристофер Хилл не выглядит лицом, главная задача которого продемонстрировать всему миру коварство и лицемерие Пхеньяна, исчерпав, таким образом, возможность урегулирования конфликта путем переговоров. Это может быть связано как с личностными качествами самого Хилла, так и с тем, что в американской внешней политике по северокорейскому вопросу нет внутреннего единства. ЕЕ определяют не только неоконсерваторы, но и сторонники более конструктивного подхода. Разноголосицу в высказываниях государственных деятелей Америки можно интерпретировать не только как проявление особого коварства, но и как признак того, что единой генеральной линии на данный момент нет.
Есть те, кто хочет решить проблему, пусть и на американских условиях: гарантированный демонтаж северокорейской ядерной программы в обмен на гарантии безопасности и постепенную либерализацию отношений.
Есть «ястребы», для которых ядерная проблема – повод сделать КНДР следующей целью после Ирака. Что же касается угрозы непосредственного применения ядерного оружия, то с учетом отсутствия у Северной Кореи ракет-носителей, способных дострелить до США (аналогичные проблемы есть даже у Китая) и развитой системы перехвата вероятных средств доставки, шанс Пхеньяна причинить Америке ядерным оружием реальный вред, мягко говоря, невелик.
Есть циничные политики, которым выгодно, чтобы Северная Корея оставалась в нише страны-изгоя, так как борьба с ней является прекрасным оправданием для разработки целой серии мероприятий, направленных на создание системы ПРО или наращивание своего военного присутствия в регионе. Конечно, с точки зрения реальной политики все эти меры в действительности ориентированы на вероятность грядущего противостояния с КНР, но ядерное оружие Северной Кореи является для США замечательным поводом, без которого активность такого рода столкнулась бы с куда большими трудностями.
При этом США равно выгодно как существование на Севере полуострова режима, вписывающегося в штампы «оси зла» (заметим, любые попытки Пхеньяна выйти за рамки таких штампов пытаются блокировать), так и дестабилизация ситуации, ведущая к тому, чтобы Северная Корея превратилась в fallen state. Однако добиться подобной ситуации Соединенные Штаты собираются не военными методами (что слишком рискованно и слишком затратно, особенно учитывая то, что КНДР в очередной раз «показала зубы»), а комбинируя усилия по дестабилизации ситуации в стране с экономическими санкциями и организацией ее международной изоляции, провоцируя социальный взрыв.
Кроме того, на фоне ситуации вокруг Ирана есть необходимость определиться, который из «аванпостов тирании» предназначен «на первое». И если следующей целью Соединенных Штатов должен быть Иран, и на северокорейском фронте надо как минимум взять тайм-аут.
Как бы то ни было, Америка хочет сохранить роль активного игрока в регионе и идет на любые действия для того, чтобы инициатива была в ее руках.
Япония считает ядерную и ракетную угрозы со стороны Пхеньяна реальными и весьма серьезными – не случайно она решила установить собственный постоянный контроль из космоса за северокорейскими ракетными объектами и заявляла о готовности нанести превентивный удар по ним в случае, если Пхеньян примет решение о запуске баллистической ракеты.
-
-
22.06.2009 в 05:54Кроме того, надо учитывать и рост милитаристских настроений в стране, и соблазн при поддержке международного сообщества решить одним махом все японо-северокорейские проблемы, вроде истории с похищенными гражданами: с самого начала шестисторонних переговоров в августе 2003 г. Токио стремился использовать этот механизм для разрешения проблемы похищений.
Позиция Республики Корея также продиктована отчасти стратегической уязвимостью(Сеул по-прежнему находится в зоне досягаемости северокорейской артиллерии, а диверсии на 19 ядерных электростанциях РК могут нанести стране ущерб куда больший, чем гипотетическая пхеньянская ядерная бомба). , отчасти – желанием президента Ро Му Хена и его окружения продемонстрировать свою хотя бы относительную независимость от американского курса.
Кроме того, нынешняя позиция Сеула осложнена вскрывшимися фактами его ядерных экспериментов, которые, во-первых, притормозили процесс межкорейского диалога, а во-вторых, стали источником некоторого напряжения в отношениях между Сеулом и Вашингтоном, который оказался перед выбором: или поддерживать союзника по шестисторонним переговорам, или держать марку беспристрастного борца с распространением ядерных программ. Хотя «посредством взаимопонимания и неангажированности» эта часть конфликта была урегулирована (Сеул продемонстрировал прозрачность и сказал, что больше не будет, а МАГАТЭ решила не выносить этот южнокорейский вопрос на Совет Безопасности), недоговоренность в отношениях между Севером и Югом осталась, и Сеул всегда можно будет упрекнуть в приверженности двойным стандартам.
На Юге понимают, что Север, скорее всего, не нападет на него по целому ряду причин. Во-первых, это станет политическим самоубийством режима КНДР и оправданием применения против него оружия любой степени поражения. Во-вторых, реальное соотношение сил армий Севера и Юга далеко от мифологизированного представления о том, что на Севере находится третья по численности армия в мире, состоящая из фанатиков, готовых умереть за вождя, а на Юге им противостоит «нечто» при поддержке американских войск.
Юг устраивает именно мирное и постепенное объединение страны, осуществляемое по модели «внутреннего протектората». В Сеуле понимают, что Северная Корея никуда от них не денется, и не торопят события, сопротивляясь желанию решить проблему быстро.
Ибо если Соединенные Штаты преуспеют в дестабилизации режима на Севере, то итогом этой ситуации де-юре или де-факто будет «внеплановое» поглощение Севера Югом, в ходе которого Соединенные Штаты «убивают кучу зайцев». Во-первых, на территории объединенной Кореи точно остаются американские войска, поскольку форс-мажорная ситуация выставляет их в роли гарантов мира и спокойствия. Во-вторых, получится, что Корея была объединена не за счет внутренних усилий корейских государств, а за счет действий Америки, чем США всегда смогут попенять Сеулу, если понадобится. В-третьих, в случае начала интервенции на Север (неважно, по какой причине – из-за гуманитарной катастрофы или военных действий) южнокорейцы будут выполнять всю черновую работу, в первую очередь – функции полицейских сил по удержанию контроля над территорией (то, что у США так плохо получается в Ираке и Афганистане). В-четвертых, досрочное объединение Кореи вынудит Сеул потратить на освоение новых территорий колоссальное количество сил и ресурсов, что так резко ослабит потенциал корейского государства, что оно перестанет быть серьезным игроком на геополитической карте Северо-восточной Азии. Более того, экономическая и политическая зависимость Кореи от США не уменьшится (как хотелось бы националистам), а, наоборот, увеличится.
Насколько стороны действительно хотят договариваться?
В начале переговорного процесса стороны во многом имитировали таковой, стремясь представить ситуацию так, что «мы готовы к конструктивному диалогу, но они стоят на своем». В большей степени это касалось США, в меньшей – КНДР. Затем основные «недоговорившиеся стороны» тянули время, рассчитывая на то, что в перерывах между раундами случится что-то такое, что изменит расклад сил и заставит другую сторону пойти на уступки. Соединенные Штаты уповают на постепенное разрушение северокорейской системы или, точнее, на дальнейшее истощение ресурсов Пхеньяна, из-за которого он будет вынужден пойти на поклон. Северокорейцы связывали свои ожидания с президентскими выборами в США в 2004 г., рассчитывая на избрание Керри и на то, что новый президент хотя бы в силу логики фракционной борьбы перейдет от прямого давления на КНДР к попыткам договориться с ней. Однако их ожидания не оправдались, а затянувшийся тайм-аут в такой ситуации означил необходимость в формировании новой стратегии.
Кроме того, пока переговоры идут, проблема считается решаемой, а значит – необходимости прибегать к иным мерам воздействия (в том числе – силовым) нет. Не случайно целый ряд параллельных переговорам действий можно было бы рассмотреть как попытку спровоцировать КНДР хлопнуть дверью и окончательно сорвать переговоры.
В настоящее время господствующей тенденцией, скорее, является поиск решения проблемы, но сколько будет длиться этот период и как много за него успеют, неясно. Остальные тенденции тоже не делись никуда.
В чем основная проблема переговоров, если вынести за скобки игры вокруг них?
Главная проблема до сих пор существует в плоскости доверия. В КНДР уверены, что главная цель США – это смена существующего режима, и все заявления о ядерном оружии или чем-то еще являются набором поводов, оправдывающих силовые действия.
В Америке же уверены в том, что главная цель КНДР – создание ядерного оружия, назначение которого идентично назначению ядерного оружия в военной доктрине США, а разговоры про энергетический кризис лишь призваны оправдать ведение разработок в ядерной области.
Естественно, в такой психологической атмосфере конструктива быть не может, ибо согласие на «вражеские» условия означает готовность быть обманутым, демонстрацию слабости, а то – и предательство собственных интересов.
В США многие готовы представлять КНДР сборищем негодяев, которые всеми правдами и неправдами желают сделать атомную бомбу и потому им нужно зарубить все варианты развития ситуации, которые могут этому способствовать (замечу, это не только пропагандистский штамп – я видел американских военных, которые действительно в это верят). КНДР не менее уверена в том, что все инициативы США, даже выглядящие соблазнительно, несут в себе тайный подтекст, направленный на дестабилизацию в стране и смену режима. Пока это взаимное недоверие не будет преодолено, переговорный процесс будет топтаться на месте.
Тем более что в решении проблемы есть изрядное число подводных камней. Во-первых, если соглашение будет достигнуто, его юридический статус непонятен. Во-вторых, неясна перспектива ратификации этого соглашения, скажем, Конгрессом США. В-третьих, абсолютно неясен механизм гарантий, которые призваны обеспечить выполнение условий соглашения каждой стороной (печальный опыт Рамочной договоренности у всех на устах, и многие задаются вопросом, какие контрмеры нужно искать, если Вашингтон в очередной раз решит пересмотреть свою позицию). В-четвертых, в самом обеспечении механизма инспекций и проверок достаточно сложностей организационно-технического характера, обсуждение и устранение которых может занять очень много времени.
Еще одна трудность сейчас заключается в том, что американцы по-прежнему требуют от КНДР заморозить ВСЮ ядерную программу, а не только ее военный аспект. Формально такую позицию можно объяснить тем, что, имея мирный атом, немирный атом запустить значительно проще, и тот же плутоний является побочным продуктом мирного ядерного цикла. Однако в американской позиции видят совсем другое. Так как (повторимся) развитие ядерной энергетики является для Северной Кореи единственным способом обеспечить себе «энергетический суверенитет» и выйти из экономического кризиса, не завися от внешних поставок топлива и электроэнергии, которые в определенных ситуациях становятся фактором давления, и с учетом того, какую роль ядерная энергетика играет на Юге, непонимание Пхеньяна в этом контексте: «Почему нам нельзя, а им можно?» - выглядит обоснованно.
Источник: ЖЖ автора makkawity